Вернемся к Макдональду который вскрыл два конверта, переданные ему Марионом. «Я пробежал глазами письма, – вспоминал он, – и я немедленно отдал приказ бить общий сбор, собрать наших верных поляков, баварцев и вестфальцев позади города и ускоренным маршем достичь и занять дефиле перед Баумвальдским[733] лесом [la forêt de Bcemwald]. Я призвал войска не бояться опасностей и пообещал всем месячное жалованье в качестве награды, когда, как я надеялся, мы сможем достичь Данцига»[734].
Вскоре после приказа о выступлении к Макдональду прибыл командир его эскорта лейтенант Корф (Korff). По непонятным причинам (вероятно, из-за спешки) этот прусский лейтенант не был предупрежден об уходе войск Массенбаха. Под его командой в качестве эскорта главной квартиры находился взвод драгун, состоявший из 2 унтер-офицеров и 30 солдат драгунского полка № 1. Макдональд сообщил ему о произошедших событиях. Лейтенант «побледнел, и на его лице выступили слезы возмущения. Он хотел остаться с нами и последовать с нами; [но] я сказал ему седлать лошадь; я поблагодарил это подразделение за его усердие, верность и преданность; я вручил 600 франков в качестве благодарности из моего собственного кошелька и такую же сумму офицеру для покупки одной лошади и, несмотря на их возражения, отправил их к своим компатриотам»[735].
Далее Макдональд пишет: «В то время как наша немногочисленная иностранная дивизия собралась, власти Тильзита, напуганные и озабоченные судьбой своего города, пришли для встречи со мной; они думали, что в качестве отместки за измену мы собираемся устроить пожар; я отправил их обратно, и мы двинулись в добром порядке. Вражеские осведомители кружили вокруг нас; у меня более не было кавалерии, чтобы отогнать их, а произвести в них орудийный выстрел было бы для них большой честью»[736].
Итак, остатки корпуса Макдональда (7-я пехотная дивизия) двинулись «из Тильзита в Мелаукен, расположенный при входе в лесной питомник»[737], и далее – на Лабиау Погода была ужасной – шел проливной дождь, превративший до этого заснеженные и обледенелые дороги в сплошное месиво[738]. Несколько казачьих полков, встреченных на пути, не решились вступить в бой и пропустили Макдональда. Клаузевиц полагает, что генерал Шепелев, командовавший авангардом войск Витгенштейна, по ошибке перепутал названия селений и 31-го прибыл вместо Шиллупишкена в Шиллен[739], находившийся на дороге из Тильзита в Инстербург (на половине дороги из Тильзита в Мелаукен). Сам Витгенштейн, находившийся с 29-го в Лебегаллене, в 5 милях от Шиллупишкена, дошел только до Зоммерау Клаузевиц объясняет столь явную нерасторопность русских плохими дорогами, утомлением войск, а главное, тем, что «энергия начала ослабевать, и после стольких огромных успехов начала возникать мысль, что теперь уже нет настоятельной нужды в крайнем напряжении сил и что лучше поберечь своих людей»[740].
Французский военный историк Ф. Ребуль попытался в начале ХХ в. объяснить причины того, почему Витгенштейну не удалось перекрыть движение Макдональду в самом опасном для того пункте дефиле возле селения Шиллупишкен[741]. По мнению Ребуля, Витгенштейн, к концу декабря все еще подчиненный непосредственно М. И. Кутузову руководствовался запретом последнего на переход прусской границы. То же касалось отрядов Платова, Чичагова и Васильчикова. Только в ночь на 29 декабря Витгенштейн получил приказ императора на продвижение вперед, и 29-го его пехота прошла Лебегаллен. Однако состояние дорог, состояние войск и плохая погода сдерживали движение главных сил Витгенштейна. Тем не менее его авангард во главе с Шепелевым все же мог бы вовремя достичь Шиллупишкена. Но Шепелев удовольствовался тем, что в день совершал минимальные переходы в 1–2 лье. Более того, 31-го в лье от Шиллупишкена он ошибся с названиями на карте и вернулся в Шиллен. Подобное объяснение дает Зейдлиц[742]. Однако, полагает Ребуль, более убедительным является иное объяснение действий Шепелева, данное В. Остен-Сакеном[743]. Прибыв в Зоммерау 31 декабря, Шепелев безрезультатно прождал приказа на дальнейшие действия до вечера. Получив же приказ, должен был продвигаться по болотистому району, что мог делать только с большим трудом, и не сумел, таким образом, перекрыть движение дивизии Гранжана[744].
М. И. Богданович объясняет задержку отряда Шепелева тем, что тот, прибыв к Зоммерау еще до рассвета 31-го, «оставался там до вечера в ожидании присылки маршрута из корпусной квартиры, а потом, двинувшись по направлению на Ванаглаукен[745], встретил такие препятствия от разлившихся ручьев, что был принужден повернуть к Шилупишкен и прибыл к сему пункту уже тогда, когда неприятель миновал его и двигался далее»[746].
Однако вскоре Витгенштейн, поняв, что возглавляемые им войска выполнили свою задачу не до конца, спохватился и спешно перегруппировал авангардные отряды. Авангард генерал-майора Д. Д. Шепелева, усиленный казачьими частями, был брошен на Лабиау, авангард генерал-адъютанта П. В. Голенищева-Кутузова, также усиленный кавалерийскими частями, двинулся на Велау наконец, отряд генерал-майора К. К. Сиверса обеспечил взаимосвязь между первыми двумя[747]. Что до Дибича, перешедшего Неман в Тильзите, то он шел по следам Макдональда и в Шиллупишкене присоединился к войскам Шепелева[748]. У Скайсгиррена Дибич и казаки Ягодина настигли неприятеля и при преследовании его захватили в плен до 500 человек[749].
Макдональд вспоминал те дни и часы форсированного марша, фактически бегства, так: «Мы маршировали двадцать два часа под дождем, в воде и в условиях самой беспросветной ночи; многие из солдат отстали из-за ужасной дороги, но на следующий день присоединились. В 6 часов утра [1 января 1813 г. – В. З.] я наконец-то достиг этого [Баумвальдского. – В. З.] леса; и я увидел, что вход в него охраняется войсками, которые, пока я ждал в Тильзите арьергард, сопровождали наши обозы, отправленные в Лабиау»[750].
Еще в начале движения 7-й дивизии к Макдональду в середину колонны, были приведены два парламентера – один русский и один пруссак. Пруссак резко потребовал от Макдональда сложить оружие. Маршал, со своей стороны, «ответил с презрением» и отправил его обратно. Русским же парламентером оказался француз по рождению, бывший адъютант генерала Ж. В. Моро Рапатель (Rapatel), которого Макдональд «совершенно не узнал»[751]. Рапатель предложил Макдональду «вступить в соглашение [a entrer en arrangement]» с его начальником генералом князем Н. Г. Репниным, с тем чтобы приостановить военные действия в ожидании заключения мира.
Репнин предлагал также в ожидании скорого подписания мира договориться о личной встрече. Макдональд, сразу заподозривший ловушку, на встречу тем не менее, согласился, назначив ее на утро следующего дня (то есть 1 января)[752]. При этом маршал сказал, что, если князь вовремя не прибудет, он, Макдональд, ждать его не станет, а также не будет переносить время и место встречи.
Вместе с Рапателем в расположение русских Макдональд отправил одного из своих адъютантов. Утром 1 января в назначенный час и место для встречи ни князь Репнин, ни его адъютант к Макдональду не явились. Чуть позже прискакал русский офицер, передавший извинения от Репнина за его задержку и предложивший подождать еще несколько часов. Тогда герцог Тарентский ответил категорическим отказом и не стал скрывать своего возмущения попыткой обмануть его и устроить ему ловушку[753].
Между тем в течение 1 января авангард дивизии Гранжана достиг Лабиау, в то время как арьергард под командованием генерала Башлю, состоявший из девяти батальонов (5-го польского полка, одного батальона 11-го польского, баварцев и вестфальцев), дошел только до Мелаукена. Один из батальонов 11-го польского был отряжен в Скайсгиррен для сбора отставших на марше. В одном лье возле Мелаукена батальон встретил партию русской кавалерии примерно в 2 тыс. всадников с двумя орудиями и несколько рот пехоты. Эти войска находились под командованием Репнина. Несмотря на попытки русской кавалерии окружить польский батальон и отрезать ему пути к отступлению, он все же выполнил свою задачу и возвратился в Мелаукен без заметных потерь[754].
Ребуль в свое время достаточно убедительно сумел реконструировать план первоочередных действий, который мог наметить для себя Макдональд. Помимо войск 7-й дивизии он мог рассчитывать на части дивизии Эделе, о прибытии которых в Тапиау Таплакен и Велау сообщил ему Бертье[755]. 7-я дивизия заняла бы позиции от Лабиау до Тапиау, а дивизия Эделе обеспечила бы безопасность правого фланга у Велау. Благодаря этому можно было бы защитить подступы к Кёнигсбергу и получить нужное время для эвакуации оттуда всего, что необходимо. Возможно, Макдональд не исключал и наступательных действий с целью оттеснить противника к Неману. Единственным серьезным препятствием для этого являлось отсутствие после измены пруссаков кавалерии. Герцогу Тарентскому оставалось пока рассчитывать только на 200–300 литовских кавалеристов из состава 17-го и 19-го лансьерных полков, которые выполняли до тех пор функции конвоя обоза