Как было уже сказано, Россия уже давно ничего не производит, кроме впечатлений. Поэтому и остается лишь впечатлять электорат демонстрацией неусыпной заботы о нем, любимом.
Станция Дно
Путин на саммите Россия-АСЕАН сообщил собравшимся, что дно кризиса в России пройдено. В переводе на асе-анский — хуже быть уже не может.
В общем-то, некоторые основания для оптимизма у Путина имеются — предварительные прогнозы падения экономики России в 2016 году корректируются в том числе и зарубежными агентствами. Экономика все равно падает и будет сокращаться — но чуть медленнее, чем это прогнозировалось ранее. Собственно, других поводов уверенно смотреть в будущее нет, но в текущем положении даже такие новости — праздник.
Правда, единственный фактор, который и позволил смотреть чуть увереннее в завтрашний день, все тот же — во втором квартале цены на нефть подросли, что и дало некоторую передышку. С 30 до 45 долларов. Надолго или нет — это вопрос. В свое время Путин клялся, что при цене в 80 долларов вся мировая экономика рухнет в бездну, но оказалось, что рухнули только дикие и отсталые страны типа Венесуэлы, Нигерии и России. Уже поэтому «прогнозы от Путина» выглядят, мягко говоря, не слишком достоверными. Никаких реформ не проводится, вся политика строится на затягивании поясов и затыкании дыр. Насколько такой подход окажется эффективным, можно только гадать. Скорее — ни на сколько.
С другой стороны, говорить высоким гостям что-то нужно, поэтому и сделано такое бодрое заявление.
Как назло, торжественность момента смазалась неприятным сообщением из Крыма, где именно сегодня отключился свет в крупнейших городах полуострова. Практически сразу после торжественного открытия энергомоста. Получилась такая себе иллюстрация к тезису о прохождении дна. Свет, конечно, дадут, проблем нет. Но вопросы все равно остаются.
Население, кстати, не спешит верить новости об окончании кризиса. Оно думает об этом прямо противоположно. Но откуда населению знать, что у нас уже все хорошо.
Вопросы идеологии
Откровения Путина на слете передовиков радовали с самого начала, но когда его понесло в область идеологии, радость превратилась просто в нескрываемый восторг.
Отвечая на один из вопросов, он сообщил: «…для России и для русского человека очень важно чувство патриотизма, национальной идентификации, то, что в некоторых странах Европы утрачивается, к сожалению для них». «У нас это внутри есть, у нас это в сердце — любовь к Отечеству», — сказал он.
«Одна из основных составляющих нашего национального сознания, одна из главных ценностей — это патриотизм», — продолжил президент и вспомнил цитату академика Дмитрия Лихачева, который как-то сказал, чем патриотизм кардинальным образом отличается от национализма. «Национализм — это ненависть к другим народам, а патриотизм — это любовь к своей Родине», — заключил глава государства…»
Цитируется по самому что ни на есть официальному источнику, так что искажений здесь быть не может.
Понятно, что в теории президент не силен. Патриотизм vs национализм — это примерно как Тайсон против фотонного звездолета. Тайсон умеет бить в голову, звездолет — летать к звездам. Как и по каким критериям их можно сравнивать — неясно. При этом совершенно неясно, почему национальная идентификация — это хорошо, но национализм — это плохо. Здесь Путин явно заблудился в двух соснах.
Национализм — это всего лишь идеология построения национального государства. И только. Ее можно наполнить разным содержанием, но в целом национализм как идеология появился лишь с момента возникновения наций, суверенных государств и индустриальной фазы развития. Все вместе потребовало согласования между собой, что и вызвало к жизни разные версии идеологии строительства суверенного национального индустриального государства. Советский социализм, кстати, тоже строил суверенное национальное индустриальное государство, только вместо понятия «нация» он использовал понятие «советский народ». Задача более сложная, но в случае успеха она давала и более широкие перспективы. Ошибки и просчеты в строительстве советского народа и привели к тому, что его не удалось создать, а система распалась на более простые составляющие — национальные республики, где понятие «народ» стало носить более конкретные очертания.
Теперь такую же ошибку совершает и Россия — мы до сих пор не понимаем, государство кого именно мы строим. «Российский народ» — крайне расплывчатое определение, которое сознательно не расшифровывается для того, чтобы власть принадлежала не этому народу (раз мы не можем определить его субъектность, то власть по определению ему не может принадлежать), а кучке узурпировавших власть олигархов и их подручных.
Путину суверенное национальное индустриальное государство — нож в печень, что вызывает и неприятие идеи его построения. Путин все пятнадцать лет своего правления положил на то, чтобы уничтожить сложную индустриально развитую экономику, сдать суверенитет страны, построить примитивное феодально-мафиозное государство — логично, что лично он не воспринимает любые идеи возврата к нормальной стране.
Соответственно, происходит подмена понятий: он называет национализмом систему опознавания «свой-чу-жой», приписывая ей имманентную враждебность ко всему иному. Проблема в том, что в такой системе координат патриотизм вообще ничем не отличается: это тоже система опознавания «свой-чужой», только не целиком, а частично — патриотизм описывает понятие «свой» без упоминания «чужих». Смысл патриотизма — дать понятие «своему». В нашей стране такое понятие дано: «Есть Путин — есть Россия». Это и есть катехизис российского патриота в версии, которая приемлема для Первого Лица. Любовь к Родине тождественна любви к Путину. Естественно, что он всеми руками за такой патриотизм. Тем более естественно, что в современной России любое иное толкование патриотизма — харам и мыслепреступление, причем преступление, имеющее соответствующую статью в Уголовном уложении — 282-ю.
Распад России
Нужно понимать, что для нашей страны территориальная целостность является проблемой, которая решается только устойчивой и дееспособной центральной властью, ее способностью и готовностью защищать страну, мобилизовывать народ, объединять его общей идеей. Собственно, поэтому любая революция в России практически всегда заканчивается территориальными утратами — внешние и внутренние противники России всегда готовы воспользоваться слабостью и неспособностью защищать столь лакомую собственность. После 1917 года мы утратили огромные территории, часть из которых так никогда к нам уже не вернулась — та же Финляндия, к примеру. Буржуазная революция 1991 года привела к распаду СССР и отторжению почти трети наших территорий. Ни малейших сомнений в том, что любая другая революция, случись она сегодня, приведет к тому же — в том числе и к событиям, которые описывает Михалков.
В том и мерзость нынешнего режима — мало того, что он уже вверг страну в катастрофу во всех областях — экономике, финансах, политике, социальной сфере, культуре, образовании, народосбережении и так далее. Ко всему прочему, ведя дело к своему собственному крушению, путинский режим неизбежно приведет и к территориальным потерям в момент своего краха.
Сформированная за четверть века воровская элита «молодой двадцатилетней России» никогда и ни при каких обстоятельствах не станет защищать страну. Невозможно себе представить ситуацию, чтобы дочери Путина пошли работать сестрами милосердия в госпитали для раненых, дети разных Ротенбергов, Дерипасок, Чаек пошли на фронт, чтобы воры-губернаторы спрятанные в тумбочках миллиарды рублей и долларов передали на строительство танков и самолетов — всё это даже не смешно.
Народ, который нещадно грабят и уничтожают, народ, которому демонстрируют, что он никто, что власть ни при каких обстоятельствах не станет рисковать награбленным ради его спасения, будет поставлен перед тяжелейшим выбором: защищать Родину сегодня — это защищать право воров продолжать ее грабить. В таких условиях говорить о единстве перед лицом опасности практически невозможно, и когда режим рухнет, а это лишь вопрос времени, сценарий, о котором говорит Михалков, станет реальностью — причем скорее всего, в еще более жесткой форме.
Проблема в том, что призывы сплотиться вокруг нынешнего Отца нации, чтобы не допустить развала страны, выглядят чистой клиникой — как раз коллективный Путин и есть причина ее будущего распада. Чем дольше он будет сидеть на своем месте, тем более сокрушительными станут последствия. Это еще одно противоречие, которое нужно будет разрешать, пытаясь минимизировать неизбежное.
Географическое
Заявление Путина после информации ФСБ о нападениях в Крыму несколько расширяет географию возможных причин произошедшего.
Политика России последних лет — любой ценой, включая и публичное унижение, демонстрировать свою готовность к переговорам и отсутствие сколь-либо внятно сформулированных национальных интересов. Любые попытки объяснить эту политику неизменно приводили к очередной версии очередного Хитрого плана, вся суть которых в итоге сводилась: «Наверху виднее».
Полагать, что что-то изменилось, причем кардинально, пока оснований нет. Слова стоят недорого, а слова, произносимые нынешним российским руководством, не стоят вообще ничего — причем это не злословие, а констатация. Если ты бесконечно лжешь и изворачиваешься — ничего иного ожидать не приходится.
Очередное обострение в Крыму шло по накатанной — полное молчание и отсутствие какой-либо реакции, хотя непосредственно на месте шевеления начались нешуточные. Но это как раз в порядке вещей. Телевизор молчал, а значит — все в полном порядке.
Что именно произошло, что «делу дали ход»?
Есть, в сущности, лишь два варианта произошедшего, особенно если учесть, что украинская сторона тут же ушла в глухую несознанку.
Первый вариант — Киев и вправду заигрался, решив начать эскалацию в Крыму. Какие именно причины его подвигли на такой шаг — сказать не то чтобы сложно, но их как минимум несколько. Кроме того, Украина продолжает оставаться «файлед стейт'ом» со всеми вытекающими: власть не контролирует не только националистов, но и саму себя. Так что какие-то лихие ребята из ГУР вполне могли провернуть свою собственную операцию, а уж кто именно их направлял — ЦРУ, посольство (Госдеп) или армейская РУМО — не так уж и важно.