[354], Хейльсберг[355], Вормдитт и Прейсиш-Холланд[356].
Новости в отношении действий неприятеля, заставившие Мюрата и Бертье волноваться, пришли в тот день и от Луазона, также оказавшегося в Велау. Генерал сообщал, что 2000 неприятельских кавалеристов под командованием генерал-адъютанта П. В. Голенищева-Кутузова вступили 21 декабря в Тильзит, а 23-го примерно 100 из них появились в Тойлоу (Талау?[357]), деревне на дороге от Тильзита в Инстербург. Жители Гумбиннена сообщили, что 23-го вечером видели казаков, которые, пробыв там ночь, наутро ушли[358].
Новости о неприятеле приходили в Главный штаб и от генерала Ж. Лагранжа, накануне вступившего в должность губернатора Кёнигсберга. Он сообщал, что вчера небольшая партия казаков была в 2 лье от Лабиау Из самого же Лабиау он никаких сведений о казаках не получал[359].
Сведения о движении неприятеля заставили Мюрата отправить тем вечером «полк» кавалерии[360] для кантонирования в деревнях в лье от города по дорогам на Лабиау и Тапиау. Кавалерии надлежало провести рекогносцировки силами патрулей и организовать посты.
Следовало также усилить защиту пунктов, обеспечивавших функционирование почтовой связи[361].
С каждым днем усиливался контраст между тем, насколько конструктивными оставались взаимоотношения французского командования с прусской военной и гражданской администрацией, и нарастающими конфликтами на бытовом уровне между французскими солдатами и немецким населением, что нередко сопровождалось и убийствами отдельных наполеоновских солдат. Наиболее явно это видно при обращении к переписке прусского генерала Л. Йорка с Макдональдом. Прусский генерал, не вступая в прямой конфликт с французским маршалом и демонстрируя видимость сохранения субординации, под разными предлогами дистанцировался от французского командования и отступающих французских контингентов. Так, 24 декабря, прибыв в Шавли, он отписал, что должен дать войскам «несколько часов отдыха» и что дальнейший марш на Нимокшты (Немокшты)[362] возобновит завтра[363]. В дальнейшем, как известно, задержки с движением войск Йорка, на первый взгляд вполне оправданные, приведут к известной Таурогенской конвенции, также заключенной «под давлением непреодолимых обстоятельств».
Готовность неукоснительно исполнять свои союзнические обязательства последовательно демонстрировал и Берлин. К примеру, к 25 декабря относится письмо Сен-Марсана к Бертье, в котором французский посланник, ссылаясь на информацию, исходившую от прусских властей, уверял князя Невшательского в полном взаимопонимании генерала Йорка с маршалом Макдональдом и в готовности Берлина выполнить требования Наполеона по увеличению прусского воинского контингента[364].
Ключевым вопросом в деятельности французского Главного штаба оставалась проблема возобновления численности конского состава. Генерал Бурсье не только продолжал бурную деятельность по закупке лошадей, подготовке их к армейским условиям и отправке их из депо в войска, но и успевал подробно отвечать на послания, которыми его бомбардировали Париж, Кёнигсберг и Варшава. Большой объем этой переписки, сохранившейся во французских архивах, однозначно говорит о невозможности восстановить в количественном и тем более в качественном отношении кавалерию Великой армии, численность и маневренность артиллерии[365].
К 10 часам вечера 25 декабря Мюрат составил обширный рапорт для императора. Рапорт начинался с уверений в том, что прокламация Александра I к полякам (в ней русский император даровал прощение полякам, в ходе войны сотрудничавшим с неприятелем), которую король Неаполитанский приложил к своему посланию, не произведет на польский дух серьезного воздействия. Затем Мюрат перешел к главному вопросу, отметив, что каких-либо «добрых новостей» от маршала Макдональда все еще нет. 21-го, как известно, он был в Шавлях, а сегодня, 25-го, голова его авангарда может быть в одном переходе от Немана. Сейчас осуществляется разведка от Лабиау к Тильзиту для чего в Лабиау отправлено дополнительно две сотни литовских конных егерей. Кроме того, около 200 солдат 6-го батальона 22-го полка легкой пехоты и 200 моряков находятся в Тапиау совместно с гвардией, расположенной в Велау наблюдая за дорогой в Тильзит.
Сегодня, 25-го, прибыли еще два батальона из дивизии Эделе и маршевый полк кавалерии численностью 600 человек. Завтра он, Мюрат, проведет смотр шести батальонов дивизии Эделе и прибывшего кавалерийского полка. Кроме того, завтра же ожидаются еще три батальона. Поэтому послезавтра он предполагает отправить все девять батальонов этой дивизии, маршевый кавалерийский полк и 10 орудий к Неману навстречу маршалу Макдональду.
Отданы приказы на эвакуацию из Кёнигсберга и других мест всех генералов, старших и субалтерн-офицеров и солдат, от пребывания которых здесь царит беспорядок. Но отставшие солдаты-одиночки продолжают прибывать толпами.
Что же касается неприятеля, то он еще не достиг Гумбиннена. В отношении направления Гродно – Растенбург[366] новостей также все еще нет. Неизвестно и то, какие неприятельские войска занимают Тильзит и кто располагается на пути маршала Макдональда; одни говорят о Кутузове, другие о Витгенштейне. Сам же Мюрат думает, что это только отдельные партии.
Мюрат писал, что население продолжает демонстрировать благожелательное отношение к французским войскам. Местные власти получили утром приказы от берлинского кабинета, в которых предложено оказывать всю возможную помощь. Начальник полиции отправил этим утром эмиссаров в различные пункты, и есть надежда получить завтра новости о X корпусе. В рапортах же от генерала Сокольницкого[367] «все еще нет здравого смысла».
Далее Мюрат предложил список главных кавалерийских депо с указанием мест их размещения[368], а именно в Штеттине, Франкфурте, Позене, Глогау[369], Варшаве, Кроссене[370], Магдебурге, Брауншвейге, Берлине. В главном депо в Берлине должна будет, по его предположению, разместиться главная квартира генерала Бурсье. Далее король расписал принципы организации депо ремонта, при которых эффективность их деятельности должна стать наиболее заметной.
Мюрат сообщил, что вчера в Лабиау прибыло примерно 300 саней, на которых из Мемеля доставлены артиллерийские орудия и боеприпасы. Соответственно вчера же уже из Лабиау в Кёнигсберг отправились дюжина пушек и много боеприпасов. Плохо то, что генерал Эбле болен[371]. Несмотря на это, Мюрат уверял, что все нужное, относящиеся к артиллерии, удастся эвакуировать.
Эстафеты не приходят уже в течение четырех дней; все, что известно по частным каналам с территории Пруссии и Великого герцогства Варшавского, свидетельствует о большом числе солдат-одиночек, которые концентрируются в различных местах на Висле. В этом плане только Варшава не может предложить никаких ресурсов. В отличие от нее, Модлин[372] ресурсами располагает и сможет поддержать корпус Шварценберга.
В постскриптуме Мюрат написал, что не располагает ясными сведениями о войсках маршала Ожеро[373].
Рапорт Бертье, подготовленный для императора 25 декабря, был составлен ближе к полуночи. Рапорт начинался с констатации того, что иными новостями в отношении герцога Тарентского, за исключением косвенных сведений, Главный штаб не располагает. Есть данные, что Витгенштейн находится на левом фланге Макдональда и что в Тильзит прибыла неприятельская пехота, которая спускается по левому берегу Немана. «Казаки показались в 2 лье от Лабиау который мы занимаем. В целом мы очень мало знаем, – отмечал князь Невшательский. – Между тем мы очень рады тому, какие настроения у пруссаков». Из депеш Гарденберга[374], прибывших сегодня к местным прусским властям, стало известно, что им предлагается сделать все, что необходимо для нужд французской армии, и дается указание действовать в соответствии с интересами общего дела.
Далее Бертье сообщил о прибытии этим вечером маршевого кавалерийского полка в 600 всадников и 6-й полубригады дивизии Эделе, состоящей из солдат 16-го, 21-го и 28-го полков легкой пехоты – всего шести батальонов. Завтра ожидается прибытие 7-й полубригады, батальона 28-го легкого полка и 9-й полубригады.
Король Неаполитанский, отметил Бертье, послезавтра намерен двинуться через Лабиау на Тильзит для организации диверсии. Есть надежда получить этой ночью новости от герцога Тарентского, чьи передовые войска должны подойти к Неману. Производится эвакуация всего имущества, но идет она с трудом и медленно.
Та часть императорской гвардии, которая еще задействована, находится в Велау Что касается герцога Данцигского и герцога Истрийского, то они должны отойти к Эльбингу Между тем было бы желательно, чтобы герцог Истрийский остался здесь со всей своей боеспособной кавалерией.
С большой болью можно наблюдать, что многие генералы и старшие офицеры покидают войска без каких-либо к этому мотивов.