Нет, вы поймите меня правильно, я воспитана на опере Бородина «Князь Игорь». Я на ней воспитана настолько, что любила ее еще в детском садике. Мне повезло ее тогда услышать. И поэтому для меня светлое имя Игоря Святославича стояло в одном ряду с Александром Невским и Дмитрием Донским. Пока мне было пять, шесть, семь лет. Потом я начала что-то в жизни понимать. А понимать надо следующее. Что в это время Русь вся абсолютно дралась друг с другом за власть, абсолютно все князья, и если сегодня мы деремся против половцев, а завтра мы вместе с половцами идем на какого-нибудь русского князя, это было настолько нормой жизни, что ни в сказке сказать, ни пером описать, а только матом выругаться. Соответственно, Игорь Святославич не был исключением. Почему он, простите за научный термин, поперся в поход, невзирая на затмение? Ведь затмение – это очень мощное отрицательное предзнаменование. Почему? Что ему мешало пойти за славой при более благоприятных астрономических условиях? У него были очень веские причины! По которым он, просто задравши хвост, помчался за славой прямо сейчас. Потому что энное количество русских князей собирали большой поход против половцев на следующий год. И если он не помчится сейчас, то в следующем году кто его в массовке русских князей увидит?! Надо срочно. Потом будет поздно – никакой славы. И я бы сказала, вот что он попросил у мироздания, то он, несомненно, и получил. Это тот самый случай: бойтесь ваших желаний, ибо они исполнятся. Слава на века, девятый век уже идет. Я напомню вам, чем этот поход был выдающимся среди всех прочих походов того времени. Грандиозным провалом. Четыре князя ведут войско. Четыре князя попадают в плен. Как об этом сказать цензурно? Я знаю абсолютно цензурное слово, из трех букв, одна из них «у». И вам рекомендую. Это слово «увы». Вот это всё цензурное, что можно сказать по этому поводу. Если, конечно, вы не гениальный автор «Слова о полку Игореве», который, как вы знаете, нашел очень много цензурных слов, к которым мы сейчас с вами и перейдем. Но я просто хочу, чтобы вы оценили, про какую мелкую дрянь, опять же простите за научный термин, мы говорим. Добро бы хоть крупным был мерзавцем! Вовсе нет, дайте мне микроскоп, рассмотреть, простите, это насекомое.
О грустном рассказать? Я сейчас к лекции пересматривала Сулейменова – и ужаснулась, увидев у него цитаты из Лихачева. Про прекрасный патриотизм князя Игоря. Нет, я очень люблю оперу Бородина, но когда мне поют то же самое, называя это филологией?! Так что не очень верьте в мифы о прекрасной советской науке. Эта чертова учительность с подгоном фактов под нравственные идеалы… стыдоба. И идеалы она успешно убивает, потому что подтасовка фактов очевидна и отвратительна.
Что мы с вами еще про это мелкое насекомое знаем? Про подробности похода? С чего поход начинается? С успеха или с неудачи? Подсказывайте мне. Первое сражение они выиграли, и что они сделали после этого? «По полю помчаша красныя дѣвкы половецкыя». Вам это переводить с древнерусского или как? В общем, всем дамам уже можно краснеть, потому что вполне понятно, как они этих красных девок половецких погнали по полю и что было, когда они их догнали. «Орьтъмами, и япончицами, и кожухы начашя мосты мостити по болотомъ и грязивымъ мѣстомъ, и всякыми узорочьи половѣцкыми». То есть они напали на половецкий обоз, кого догнали – изнасиловали, захватили богатую добычу. Что потом? А вот что: «Дремлетъ въ полѣ Ольгово хороброе гнѣздо. Далече залетѣло! Не было онъ обидѣ порождено ни соколу, ни кречету, ни тебѣ, чръный воронъ, поганый половчине!» Очень красивая фраза, да, очень красивый пассаж, но у меня вопрос робкий, из зала: а они часовых выставили?!
Вот и оцените. Как дремлет в поле это хороброе Олегово гнездо. После разграбления обоза. Упившись нахрен. Опять же простите за научный термин, но это именно так и называется. «А половци неготовами дорогами, то есть это дороги, где не настелили гатей – побѣгоша къ Дону Великому». И разгромили наголову. Вот эти воинские подвиги русичей и есть предмет нашей сегодняшней беседы. Ну как это поцензурнее-то сказать? Увы! И более цензурных слов нет.
И вот тут мы с вами начинаем говорить о том, что есть литература. Чем литературное произведение отличается от сегодняшнего репортажа и тогдашней летописи. Зачем я начала с этого крайне нелицеприятного эпизода из похода Игоря? Что князья захвачены были в плен потому, что после разграбления обоза упились, не выставили часовых и их половцы, в общем-то, повязали тепленькими. Кто у нас там сопротивляется-то? У нас есть прекрасный текст, горячо мной любимый, я вам его и поцитирую, и разберу, – как сражается буй тур Всеволод. Игорь потом полки поворачивает, всё-таки командует. У меня сейчас вопрос, робкий: а остальные два князя? Их что, прям в шатрах повязали? Понимаете, буй тур Всеволод дерется очень здорово, видимо, там хоть какие-то часовые были, и он хотя бы оказывается быстрей, чем другие князья. Позорище. Страшное позорище.
Но… У нас есть две два летописных свидетельства об этом походе, потому что поход хоть и мелкий, но летопись-то всё записывает. И что характерно, вот этот первый, с позволения сказать, успех, он в одном из летописных текстов упомянут, а в другом нет. Мы его с вами знаем по «Слову о полку Игореве». У «Слова о полку Игореве», скажите мне пожалуйста, кто автор? Нет, понятно, что его имени мы никогда не узнаем. Но о его личности мы знаем настолько много, что можем реконструировать практически всё, кроме имени. Откуда он знает замечательные подробности? Вы понимаете, что это написано участником похода? Безусловно. Он знает такие подробности, которые не знает ни один из летописцев. Он это явно знает не из вторых рук. Меня интересует воинское звание. Ну, судя по степени образованности? Можно в тех званиях, можно в этих. Генерал. Воевода. Хорошо. Нет, он не князь, нет-нет-нет. С этим мы сейчас будет разбираться. Итак, какой-то воевода, один из высоких офицерских чинов, подробности сочинять не будем. Более того. О его высоком воинском звании говорит и так радующий Карла Маркса призыв русских князей к объединению. Потому что этот человек явно совершенно имеет возможность князю до какой-то степени указывать. Если уж он призывает русских князей – сейчас будем разбираться, кого и к чему он на самом деле призывает, там всё гораздо тоньше.
То есть у нас с вами получается человек, безусловно, военный, участник похода, имеющий очень высокий офицерский чин и очень образованный, не только в половецких диалектах. Я бы еще сказала, что это человек очень честный. Потому что он берет крайне нелицеприятные события и их не пытается скрыть. Он их подает под очень интересным соусом. Когда мы проходили «Слово о полку Игореве» на факультете журналистики, это был сущий праздник. С салютом, фейерверком и бесплатной раздачей шампанского. Вместо шампанского был текст «Слова». Он при внимательном прочтении, я вам скажу, пьянит куда лучше. Потому что вы понимаете, что мы имеем? Мы имеем честный рассказ о провальном разгромном походе, который одновременно читается как ну чуть не панегирик Игорю. При том, что ни один нелицеприятный факт, нами сейчас разобранный, не скрыт. Угу? Вы понимаете, что вы не знаете в мировой культуре такого же шедевра пиара? Потому что любой дурак распиарит победителя. А ты попробуй возьми эту мелкую сволочь и преподнеси ее вот так, что Бородин напишет свою оперу. Понимаете? И ведь умел же. Вот как он это делает?! И мои журналята, осознав этот факт, были в восторге. Некоторые были совсем умны, и они это сообразили сами, еще до лекции. Что на «Слове» надо учиться пиарить политических лидеров. Как надо пиарить, не греша против правды, не греша против фактографии, не замалчивая, но так, чтобы все восхищались. Если вы мне можете назвать второй такой шедевр пиара в мировой культуре, я с интересом вас послушаю. Я не знаю. Так что это совершенно непревзойденный образец политического красноречия. Я произнесла слово «политический».
Давайте продолжим разбираться с личностью автора «Слова». Потому что преинтереснейший был товарищ, я б ему руку с удовольствием бы пожала. Не факт, правда, что он бы пожал руку женщине, но это уже второй вопрос. А я б с удовольствием. Скажите мне, пожалуйста, во что верят военные? Как у них вообще с этим? С религией? Конь – верный друг и верный меч, и всё. В особой религиозности замечены не были. Особой религиозности у военных нет. Военный верит в себя, в своего командира. Но в командира сильного. До известной степени – в своего солдата. В свое оружие. Но с религиозностью у них средне или еще хуже. Что такое профессиональный военный в конце XII века? Да, я еще раз напоминаю вам слово «русич», который потомок тех самых русов, то бишь полускандинавов. Дружина – это профессиональные потомственные воины. Они же – знать. Почему они знатные люди, опять же подсказывайте мне, почему простой человек не может быть дружинником? Почему история Ильи Муромца абсолютно фантастическая? Совершенно верно, у него нет денег на снаряжение. Кольчуга стоит дорого. Боевой конь стоит… мне даже трудно представить, сколько стоит хороший боевой конь, ну а плохой – это твоя гибель. Поэтому война – это дело знатных, это дело богатых. Это будет нормально до XIX века. Включительно. (Будем разбирать, что у Пушкина, что у Толстого.) Так вот. Кто у нас перегородил поля-то? Червлеными щитами? Храбрые русичи, то есть дружинники. И в этой ситуации не будет того, что у нас происходило, например, в Великую Отечественную и, того хуже, в Афганскую войну, когда не жалко новобранцев. Тут не будет новобранцев. Тут все – профессионалы. И напрасная гибель дружины, воспетая в немеркнущих строках «Слова о полку Игореве», естественно, язвит сердце нашего автора. Ему дружинников жалко, до крика жалко. Вплоть до последней строчки, где «князьям слава, а дружине аминь».
Ой. Тут мы уходим аж в два лирических отступления. Первое короткое и грустное. Снова о лжи под видом науки. Очевидный перевод последних слов «Слова» – «князьям слава, а дружине конец» категорически не устраивал советскую так называемую науку. Поэтому это «а» переводили как «и»: «князьям слава и дружине. Конец». Но одна маленькая неувязочка: нигде, абсолютно нигде больше в древнерусских памятниках слово «а» не имеет такого значения. Сулейменов, кстати, на этот перевод «а» как «и» ругался; но он при этом почему-то сочинил, что конец «Слова» был утрач