«Но, – писал Мюрат далее, – я не могу без беспокойства оценивать нашу позицию». Кёнигсберг битком набит отставшими, которые прибывают толпами, ранеными, переполнившими госпитали. Наконец, многочисленной осадной артиллерией и магазинами отдельных корпусов. Больных генералов множество. Многие из них требуют, чтобы их здесь оставили. Этим утром умер генерал Вальмабель[398].
Мюрат сообщил, что ему совершенно не известно, что происходит в тылу, ибо уже в течение 5 дней не было эстафеты. Никто не может доставлять сведения, ибо нет офицеров штаба.
Здесь имеются хлеб и овощи, но очень мало другого продовольствия и мяса. Придется прибегнуть к реквизициям, но эта мера является наихудшей в данных обстоятельствах и к тому же идет вразрез с интересами императора.
Герцог Тревизский, который видел этим утром казаков в Велау, сообщил, что он будет там до вечера, после чего обоснуется в Тапиау. Герцог Истрийский имеет приказ, прикрывая Велау, контролировать дороги от Инстербурга, Георгенбурга и Тильзита, однако отправился в Эльбинг, сам и со всей кавалерией гвардии, за исключением 60 лансьеров. Это решение стало компромиссом с маршалом Мортье и не вызвало одобрения маршала Бессьера.
Король Неаполитанский указал, что в течение длительного времени не имеет новостей от князя Шварценберга и генерала Рейнье. Он полагал, что многое прояснится, когда неприятель проявит свои намерения. Остановится ли на зимние квартиры? Намерен ли двигаться на Вислу? Это станет понятно, указывал Мюрат, когда завершатся события, связанные с движением X корпуса[399].
Итак, французское командование было готово на следующий день, 27 декабря, к решающим событиям, связанным с прорывом корпуса Макдональда к группировке, центром которой оставался Кёнигсберг. Мюрат и Бертье предложили Нею вновь взять на себя оперативное командование в ключевой точке ожидавшихся событий[400]. Получив письмо от Бертье, Ней энергично принялся за подготовку к операции[401].
В тот же день Ней занимался выяснением ситуации с Легионом Вислы. В докладе к Бертье герцог Эльхингенский указал, что в самом Кёнигсберге удалось разместить части трех полков в составе 22 офицеров и примерно 80 унтер-офицеров и солдат. Остальные чины были отправлены в Торн. В то же время в Пиллау находится подразделение легиона из 200 человек, отправленных в Кёнигсберг из Испании. Депо же легиона – в Седане. 4-й полк, о котором объявляли, что он прибудет в Кёнигсберг, лучше отправить в Позен для реорганизации легиона[402].
26 декабря Наполеон интенсивно работал над восполнением понесенных армией потерь. Речь шла прежде всего об использовании Национальной гвардии, реорганизации артиллерии и развертывании Эльбского обсервационного корпуса и такого же корпуса на Рейне[403]. По всей видимости, 26 декабря Наполеон получил известие о том, что армия покинула Ковно. Особенно он был расстроен дурным поведением гвардии, которая так же, как и вся армия, оказалась подвержена разложению[404].
День 27 декабря не стал решающим. Он, как и предыдущие дни, прошел в ожидании. К позднему вечеру Главный штаб получил сообщение от аджудан-командана Терье, донесение которого помечено 6 часами вечера. Из донесения стало ясно, что сотня прусских «черных гусар»[405], а также польские лансьеры временно заняли Тильзит, отбросив русских драгун и казаков[406], но затем должны были отойти в связи с наличием значительных сил русских на фланге, движением их на Инстербург и Рагнит[407], а также возможностью приближения крупного соединения Витгенштейна. Что касается главных сил Макдональда, то, по мнению Терье, они утром 27-го уже приблизились к Таурогену Сам же Терье решил в ночь на 28-е отойти к Лабиау чтобы, по его словам, «было лучше наблюдать»[408].
В течение дня французское командование, напряженно ожидая известий из района Тильзита, продолжало решать вопросы текущего характера. Так, обсуждались концентрация полков Легиона Вислы, направляемых в Торн[409]; перевод 300 поляков из дивизии генерала Ш. Л. Д. Гранжана X корпуса, прибывших 27-го в Кёнигсберг, в Пиллау, где находилось еще 200 поляков, с последующей отправкой этих 500 человек вместе с остальными тремя польскими полками в Позен[410]; распределение лошадей, отправляемых генералом Бурсье[411]; назначение командиром III резервного кавалерийского корпуса генерала Ж. П. Думерка и другие назначения командиров дивизий и бригад французской кавалерии[412]; расквартирование французской кавалерии в Эльбинге и его окрестностях[413]; эвакуация из Лабиау и мест вокруг него большого количества боеприпасов[414]; отправка прибывающих кавалеристов в Мариенбург, а артиллеристов – в Торн и Данциг[415].
Так как все передвижения остатков армии на Вислу и размещение их там происходили в условиях совершенного беспорядка, Ней потребовал от Бертье издания ряда приказов, которые могли бы помочь навести в этом отношении некоторый порядок[416].
Французское командование, находившееся в Кёнигсберге, 27-го еще не предполагало, что одновременно с приближением к Таурогену и Тильзиту войск X корпуса происходит своего рода «зачистка» русскими войсками пунктов на побережье Балтийского моря – Паланги (Паланген) и Мемеля. 27 декабря оказался помечен рапорт прусского коменданта Мемеля, в котором говорилось, что в ночь на эту дату 600 русских пехотинцев вступили в Паланген, а затем их число быстро увеличилось до 4 тыс. человек, которые начали движение к Мемелю, в то время как войска пруссаков быстро отошли из этого района. В связи с этим комендант Мемеля также решился покинуть город[417]. Судя по всему, он и не собирался эвакуироваться, ибо в тот же день поставил подпись под актом о сдаче Мемеля, которую принял русский генерал Ф. О. Паулуччи[418].
Часть гарнизона Мемеля, которую составляли французы [300 моряков во главе с капитаном 1-го ранга Прото (Proteau)], эвакуировалась оттуда еще накануне и к вечеру 27-го оказалась в Кранце[419](Cranks), представлявшем собой тогда рыбацкую деревушку. Отряд Прото был сильно измотан. Майор Пуссан (?), встретивший этот отряд в Кранце, сообщил в Главный штаб, что Прото подготовил рапорт о ситуации в Мемеле и его окрестностях. Сам же майор написал, что всю местность заполонили казаки, которые уже находятся на подступах к Кёнигсбергу[420].
Общее представление о текущей ситуации, сложившееся в Главном штабе французской армии, дает рапорт Бертье, подготовленный для императора и помеченный 10 часами вечера того дня. Начальник Главного штаба сообщал, что, судя по звукам орудий, которые вели огонь между Тильзитом и Таурогеном, герцог Тарентский находится уже на подступах к Неману, а неприятель поспешно эвакуировал Тильзит. В то же время в районе Инстербурга концентрируются значительные силы неприятеля, состоящие из пехоты, кавалерии и артиллерии. Герцог Тревизский покинул Велау и расположился в Тапиау. Завтра к вечеру генерал Эделе с шестью батальонами своей дивизии, 16 орудиями и маршевым полком в 600 всадников будет в Тапиау. Мюрат, имея такие силы, намерен возвратить Велау и продвинуться к Инстербургу чтобы понять, какими силами неприятель маневрирует по направлению к Кёнигсбергу.
Бертье сообщал, что вчера и 27-го прибыло еще шесть батальонов дивизии Эделе, которые король намерен использовать в зависимости от обстоятельств.
Начальник Главного штаба еще раз напомнил, что I, II и III корпусов в реальности на данный момент более не существует.
Рапорт завершался словами о том, что «мы узнали с большим удовольствием о приезде Вашего Величества в Париж 18-го» и что вплоть до настоящего момента Главный штаб находится в согласии (à être contents) с пруссаками[421].
В Париже 27 декабря (это было воскресенье) император принял на площади Каррузель большой парад. Затем состоялись месса, прием в Тронном зале. Вечером Наполеон вместе с Марией-Луизой посетил Императорскую академию музыки и слушал оперу «Освобожденный Иерусалим». Публика рукоплескала императорской чете[422].
Утром 28 декабря авангард X корпуса вступил в Тильзит. Однако в Кёнигсберге об этом узнают не скоро. Еще в 10 часов вечера 28-го Бертье будет писать императору что у него нет каких-либо новостей непосредственно от Макдональда. Согласно сообщениям жителей, отметит Бертье, герцог Тарентский еще где-то в четырех лье от Немана[423]. Мюрат же сообщал, что Макдональд в двух лье от Тильзита на правом берегу Немана[424].
Утром 28-го Мюрат в Кёнигсберге провел смотр 2-й бригады дивизии Эделе и остался совершенно доволен внешним видом ее солдат. Вскоре после смотра он отправил бригаду в Тапиау дабы та присоединилась к 1-й бригаде. Эделе было приказано возвратить Велау который, как считалось, занимает не более 150 казаков, хотя в Гумбиннене и Инстербурге, полагал Мюрат, их значительно больше; в то же время там еще не показалась пехота. Более того, говорят, что Витгенштейн в Георгенбурге, хотя он, Мюрат, так не думает