Бог его ведает…
Я потёр лоб. Если нет прошлого – будущее тоже в тумане.
– Не переживай, – успокоила Ксения, – Даже если они вызвали вертолёты, полчаса у нас есть. Пока из Оладьино долетят…
Я глянул на её мордашку. И улыбнулся. Она хочет выглядеть взрослой, рассудительной. Но так много в ней от ребёнка. Готового даже погоню воспринимать, как игру.
– Ксения, а что у тебя в рюкзаке?
– Яблоки, – пожала она плечами.
– Чего-о? – вскинул я брови.
– Год неурожайный, – спокойно объяснила девочка, – На всю округу только в Липовке…
Я рассердился. Чуть не выкинул злосчастный рюкзак из машины. Рисковать жизнью из-за старого велосипеда и мешка с яблоками!
– Ну и дура же ты, Ксения!
Конечно, она обиделась. Целых две минуты сидела надутая и молча крутила «баранку» джипа. Потом не выдержала:
– А знаешь, как трудно достать нормальный «велик»? Это между прочим «Молния»! Такой новый – полштуки баксов! Шесть скоростей, рама из высокопрочного сплава… И лёгкий! Знаешь, какой он лёгкий?!
– Угу, – буркнул я.
Завершив с достоинствами велосипеда, она принялась объяснять насколько замечательные в Липовке яблоки:
– … Это ж селекционные сорта! Полгода будут лежать и ни пятнышка! Ни единого! А представляешь какое из них варенье?
– Догадываюсь.
Ксения догадок не строила. Она знала точно:
– …килограмм сахара, килограмм яблок, стакан воды…
Глаза у девочки загорелись. Началось яркое и проникновенное изложение технологии:
– … Очистить от кожицы и сердцевины. Нарезать мелкими такими дольками. Опустить ненадолго в кипяток. И сразу охладить – в воду с лимонной кислотой. Кислоты чуть-чуть – на кончик ножа! А потом в горячий сахарный сироп. И варить на слабом огне – пока дольки не станут полупрозрачными, с янтарным отливом… Здорово, правда?
– Ага, – зевнул я.
– А если закрывать компотом… – мечтательно прищурилась Ксения, – Столько рецептов! Вот, послушай…
Нет уж, хватит!
– Где ты научилась водить машину? – перебил я.
– Что? А-а… – она как-то сразу поскучнела, – Отец научил. Я вообще с десяти лет умею – и на машине, и на мотоцикле.
– А сейчас тебе сколько?
– Тринадцать… В сентябре будет.
– Да, рисковый у тебя родитель.
– Нормальный, – сухо ответила Ксения.
Мы выехали на разбитую асфальтовую дорогу. Через трещины тут и там пробивалась трава. Иногда поперёк вставали огромные невысохшие лужы. В лужах отражалось ясное небо.
Хорошо бы расслабиться на сиденьи. Дремать под журчащую ксюшину болтовню. Только мне – не по себе. Что там она говорила насчёт вертолётов?
Времени уже прошло немало.
– От машины пора избавиться, – сказал я.
– Конечно, – кивнула девочка, – Дальше все равно не проедем.
Свернули с дороги. Сухая трава зашуршала по радиатору, захрустела под колёсами. Мы объехали овраг. Обогнули непролазный кустарник. И перевалив через холм, достигли берега небольшого пруда.
– Здесь выгружаемся, – скомандовала Ксения.
Кроме велосипеда и рюкзачка, забрали «трофейные» канистру с бензином, пятилитровую бутыль с родниковой водой и вещмешок с консервами.
Замасленный бушлат Ксения изучающе повертела в руках и тоже вручила мне:
– Ночи щас холодные, Денис. В футболочке долго не побегаешь.
Её практичности хватило бы и на взрослую женщину.
Рассовала запасные магазины по карманам бушлата, автомат повесила мне на шею:
– И это для чего-нибудь сгодится!
Я вздохнул. Но спорить не стал.
А Ксения вдруг начала раздеваться.
– Ты чего? – заморгал я.
Она засмеялась, скинула куртку и принялась расшнуровывать ветхие кроссовки. Разулась и строго приказала:
– Эй, ну-ка, отвернись!
Я растерянно кивнул и выполнил.
Спустя минуту взрыкнул мотор джипа.
Я не выдержал и оглянулся.
Ксения опять сидела за рулём.
Задним ходом машина въехала вверх по склону. Девочка ударила по педали газа. И джип на полной скорости влетел в пруд. Скрылся под водой – вместе с Ксенией.
Чёрт, и не думал, что здесь так глубоко!
Я отшвырнул автомат и бушлат, бросился к воде.
Не успел.
Над поверхностью уже показалась её отфыркивающаяся голова.
– Ты в порядке?
– Да! – радостно выдохнула она, – Слушай, а водичка-то тёплая!
От джипа избавились – огромный плюс.
Но ещё какое-то время пришлось понервничать. Я стоял спиной, а девочка обсыхала на солнышке, расчёсывалась и делилась ценной информацией:
– Вообще-то здесь карасей полно! На удочку – только вытаскивай! Однажды отец принёс целое ведёрко!
– Ксюша… – строго сказал я.
– Да-да, сейчас… Волосы ещё мокрые. Знаешь, а у меня сетка есть. Крепкая такая, нейлоновая… Только грузила присобачить и можно с берега закидывать!
– Ксения!
– Эй! Отвернись!
– И не подумаю! – буркнул я.
Помогло. Она выругалась и торопливо стала натягивать одежду.
Сразу за прудом, по ту сторону прибрежного ивняка начиналось болото.
Не самое лучшее место для марш-бросков.
– Здесь напрямик километра два, – успокоила Ксения, – А если обходить – все девять.
Хорошо, что она так замечательно ориентируется.
Плохо, что тащить вещмешок, велосипед и канистру с бензином пришлось мне. Выгрузить из рюкзака часть яблок девочка отказалась. И героически пыхтела впереди. Бутыль с водой тоже несла она.
Сперва мы шли, едва намочив ноги. Ксения уверенно выбирала маршрут – от одного твердого островка к другому. Потом стали проваливаться по щиколотку. Миновали открытое место, нырнули в густые заросли ивняка. И здесь уже брели по колено.
Не знаю, сколько это продолжалось. Бушлат я давно снял и все равно взмок, как загнанный рысак. Проклятая канистра… Уронить бы её. Тут, один чёрт, никто не найдёт.
– Ксения, а на фига тебе бензин? – спросил я, облизывая губы.
– Как это на фига? – удивилась девочка.
– А-а… – догадался я, – У тебя же «лексус»? Или «феррари»?
– Не-а, – качнула она головой, – У меня «майбах». На педальном ходу.
Остановилась и протянула мне бутыль:
– Пей, Денис. Уже недалеко.
И точно, скоро мы выбрались на заросший ельником пригорок. За пригорком начинался хвойный лес.
– Почти дома, – улыбнулась Ксюша.
С огромным облегчением я сгрузил велосипед с загривка. Не снимая вещмешка, повалился на траву.
Минуты релаксации…
И опять – вперёд.
Канистру прикрутили к велосипедной раме. Наконец-то, велосипед стал транспортным средством. Я катил его и вообще, передвигался с относительным комфортом.
Опавшая хвоя удобно пружинила под ногами. Лесные ароматы бодрили, как глоток кофе.
Не сразу сообразил, что мы на месте. Покосившая деревянная изба среди зарослей черники не выглядела жилой. Но Ксения радостно сбросила рюкзачок и позвала:
– Э-эй! У меня все дома?
Я едва не ответил – были кой-какие соображения.
Не успел. Из-за угла сруба возник ещё один абориген – мужчина средних лет в обвислых тренировочных штанах. И с топором в руках.
Я чуть напрягся. Только зря.
– Добрый день! – сказал мужчина, вежливо роняя топор.
– Здравствуйте! – ответил я, роняя велосипед с канистрой.
И пожал его тёплую, мозолистую ладонь.
Глава 6
– Денис, – представила меня Ксения.
– Андрей Инютин, – назвался мужчина.
– Очень приятно, – кивнул я, сгружая вещмешок на землю.
Хозяин не выглядит деревенским жителем. И голый его торс не удивляет мускулатурой. Скорее, характерный, чуть сутуловатый интеллигент.
– Бельчонок, а что у тебя с лицом? – встревожился Инютин.
Это он Ксюху так именует? Да, есть сходство… Маленькая, проворная и всё тащит к себе в дупло.
– Нормально! – пробурчала она и осторожно пощупала синяк под глазом, – Споткнулась и… упала.
«На чей-то кулак», – едва не добавил я.
– Вечно ты летаешь, как угорелая, – вздохнул Инютин и покосился в мою сторону, – Бельчонок, а что ж ты не предупредила? Гостей надо чем-то встречать. А у нас…
– Не переживай, – отмахнулась девочка.
Я глянул на топор. Этого, и правда, маловато, чтобы встречать «гостей»…
– В любом случае, добро пожаловать в нашу резиденцию! – радушно кивнул хозяин.
Кто он ей? Неужели, отец? Не слишком похож на своё описание.
Я окинул взглядом «резиденцию».
Приземистый сруб. Брёвна и крыша поросли мхом. Но кажется, ещё крепкие. Часть окон затянута полиэтиленовой плёнкой. А из крыши торчит печная труба. Особняк в стиле «мечта бомжа».
– Раньше здесь была пасека, – объяснила девочка, – Очень давно. Ещё когда был мост через Истринку.
«Местная река,» – понял я.
Обошёл дом кругом. Хотелось оценить обстановку.
Почти сразу за избой лес расступался. Светлела небольшая прогалина, заросшая кустарником. Думаю, именно там когда-то стояли ульи. И, наверное, проходила дорога к мосту.
Но сейчас не было и намёка на тропинку.
– Ты не переживай, – сказала Ксения, – Об этой избушке даже не все деревенские знали.
Я прищурился:
– И что, кроме вас, никого не осталось?
– Никого, – кивнула она.
Фиг его знает, что здесь творится. Остаётся доверять её недетской рассудительности.
Я брёл вдоль края прогалины. Вслушивался в щебетанье мелких пичужек. И думал о своём. Мне, и правда, необходимо где-то отлежаться. Хотя бы пару дней…
Чёрт!
Я вздрогнул и попятился. Замер, прижимаясь к стволу разлапистой сосны.
Откуда-то издалека нарастал характерный гул.
Ксения дёрнула меня за рукав. Я сгрёб её и прошипел:
– Тихо!
Вертолёт приближался. И я вдруг остро ощутил тяжесть автомата у себя на плече.
Два дня… Размечтался.
– Эй, – шепнула Ксения, – Ты чего?
Вот глупая…
– Да они здесь часто летают! Каждую неделю!
Я недоверчиво уставился в её карие глаза.
– Правда?
Она хихикнула:
– Избушки сверху не видно! Я здесь с весны кантуюсь!