Что касается пруссаков, то Мюрат не преминул отметить без уточнений, что те «дурно вели себя» в ходе отступления французских войск. Чуть позже заметил, что с нетерпением ждет решения короля Пруссии на предмет дальнейших действий.
Король Неаполитанский отправил императору копию письма князя Шварценберга, адресованного Бертье, из которого следует, что Рейнье не имеет перед собой никаких неприятельских сил, за исключением казаков. Однако, отметил Мюрат, есть и тревожные моменты, связанные с тем, что Шварценберг намерен перейти на левый берег Вислы. В связи с этим Мюрат собирался написать ему, чтобы он не делал этого, а, располагая силами, превосходящими силы неприятеля, занял позицию у Пултуска.
Далее Мюрат отметил, что короли Вестфалии, Вюртемберга и Саксонии требуют возвратить то, что осталось от кадров их контингентов, и он не видит никаких препятствий к тому, чтобы исполнить их требования. Вдобавок он сам собирается отправить кадры и своей неаполитанской гвардии, 2/3 чинов которой отморозили себе ноги и руки.
Начальник Главного штаба слег больным, и он сам, Мюрат, пишет это письмо, страдая от высокой температуры.
В конце послания король Неаполитанский счел необходимым посетовать на то, что император не отвечает на его вопрос, кто должен заменить его в случае болезни или отъезда. Поэтому он, Мюрат, должен предупредить, что в этом случае просто передаст командование вице-королю[1013].
В те дни движение остатков X корпуса (7-й и 30-й дивизий) прикрывала в качестве арьергарда 34-я дивизия Маршана. 8 января, находясь в Браунсберге, Маршан прямо написал Макдональду о «плохом духе» своих солдат, отправленных прикрывать отход X корпуса[1014]. Между тем противник продолжал наседать. 8 января Макдональд подробно написал в рапорте о том, что наскоки вражеской кавалерии прекратились только с наступлением ночи. Как можно понять, Макдональда весьма тревожила вероятность того, что путь отхода как 7-й и 30-й дивизий, так и в особенности 34-й дивизии может быть отрезан русскими войсками. «Надеюсь завтра увидеть ворота Эльбинга», – написал он с надеждой[1015].
К вечеру, получив новые рапорты от своих офицеров, герцог Тарентский увидел, что неприятель пытается обойти его правый (то есть южный) фланг. Однако еще в ночь на 8-е он отправил свои войска двумя колоннами. 7-я дивизия двинулась на Мюльхаузен[1016], 30-я дивизия – на Нойкирх[1017]. Это, по его мнению, позволило бы предотвратить выход русских на коммуникации его отступающего корпуса. Рапорт заканчивался выражением обеспокоенности Макдональда по поводу 34-й дивизии, командир которой (Маршан) прямо отмечал «плохой дух» у своих солдат[1018]. Однако еще до того, как этот рапорт Макдональда мог оказаться в Главном штабе, Ф. Ж. Байи де Монтион, начальник штаба Бертье, по распоряжению Мюрата написал герцогу Тарентскому о мерах, принятых для сохранения коммуникации X корпуса с Эльбингом. Для этого навстречу X корпусу были отправлены два батальона 128-го и 129-го линейных полков, а также двенадцать неаполитанских элитных рот[1019].
Уже 8 января два батальона 127-го и 128-го полков, находившихся под командованием аджудан-командана Лаборда (Laborde)[1020] в 8 часов вечера оказались в распоряжении Макдональда и прибыли в Шёнберг[1021] (Schönberg). А далее, двигаясь по дороге на Мюльхаузен, отразили атаку шести десятков казаков[1022].
9-го эти батальоны оказались у ворот Мюльхаузена, который был занят отрядом неприятеля в тысячу кавалеристов с четырьмя орудиями во главе с генералом А. И. Чернышевым. При приближении французов русские отошли к Прейсиш-Холланду[1023]. После этого в Мюльхаузен вначале вошли два батальона 127-го и 128-го полков, а затем и бригада из дивизии генерала Гранжана[1024].
По мнению Макдональда, благодаря позициям, которые 9 января заняли войска X корпуса, вполне можно было прикрыть Эльбинг. Однако вопрос о том, насколько это будет успешно, для герцога Тарентского оставался открытым, ибо неприятель явно подтягивал силы. Согласно рапортам, приближались две колонны пехоты и артиллерия. Одновременно с ними массы кавалерии стали подходить к Прейсиш-Холланду. По предположениям Макдональда, это был авангард Дибича, за которым двигались основные силы Витгенштейна[1025].
В ночь на 9 января Макдональд, находясь в Браунсберге, заметил обходное движение неприятеля и, предварительно уничтожив мосты, оставил город. Оставление Браунсберга маршал наметил заранее, справедливо полагая, что русские могут перейти Пассарге выше по течению и опередить его в Мюльхаузене и Прейсиш-Холланде[1026].
Дивизия Маршана отошла во Фрауэнбург, намереваясь далее двигаться к Данцигу. Дивизия Эделе вместе с Макдональдом стала отходить через Трунц[1027] на Эльбинг, а дивизия Гранжана – на Мюльхаузен[1028].
Между тем в своих рапортах в Главный штаб Макдональд прямо писал об удручающем состоянии артиллерии, измотанности лошадей и о том, что дивизия Эделе фактически состоит из детей, которые совершенно устали и уже «не имеют иллюзий»[1029].
В то время как X корпус пытался прикрыть Эльбинг, в Главном штабе, там располагавшемся, не затихала энергичная работа. Так как Бертье совершенно разбил ревматизм, основную тяжесть работы Главного штаба взял на себя Монтион[1030]. Целый ряд писем за подписью Монтиона от 9 числа, сохранившихся в архивных фондах, свидетельствуют о его активной деятельности по передвижению войск[1031]. Некоторые письма были подписаны и Бертье[1032].
Важнейшим вопросом, который продолжал волновать Главный штаб, был вопрос о том, какую позицию займет прусское правительство по отношению к действиям генерала Йорка. Еще 4 января прусский король Фридрих-Вильгельм III информировал через Гарденберга Сен-Марсана о своем решении лишить генерала Йорка командования Прусским вспомогательным корпусом и назначить вместо него генерала Клейста, об отправке своего адъютанта подполковника О. фон Нацмера (Natzmer) для информирования об этом решении Мюрата и о намерении арестовать Йорка[1033].
Вечером того же дня Сен-Марсан известил Бертье о прибытии в Берлин эстафеты из Парижа: адъютант Макдональда Буало (Boileau) доставил депеши герцога Тарентского[1034].
На следующий день, 5 января, Сен-Марсан отписал Макдональду что в момент, когда адъютант прусского короля вчера вечером отправился в дорогу в штаб Мюрата, прибыл офицер из корпуса Йорка с письмом от генерала к королю и копией соглашения, которое он подписал. Сен-Марсан отметил, что текст этого соглашения отличается от того, которое Йорк отослал Макдональду[1035].
7 января в Главном штабе получили послание Сен-Марсана от 4 января. Бертье немедленно отправляет Макдональду сообщение о намерении прусского короля отстранить Йорка от командования прусским контингентом и прилагает копию письма, полученного от Сен-Марсана[1036].
Макдональд на следующий день, 8 января, находясь в Браунсберге и получив письмо Бертье с копией послания Сен-Марсана, написал князю Невшательскому, что хотя намерения прусского короля разумны, но его войска «очень нехороши [sont très mauvaises]», и что жители Восточной Пруссии «заражены дурным духом». В заключение констатировал, что в намерения Йорка входит стремление занять войсками его корпуса три пункта: Мемель, Тильзит и Лабиау[1037].
8 отличие от Макдональда, который, как видно, и не скрывал своего скепсиса в отношении перспектив взаимодействия с пруссаками, в Главном штабе несколько воспрянули духом и попытались использовать прусские части хотя бы в каком-то качестве. 8 января Мюрат, констатировав характер решений короля в отношении Йорка, предложил использовать прусскую кавалерию, чтобы она «осветила» направления на Вилленберг, Алленштайн и Хейльсберг[1038]. Бертье немедленно отправил послание генералу Бюлову В этом послании князь Невшательский, подобно Мюрату вначале констатировал характер решений прусского короля в отношении Йорка и только затем предложил отправить прусскую кавалерию в направлении Вилленберга, Алленштайна и Хейльсберга[1039].
В первой декаде января происходили важные события, связанные с развитием контактов между командованием Австрийского корпуса и русскими. Важную роль в этом начинает играть миссия действительного статского советника Иоганна Протасия (Ивана Осиповича) Анштетта, который, уже имея значительный опыт дипломатической деятельности в Австрии, в 1812 г. состоял директором дипломатической канцелярии при М. И. Кутузове. Еще 15(27) декабря 1812 г. в русской ставке в Вильно стало известно от И. В. Васильчикова о переговорах с австрийцами, в результате которых, как полагали русские, войска Шварценберга и оставили Белосток