«Что ми шумить, что ми звенить давечя рано предъ зорями? Игорь плъкы заворочаетъ; жаль бо ему мила брата Всеволода. Бишася день, бишася другый, третьяго дни къ полуднию падоша стязи Игоревы. Ту ся брата разлучиста на брезѣ быстрой Каялы; ту кроваваго вина не доста, ту пиръ докончаша храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую. Ничить трава жалощами, а древо с тугою къ земли преклонилось». По кому никнет трава от жалости? И дерево в печали к земле преклонилось? «Тут пир окончили храбрые русичи». По поводу этого пассажа пишут: сравнение пира со свадьбой. Да, кровавого вина не достало, вот они пир окончили, сватов напоили. Сравнение «смерть – свадьба» фольклорное, классическое. Но нам важно другое. Весь его поэтический пафос обращен к дружине. Скажите мне, пожалуйста, что вам надо сделать, если вы человек, вот такими проникновенными словами жалеющий дружину, когда ваше дорогое сокровище, я имею в виду – Игорь Святославич, вернулся-таки из плена? Идея придушить его, чтобы больше не губил дружину, – идея здравая, но вы, черт побери, очень порядочный человек, вы верны своему князю. Поэтому душить его вы не будете. Что вам нужно с ним сделать? Вразумить. У меня вопрос, робкий: как? Как к этим мозгам подобрать отвертку? Очень сложный вопрос, потому что мозгов там… дайте микроскоп, я посмотрю. Но в двенадцатом веке не было микроскопов. Приходилось обходиться, как говорил герой более позднего литературного произведения, «мы так, пристрелямшись». То есть необходимо каким-то образом внушить Игорю Святославичу, что не надо больше так делать. Не надо губить дружину понапрасну, ради совершенно пустых амбиций, ради провального похода – уж точно не надо. Вы прекрасно понимаете, что такая мелкая дрянь (опять же извиняюсь за научный термин), как Игорь Святославич, прямое наставление поймет от слова «никак». Он этого просто не понимает. Значит, надо что делать? Что сделает хороший стратег? Обход с флангов. А лучше – заход в тыл. Да. То есть нужно мысль о единении донести до Игоря Святославича так, чтобы он услышал. А вот теперь в качестве домашнего задания идете домой, берете «Слово о полку Игореве» в переводе Заболоцкого и читаете это вот «Вступи, господине, во злат стремень за землю Русскую, за раны Игоревы, храброго Святославича». И читаете, сколько раз это повторяется. То есть мысль об объединении русских князей вроде бы вокруг Игоря, потому что самолюбию это мелкой дряни (опять же простите мой французский) надо льстить. Но его надо довести до мысли об объединении всё-таки с другими князьями, чтобы он дружину понапрасну не губил. И вот в таком контексте весь этот призыв становится просто абсолютно гениальным дипломатическим ходом. Мы же учительностью проникнуты, да? Нас же «Слово о полку Игореве» должно чему-то научить, разумному, доброму, вечному… Так вот, учитесь, как вправлять мозги идиотам!
У автора «Слова» очень грамотное построение композиции текста. Я сама, как человек, который имеет очень большой опыт в чтении художественных текстов вслух, очень хорошо знаю, что сначала идет нарастание пафоса, военная сцена, пафос-пафос, еще громче, еще яростнее, батальная сцена во всю мощь, изображаешь из себя оркестр Большого театра… а затем должен быть резкий спад. Этот резкий спад нужен тебе, чтоб у тебя связки немножко отдохнули (и легкие тоже) от мощного накала. И он нужен, чтобы и слушатели отдохнули. В «Слове», как вы сейчас увидите, именно так. Очень может быть, что я этому у автора «Слова» и научилась, только осознала гораздо позже. Давайте я попробую большой кусок вам прочесть целиком.
«Дремлетъ въ полѣ Ольгово хороброе гнѣздо. Далече залетѣло! Не было онъ обидѣ порождено ни соколу, ни кречету, ни тебѣ, чръный воронъ, поганый половчине! Гзакъ бѣжитъ сѣрымъ влъкомъ, Кончакъ ему слѣдъ править къ Дону Великому.
Другаго дни велми рано кровавыя зори свѣтъ повѣдаютъ, чръныя тучя съ моря идутъ, хотятъ прикрыти 4 солнца, а въ нихъ трепещуть синии млънии. Быти грому великому, итти дождю стрѣлами съ Дону Великаго! Ту ся копиемъ приламати, ту ся саблямъ потручяти о шеломы половецкыя, на рѣцѣ на Каялѣ, у Дону Великаго.
О Руская землѣ! Уже за шеломянемъ еси!
Се вѣтри, Стрибожи внуци, вѣютъ съ моря стрѣлами на храбрыя плъкы Игоревы. Земля тутнетъ, рѣкы мутно текуть, пороси поля прикрываютъ, стязи глаголютъ: «Половци идуть»; отъ Дона, и отъ моря, и отъ всѣхъ странъ рускыя плъкы оступиша. Дѣти бѣсови кликомъ поля прегородиша, а храбрии русици преградиша чрълеными щиты.
Яръ Туре Всеволодѣ! Стоиши на борони, прыщеши на вои стрѣлами, гремлеши о шеломы мечи харалужными. Камо, Туръ, поскочяше, своимъ златымъ шеломомъ посвѣчивая, – тамо лежатъ поганыя головы половецкыя, поскепаны саблями калеными шеломы оварьскыя отъ тебе, Яръ Туре Всеволоде! Кая рана дорога, братие, забывъ чти и живота, и града Чрънигова отня злата стола, и своя милыя хоти, красныя Глѣбовны, свычая и обычая!
Были вѣчи Трояни, минула лѣта Ярославля, были плъци Олговы, Ольга Святьславличя. Тъй бо Олегъ мечемъ крамолу коваше и стрѣлы по земли сѣяше…. Тогда при Олзѣ Гориславличи сѣяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждь-Божа внука, въ княжихъ крамолахъ вѣци человѣкомь скратишась. Тогда по Руской земли рѣтко ратаевѣ кикахуть, нъ часто врани граяхуть, трупиа себѣ дѣляче, а галици свою рѣчь говоряхуть, хотять полетѣти на уедие.
То было въ ты рати, и въ ты плъкы, а сицей рати не слышано! Съ зараниа до вечера, съ вечера до свѣта летятъ стрѣлы каленыя, гримлютъ сабли о шеломы, трещатъ копиа харалужныя въ полѣ незнаемѣ среди земли Половецкыи. Чръна земля подъ копыты костьми была посѣяна, а кровию польяна; тугою взыдоша по Руской земли!»
Смотрите, этот пассаж про Олега Гориславича очень интересную ритмическую роль играет. То есть идет накал-накал-накал, достигающий апогея в образе Всеволода, затем идет резкий спад, все выдыхают, все расслабляются, исполнители расслабляются, слушатели расслабляются, а потом идет кода, описание уже разгрома войск Игоря.
Это была филология и немножко риторики. А теперь давайте дальше разбираться с личностью автора «Слова». Что он в этом пассаже про Олега Гориславича сказал?
Вопрос первый. Кто такой Олег Гориславич? Посмотрели на заголовок произведения, которым мы с вами уже час с лишним занимаемся. «Слово о полку Игореве, Игоря Святославича, внука Ольгова». Это дедушка Игоря. По паспорту – Олег Святославич. Кто его Гориславичем назвал? Наш гений. К вопросу о его социальном положении, оцените. Князей берется Гориславичами обзывать. Ох, явно древнерусский генерал, не ниже! Но давайте всё-таки посмотрим, что же он написал в этом самом пассаже, прагматика которого, как я уже десять раз сказала, – отдышаться. Он, во-первых, Игорева деда обозвал Гориславичем. Это хорошо запоминается. Вы не помните из истории, что этот князь такого нехорошего натворил, но само имя-отчество у вас со школы на слуху. Как потом скажет Николай Васильевич Гоголь, крепко выражается русский народ!
Что про Олега Гориславича сказано? «Тогда… погибашеть жизнь Даждь-Божа внука, въ княжихъ крамолахъ вѣци человѣкомь скратишась». Век человеческий сократился в княжьих крамолах. Тогда по Русской земле редко покрикивали пахари, но часто граяли вороны, деля трупы. «А галици свою рѣчь говоряхуть, хотять полетѣти на уедие» (на пир). Галки говорили по-своему, собираясь мертвыми телами попировать. Очень добрая картина. Что это за пассаж, зачем он нужен и почему он стоит перед описанием разгрома русского войска? Я уже сказала, «Слово о полку Игореве» – это текст, который писался не для Карла Маркса. Это текст, который был написан участником событий, явно практически сразу по возвращении Игоря из плена, и имеет очень жесткую политическую и военную прагматику. Не художественную. Он написан очень образованным человеком, поэтому перед нами литературный шедевр. Но на это надо смотреть как на образец политической публицистики. Его прагматика очень проста: князь, хватит губить дружину! Ну, хватит уже! Прямой критики наше чудушко не понимает. Поэтому мы кого будем критиковать? Его дедушку. Вот, посмотри, князь, ты-то у нас хороший, давай мы все объединимся за землю Русскую, за раны Игоревы, храброго Святославича, а вот твой дедушка, Олег Гориславич, вот посмотри, что при нем было. И к чему это приведет? Причем заметьте, это было «было въ ты рати, и въ ты плъкы» (в те рати и в те походы), «а сицей рати не слышано!» То есть твой разгром, князь, самый крутой разгром. А у меня вопрос робкий, из зала: это был комплимент или наезд? Я вот не поняла. Каков стратег, а? Вы понимаете, что всё это исполнялось перед Игорем? Просто-напросто. Вот ему и польстили очень мощно, и в то же время пытаются до его крошек подсознания все-таки достучаться, подкрутить ту извилину, которая вмятина от шлема. И завершает всё это уже описание разгрома.
Мы с вами с основным разобрались. Пусть и у нас будет пауза на отдышаться, не несущая исторической аналитики. Кстати сказать, что «Слово о полку Игореве» рассчитано на исполнение вслух – вы в этом сейчас убедились на моем примере. А кроме того, мне встречалась версия, что, возможно, это исполнялось на два голоса, потому что там в одном месте, когда речь идет о половцах, говорится «крычатъ телѣгы полунощы, рци, лебеди роспущени» – идут половцы, у них телеги с несмазанными колесами, поэтому они очень громко скрипят, то есть вот кричат, да, а войско Игоря так спит, что вы понимаете, этого не слышит. Н-да. И дальше обычно переводят как «словно лебеди вспугнутые». Но вот это «рцы», это ведь второе лицо? И я в одном из сборников статей о «Слове о полку Игореве» встречала версию, что, возможно, это надо переводить как «ты бы сказал, что это лебеди вспугнутые», то есть это исполнялось на два голоса. Одного «рцы», наверное, маловато, но вот есть такая версия.
У нас есть еще очень важный пассаж относительно любовной тематики, которая в «Слове о полку Игореве» есть и еще как есть. То, что не проходили в школе.