В апреле 1632 года скончался польский король Сигизмунд. В Польше принялись за избрание нового короля. Пользуясь междуцарствием, которое у поляков всегда сопровождалось беспорядками, царь и патриарх приказали начать неприятельские действия против Польши и прекратить сношения с Литвой из опасения какого-нибудь зла от литовских людей. Не велели покупать у них хмель, потому что «баба-ведунья наговаривает на хмель и они провозят моровое поветрие».
Созван был Земский собор. На нем приняли решение отомстить полякам за прежние неправды и отнять у них города, неправильно захваченные ими у русских. Главное начальство над войском в 32 000 человек поручено было боярину Михаилу Борисовичу Шеину и окольничему Артемию Измайлову (всего войска было более 66 000 и 158 орудий). Шеин и Измайлов должны были идти добывать Смоленск, а прочие воеводы – другие города. Дела пошли удачно для Московского государства; воеводы успели захватить несколько городов и посадов; Шеин окружил себя окопами под Смоленском на Покровской горе. Поляки в Смоленске отбивались 8 месяцев и уже из-за недостатка припасов готовились сдаться, как в августе 1633 года, для той поры неожиданно, подошел к городу Владислав с 23 000 человек войска. В то же время по наущению Владислава казаки и крымцы напали на украинные города Московского государства. Услышали об этом служилые люди, помещики украинных городов, бывшие в войске Шеина, вообразили себе, как в их отсутствие враги станут убивать и брать в плен жен и детей, и стали разбегаться. Войско Шеина значительно уменьшилось; он не мог устоять против Владислава на Покровской горе, отступил и заперся вблизи в острожке. Поляки осадили его. Шеин выдерживал осаду до февраля 1634 года. Войско его страдало от цинги. Начался мор, а из Москвы не посылали ему ни войска, ни денег. Царь 28 января 1634 года, узнав о бедственном состоянии Шеина, снова созвал Земский собор и жаловался, что сбор запросных и пятинных денег шел хуже, чем в прежние годы, хотя Русская земля с тех пор и поправилась. Собор постановил новый сбор запросных и пятинных денег, который и поручен был боярину Лыкову. Но пока могли быть собраны эти деньги и доставлено продовольствие Шеину, его войско под Смоленском пришло в крайнее положение. Между тем иностранцы, бывшие при Шеине, начали сноситься с королем. Это побудило наконец Шеина испросить у царя дозволение вступить в переговоры с поляками о перемирии. Шеин заключил условие, по которому русскому войску дозволялось беспрепятственно вернуться в отечество с тем оружием, какое оно имело на себе, положив все пушки и знамена перед королем, а у желавших была возможность вступить в польскую службу; но из русских людей нашлось таких только 8 человек, а иноземцев перешло довольно. 2004 человека больных воинов было оставлено под Смоленском. С Шеиным ушли 8056 человек. Михаил Борисович с товарищами вернулся в Москву.
В то время, когда Шеин стоял под Смоленском, в Москве произошли большие перемены. Филарет скончался в октябре 1633 года. Вместо него возведен был на патриаршеский престол Иоасаф, псковский епископ, прежде гонимый Филаретом, а под конец назначенный им себе в преемники. С кончиной Филарета подняли голову бояре, которые до того времени боялись строгого патриарха, но нисколько не боялись добродушного царя. Немедленно возвращены были Салтыковы и снова стали близкими к царю людьми.
Московскому государству теперь уже чрезвычайно трудно было собрать ратные силы и деньги для ведения войны. Оставалось просить мира, но, к счастью, Польша опередила в этом Москву. Король из-под Смоленска отправился к Белой и никак не мог взять ее, а между тем в его войске открылся большой недостаток жизненных запасов; в то же время к королю поступали угрожающие вести, что турецкий султан намеревается напасть на Польшу, а с другой стороны, шведы хотят отказаться от участия в немецкой тридцатилетней войне и устремиться на Пруссию, принадлежавшую в то время Польше. Поэтому польские сенаторы первые прислали русским боярам предложение о мире. Из Москвы отправились в марте 1644 года боярин Федор Шереметев и Алексей Львов-Ярославский. Они съехались с польскими комиссарами – хельминским епископом Яковом Жадиком и другими панами – на речке Поляновке. Переговоры затянулись до 4 июня. Поляки хотели за отказ Владислава от царского титула получить от Московского государства 100 000 рублей. Московские послы долго упирались, наконец согласились дать 20 000 рублей. На этой сумме и порешили. Обе стороны согласились заключить «вечный мир».
Государи самолично подкрепили этот мир: в начале февраля 1635 года польские послы прибыли в Москву. Им оказали торжественный прием сообразно обычаям того времени.
В том же году 23 апреля в присутствии московского посла князя Алексея Львова-Ярославского король с шестью сенаторами присягнул в костеле на хранение договора, а затем дал послам веселый пир, на котором пил за здоровье своего брата царя московского. Великолепная иллюминация заключила это празднество.
Москва, Замоскворечье. Кадашевский ткацкий двор. XVII в.
В 1634 году приезжало в Москву голштинское посольство, описанное известным Олеарием, оставившим подробное и драгоценное путешествие по тогдашней России. Царь дозволил голштинским купцам торговать с Персией на десять лет с платежом в казну 600 000 ефимков, считая по 14 ефимков в фунте. Вообще после окончания войны с Польшей возросло сближение Московского государства с иностранцами. Правительство приглашало знающих иностранцев для разных полезных учреждений. Так, в 1634 году переводчика Захария Николаева отправили в Германию для найма мастеров медеплавильного дела. Иноземец Фимбрандт получил на десять лет привилегию поставить в поместных и вотчинных землях, где придется, но вдали от распашных полей, мельницы и сушилы для выделки лосиных кож, причем запрещалось всем другим торговать этими предметами. Другой иноземец, швед Коэт, получил право устроить стекольный завод близ Москвы. В 1644 году гамбуржцу Марселису с детьми (получившему еще в 1638 году право на оптовую торговлю на севере государства и в Москве) и голландцу Филимону Акему позволили устроить по рекам Шексне, Костроме и Ваге и в других местах железные заводы с правом беспошлинной продажи изделий на 20 лет внутри и вне государства.
По свидетельству Олеария, в то время в Москве жило много иноземцев, в том числе 1000 протестантских семейств. Они сначала невозбранно селились в Москве, повсюду ставили на своих дворах молитвенные дома (кирки), закупали у русских дворовые места по хорошей цене; но против этого выступили священники ввиду того, что сближение русских с немцами вредно действует на религиозность русских. По таким соображениям было запрещено немцам покупать и брать в заклад дворы и велено сломать кирки, которые немцы завели близ русских церквей. Вместо этого в Москве отвели им особое место под кирку. Около царя были иноземцы – доктора, аптекари, окулист, алхимик, лекари, переводчики, часовых и органных дел мастера – все под ведомством Аптекарского приказа. Им выдавалось жалованье деньгами или мехами. Лекарей посылали иногда для лечения ратных людей. Царь Михаил Федорович сознавал пользу науки, как видно из его желания пригласить на службу Адама Олеария, о котором царю «известно учинилось, что он гораздо научен и извычен астрономии, и географус, и небесного круга, и землемерию, и иным многим надобным мастерствам и мудростям, а нам, великому государю, такой мастер и годен». Михаил Федорович вообще интересовался географией и велел сделать дополнение и объяснение к карте Московского государства, составленной по приказанию Бориса Годунова, известной под названием «Большой чертеж Русской земли». Иноземные солдаты с того времени составляли уже неизменную принадлежность русского войска; они вели себя дурно и делали разные насильства жителям.
Михаил Федорович. Из книги «Титулярник» 1672 г.
Правительство пыталось производить поиски руд с целью обратить найденное в свою пользу. В Соликамске начали добывать медную руду; работали русские мастера-плавильщики, а им приданы были сосланные изготовители фальшивой монеты («денежные воры»). Дело пошло неудачно; заводы были плохо устроены, мастера были неумелые, а между тем этот новый промысел тотчас же пал тяжестью на народ, как всякое казенное предприятие, потому что для народа по этому поводу появлялись новые повинности, как, например, перевозка леса и т. п.
По-прежнему и в эти годы правительство старалось об удержании жителей на своих местах, гонялось за беглыми, водворяло их на прежние места жительства. В случае вторичного побега виновных начали ссылать в сибирские города. Опасность набегов татар вызывала необходимость постройки новых городов на юге России и укрепления старых. С 1635 года подобная деятельность заметно усиливается. В том году был построен Тамбов (Танбов). По приказанию царя велено было набрать служилых людей на житье в этот город из Москвы, а также из некоторых южных городов. Начали поправлять и восстанавливать прежде существовавшие украинные города, копать рвы, делать лесные засеки; для этого учредили особых «засечных» голов и приказчиков, заправлявших работами.
Патриарх Иоасаф I. Из книги «Титулярник» 1672 г.
Донцы убили ехавшего в Москву турецкого посланника Кантакузина, а 18 июня 1637 года взяли у турок Азов. Они известили об этом царя и объявили, что начали войну для освобождения множества христианских пленных. Царь Михаил сделал им выговор, однако не велел отдавать Азов и приказал казакам охранять границу от татарских набегов, которые должны были последовать за казацким нападением. Как ожидали, так и случилось: крымский царевич Сафа-Гирей совершил набег в украинные места; он известил царя, что это – мщение за взятие Азова казаками, и угрожал новым нашествием весной. Тогда ввиду защиты отечества Михаил созвал собор всех чинов людей, и этот собор приговорил взять даточных людей с монастырских имений с 10 дворов по человеку, а с вотчин и поместий – с 20 дворов по человеку. На следующий год с церковных имений поставка даточных людей была заменена деньгами.