Потом вошли в корабль 6 мужчин и совокупились все с девушкой. Потом положили ее на бок рядом с ее господином и... старуха, называемая Ангелом Смерти... подошла, держа в руке кинжал с широким лезвием, и вот начала втыкать его между ее ребрами, в то время как мужчины душили ее веревкой... Потом подошел ближайший родственник умершего ... и зажег сложенное под кораблем дерево... И принимается огонь за дрова, потом за корабль, и за мужчину, и за девушку, и за все, что там находилось... И сказал один рус: "Вы, арабы, глупы, вы берете самого любимого человека и бросаете в грязь на съедение червям, а мы сжигаем его в мгновение ока, так что он входит в рай немедленно". И действительно, не прошло и часа, как весь корабль и все в нем превратилось в золу и пепел. Потом насыпали они на месте корабля круглый холм.
Событие это описано Ибн-Фадланом в 922 г., и вы поначалу можете счесть обряд сей бесчеловечным, диким и ужасным. Но не стоит забывать про заветы отцов, что Ирий/рай загробный отделялся от мира живых рекой, что обтекает со всех сторон землю. А реку, как водится, следует переплыть. Поэтому-то для умершего делали ладью/корабль, в котором и сжигали мертвеца.
Помните, в "Повести временных лет" говорится: "Аще кто умреше, творяху кладу велику, и возложа-ху и на кладу, мертвеца сожьжаху". "Клада" же имела форму лодки1. Более того, даже в эпоху христианизации Руси языческая ладья осталась в обряде погребения.
В "Сказании о святых Борисе и Глебе" читаем: "Убиену же бывшу Глебови и повреждену и пусть месте межю двема кладома". И далее: "Святого Глеба положиша в леса межи двема кладома под насодом". Насод - это речное судно с набоями или лодка.
На средневековой миниатюре есть изображение данного погребения: окутанное покрывалами тело юного князя кладут между двумя колодами, а семь воинов опрокидывают над ним вверх дном лодку.
Что же касается жутковатого ритуального убийства девушки из рассказа Ибн-Фадлана, то - да, у славян действительно существовал обряд "посмертного венчания". Еще один араб, аль-Масуди пишет: "Когда кто умирает холостым, ему дают жену по смерти".
Страшная, кровавая тризна! - воскликните вы. И будете по-своему правы. Просто мы утеряли загадку, таинство и даже мудрость этого обычая, совершаемого "Ангелом Смерти".
Однако совсем еще ближние наши предки о нем помнили очень хорошо: недаром еще совсем недавно данный обычай "посмертного венчания" (пусть и в смягченном варианте) можно было наблюдать в Витебской губернии. Здесь умершего холостого юношу сопровождали до могилы поездом, похожим на свадебный. Значит, верили, что там, в далеком надмирном Ирии/раю, юношам тоже нужны жены.
А вот что мы читаем у В. Татищева в "Истории Российской": "...когда умрет муж, тогда между женами его бывает прение, всякая хочет показать, что муж ее лучше других любил... Одну лишь той чести умереть с мужем удостоят, оную как все мужчины, так женщины с великим почтением к могиле мужней провожают, и один из ближних родственников мужних при могиле ножом ее заколет, и с ним вместе положат, а другие жены отходят в дом с печалью, что той чести не удостоились, ибо то им у людей к великому порицанию". Судите сами: вот он, древне-славянский "фэн-шуй" погребения:
"...выкапывают великую четырехугольную яму, мертвое же тело, выпотроша и перемыв все внутренности, положив снова в тело с корнем дикого галгана, толченый тимьян, анис, семена епиха, облепив его воском, отвезут к другому народу [соседнему прасла-вянскому племени. - Авт.]. Оные, приняв, обрежут мертвому уши и волосы, отвезут к иному народу с провожанием... И как довезут. .., отпустят в приготовленную могилу и обтычут копьями.
С ним положат одну из любезнейших ему наложниц, удавив оную веревкою, а также его повара [если умерший считался вождем ряда славянских племен. - Авт.), чашника, дворецкого и казначея, лошадь и других его любимых животных и золотую чашу,- потом, заметав хворостом, насыпят великий бугор. По прошествии же года выберут из его вернейших служителей прирожденных..., а не иноплеменников, 50 человек, и всех при могиле задавят, а также 50 лошадей лучших зарезав, выпотрошат людей и"лошадей, потом поставят колеса на колья и каждую лошадь, просунув от хвоста до головы жердь, положат на два колеса, чтоб ноги лошадиные сквозь колеса висели. Сдавленных же служителей, также вздев на колья и посадив на лошадей, колья сквозь оных лошадей в землю утверждают".
В. Татищев
Да-да, вы все правильно поняли: шли годы, и на Руси появились земляные могилы (правда, хоронили в них поначалу без гробов). Арабский путешественник Ибн-Доста так описывает погребение знатного русса:
"Когда у русских умирает кто-либо знатный, то выкапывают могилу. .. кладут в ту же могилу как одежду его, так и браслеты золотые, которые он носил,- далее опускают туда множество съестных припасов, сосуды с напитками и другие... ценности".
Славяне искренне верили в то, что на том свете все будет как на земле, а поэтому делали не могилу, а дом ("в виде большого дома"). Края могил нередко обкладывались камнями, делали каменный или деревянный потолок, могилы были просторными.
Жизнь не кончается, просто она продолжается в новой домовине, хороминке. Дочь умерших родителей, обращаясь к роду с просьбой вырыть могилу, обыкновенно говорила: "Прийдите, будьте добры, к нам и помогите построить отцу/матери новую хату. Он /она не захотел/ла жить в старой". То есть Смерть для славян - это "переезд", переселение и новоселье в новом доме. В древнеславянских ведических гимнах могилу называют земляным домом:
"Там построено хоромное строеньице, Прорублены решетчаты окошечка, Складены кирпичны теплы печаньки, Насланы полы да там дубовый, Перекладники положены кленовые".
"Строили" этот земляной "дом", как правило, рано утром перед погребением, так как оставлять могилу открытой на ночь было нельзя. Ее вообще не оставляли без присмотра, все время караулили. Если все-таки приходилось отлучаться со "скорбной стражи", "земляной дом" замыкали: клали поперек могилы лопату, заступ. Славяне твердо были уверены, что будущее место обитания тела следовало защищать от проникновения злой силы.
Умерших отправляли в путь в загробный мир, в Ирий не только в ладьях, но и на санях. В санях хоронили и Владимира Крестителя в Киеве. В Ипатьевской летописи под датой "15 нуля 1015 г." сказано следующее: "Умре же [Владимир. -Авт.] на Бе-рестовем, и потанша и, бе бо Святополк Кыеве. Ночью же можно клетми проимаша помост, обертев-ше в ковер и ужи свесиша на землю. Взложыие и на сани.
Такое свидетельство оказывается далеко не единственным в летописных сводах. Там содержится целый ряд указаний, в которых сани фигурируют в погребальной процессии. Тела умерших везут на санях и летом, и зимой. В Лаврентьевской летописи под 1054 г. записано: "Всеволод же спрята тело отца своего, взложьше на сани и везоша к Кыеву".
Сани использовались и для перевозки мощей убиенного княжича Глеба. Более того, в санях не только перевозили, но и переносили тело. И даже христианству не удалось изжить этот древний языческий погребальный обычай.
Так, в России вплоть до самого недавнего времени существовал обычай оставлять на могиле сани или даже закапывать их в могиле рядом с покойником. Вернее, закапывали не сани целиком, а только оглобли от саней, на которых привезли тело, переломленные полозья, а также ступицу от колеса телеги.
Все это лишний раз свидетельствует в пользу того, что раньше на Руси существовал обычай погребения покойника на санях.
То же самое подтверждают и результаты археологических находок. В одном из курганов были обнаружены остатки волокуш, которые в древние времена заменяли сани. Покойника привезли на них к месту последнего успокоения и похоронили на этих волокушах. А вот захоронения времен Ярослава Мудрого часто производились в колодах. Умершего помещали внутрь выдолбленной колоды, которая делалась следующим образом. Брали бревно и раскалывали его на две части. Выдалбливали середину и помещали в углубление тело умершего. После этого накрывали второй половиной бревна, также с выдолбленной серединой. Гробовую "конструкцию" затем крепко связывали. После чего покойника либо перевозили к месту последнего успокоения, либо хоронили в земле или в дуплах деревьев.
То есть лишь в эпоху Ярослава Мудрого, когда язычество отчаянно конкурирует с христианством, хоронить начинают в гробах, в новом доме покойного (недаром с давних пор на Руси бытовала поговорка: "Дома нет, а домовище будет"). Гробы начинают делать из досок, но доски не скрепляют железными гвоздями, а сшивают корнями или берестой.
Более того, считалось преступно непозволительным заколачивать домовище железными гвоздями.
Да и крышку гроба нельзя было заколачивать наглухо. Ее закрывали с помощью потайных деревянных нагелей. На уровне же глаз покойника с правой стороны гроба вырезали маленькое окошечко.
Доски тоже должны были быть соответствующего качества: для него не годились береза, сосна, ель, годился только дуб. Некоторые люди при жизни сами мастерили себе домовину: ведь сделанный своими руками дом гораздо роднее.
На дно гроба древние русичи клали березовые листья из сухих веников или очески льна. Под голову и под ноги покойнику помещались подушечки, также набитые листьями, паклей и волосами покойного. Кроме того, в гробовину обязательно клали пояс.
Неподпоясанного человека ни в коем случае нельзя было отправлять на тот свет. Случалось и так, что родичи надевали на умершего сразу несколько поясов, так сказать, на все случаи загробной жизни. Иногда в домовину укладывали одежду про запас, а женщинам - гребешки, соль и другие необходимые предметы обихода.
Если не сделать всего этого, умерший мог явиться во сне своим родичам и просил передать ему что-либо из его вещей вместе с кем-нибудь из тех, кто преставиться в ближайшее время.
Но был еще один, самый древний, наиболее запом