Тогда же появляются и произведения, посвященные городским низам, жизни мастеровых. Это очерк «Город рабочих» (1885), где изображаются судьбы недавних крестьян, ставших работниками фабрик и кустарных мастерских, гибнущих от нового рабства – рабства «заколдованного города». В повести «Мечтатели» (1893) возникает образ рабочего-бунтаря, противостоящего социальной несправедливости.
Как художник Златовратский тяготел к соединению романтизма и трезвого реализма, факта и вымысла, живописности и публицистики. Элементы фольклора, лиро-эпическая ритмизация повествования часто сочетались с идеологическим пафосом и образной иллюстративностью отвлеченных социальных схем. В этом смысле его поэтика была выражением тех явлений, которые господствовали в сознании и эстетике пореформенной России.
В поздней статье «Три легенды» (опубликована посмертно в 1913 п) возникают идеи, близкие «религиозному марксизму», «христианскому социализму». Рабочие названы здесь «новыми крестоносцами», способными воплотить «Царство Божие на земле» во имя идеалов «братства, свободы и справедливости», напоминающих лозунги французской революции (Свобода, Равенство и Братство). В дни декабрьского вооружённого восстания 1905 г. в квартире Златовратского находился штаб одной из боевых дружин, но в революционную борьбу шестидесятилетний писатель не ушёл. В 1909 г. он был избран почетным академиком по разряду изящной словесности, в 1910–1911 гг. готовил к изданию своё собрание сочинений в восьми томах.
Со второй половины 1880-х гг. Златовратский увлечённо работал над автобиографическими рассказами и воспоминаниями. Это «Очерки народной жизни. I. Лес» (1886), «Так это было» (1890), «Детские и юношеские годы» (1908) и др. В 1911 г. воспоминания писателя вышли отдельной книгой. Златовратский создал также яркие мемуары о писателях-современниках. Это воспоминания «А.И. Левитов» (1895), «Тургенев, Салтыков и Гаршин» (1897), «Из воспоминаний о Н.А. Некрасове как поэте 60-х гг.» (1903), «Воспоминания о Ф.Д. Нефёдове» (1903), «Из воспоминаний об А.И. Эртеле» (опубликованы в сб. «Воспоминания», 1956), «Из воспоминаний о Н.А. Добролюбове» (1910).
Златовратский не был «кабинетным» писателем. Кроме издательской деятельности, он организовал товарищеское объединение демократически настроенных литераторов. В московской квартире на Малой Бронной по субботам устраивались «шекспировские вечера». Литературные собрания проходили и в его имении Апрелевке под Москвой. Среди гостей были как известные, так и начинающие писатели: Д.Н. Мамин-Сибиряк, К.М. Станюкович, AM. Скабичевский, К.Д. Бальмонт, Аполлон Коринфский, писатели-самоучки Н.А. Лазарев-Тёмный, С.Д. Дрожжин, И.А. Белоусов и др. В начале 1900-х гг. Златовратский принимал активное участие в кружке «Московские литературные среды», организованном Н.Д. Телешовым.
В истории литературы творчество Н.Н. Златовратского является одним из типичных и в то же время художественно неповторимых проявлений так называемого литературного народничества как самобытного явления русского духа и культуры второй половины 80—90-х гг. XIX в.
Литература
Семёнкин К.Г. Н.Н. Златовратский. Очерк жизни и творчества.
Ярославль, 1976.
Соколов Н.И. Литература 70-х гг. Проза писателей-народников // История русской литературы. Т. 3. Л., 1982.
С.М. Степняк-Кравчинский (1851–1895)
Литературная и человеческая судьба Сергея Михайловича Кравчинского (псевдоним Степняк; в историю литературы, публицистики и освободительной борьбы вошел как Степняк-Кравчинский) теснейшим образом связана с русским революционным и террористическим движением. Собственно, художником его можно назвать с большим трудом. Его литературные опыты имели характер прокламаций или политических статей. И тем не менее он был яркой фигурой общественно-литературного движения, определённым образом повлиявшей на идеологию и эстетику литературы 80—90-х гт.
Сергей Михайлович родился в семье главного лекаря военного госпиталя и по настоянию отца получил военное образование. Он закончил Орловскую военную гимназию, а затем поступил в Московское военное Александровское училище. Более всего интересовался историей и военными дисциплинами, в совершенстве овладел тремя иностранными языками. Вскоре Кравчинский был переведен в Михайловское артиллерийское училище в Петербурге, которое окончил в 1870 г., получив чин поручика. Некоторое время служил учителем в военно-технической школе Харьковского военного округа. Однако военная карьера его не привлекала, и вскоре он вышел в отставку.
Революционными идеями Кравчинский увлёкся ещё в артиллерийском училище, где вместе с группой товарищей создал тайный кружок. Вероятно, молодые люди вдохновлялись героическими образами декабристов – заговорщиков-военных. Будущие офицеры увлечённо изучали и обсуждали произведения Н.Г. Чернышевского, Д.И. Писарева, «Исторические письма» П.Л. Лаврова, «Историю цивилизации» Г. Бокля, «Положение рабочего класса в России» В.В. Берви.
В это время Кравчинский был еще далёк от радикальных взглядов. В 1871 г. он поступил в Петербургский Лесной институт, надеясь, что знакомство с теорией и практикой сельского хозяйства поможет реально влиять на улучшение жизни народа.
В 1872 г. Кравчинский был принят в петербургский революционный кружок «чайковцев», названный так по имени одного из его самых активных членов – Н.В. Чайковского. В него входили такие известные деятели русского революционного движения, как П.А. Кропоткин, С.Л. Перовская, Д.А. Клеменц, Н.А. Морозов. «Чайковцы» придерживались народнических концепций, главной из которых был общинный крестьянский социализм. Участники кружка видели в крестьянах главную движущую силу будущей революции и считали главной задачей пропаганду своих идей среди трудового народа. В первых рабочих кружках, созданных «чайковцами», Кравчинский рассказывал о русской социальной истории и знакомил с новыми экономическими идеями по «Капиталу» К. Маркса.
Однако Кравчинскому было мало просветительской работы. Когда «чайковцы» приняли решение о том, что нужно немедленно нести социалистические идеи крестьянам, Сергей Михайлович бросил институт и, переодевшись рабочим-пильщиком, осенью 1873 г. пошёл «в народ». Он проповедовал идеи революции как религиозный миссионер. Хорошо знавший текст Евангелия пропагандист призывал к бунту, ссылаясь на Священное Писание. Возможно поэтому, когда революционеров арестовали, крестьяне помогли им бежать, сочувствуя той правде, которую слышали в словах народников. В большинстве же случаев мужики сами выдавали пропагандистов властям. В Кравчинском они, наверное, чувствовали большую духовную силу, пророческую, апокалиптическую страсть.
Необходимость скрываться от властей повлияла на первые литературные опыты Кравчинского. Революционеры решили, что нужно создавать и распространять пропагандистские брошюры, написанные простым и образным языком, в духе фольклорных традиций.
В конце 1874 г. в Женеве была напечатана «Сказка о копейке», автором которой был Кравчинский. В произведении возникала утопическая картина жизни русской деревни, ведущей хозяйство на социалистических общинных основаниях. Стилистика сказки опиралась на лубочные формы. Воспроизводя устойчивые обороты народной речи, писатель в популярном виде излагал важную для него общественно-политическую информацию. Можно допустить, что он использовал и опыт Салтыкова-Щедрина, ведь первые публицистические «Сказки для детей изрядного возраста» «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Пропала совесть» и «Дикий помещик» были налисаны еще в 1869 г.
В середине 70-х гг. в Лондоне и в Женеве были изданы и другие сказки Кравчинского: «Мудрица Наумовна», «О Правде и Кривде», «Из огня да в полымя». В конспиративных целях произведения выходили под разными названиями, формируя, в свою очередь, новый смысловой и стилевой иносказательный пласт. Так «Мудрица Наумовна» в других транскрипциях именовалась «Похождения пошехонцев», «Сказка Говоруха». В тех же конспиративных целях указывалось, будто брошюра со сказками Кравчинского издана в типографии Духовной академии и якобы разрешена цензурой. При всей очевидной пропагандистской природе этого жанра литературной сказки он имел и познавательное значение. Несколько позже и Л.Н. Толстой начал создавать и распространять в литературе «народные» рассказы, обращённые непосредственно к народу, написанные в традициях народной стилистики.
Разгром революционного кружка вынудил Кравчинского в 1874 г. бежать за границу. Однако там он не прятался от полицейских агентов. Он знакомится с социалистическим рабочим движением в Европе, а затем принимает непосредственное участие в вооружённом восстании небольшого славянского государства Герцеговина против турок, командуя расчетом артиллеристов возле единственной пушки повстанцев.
В 1875 г. Кравчинский нелегально вернулся в Россию. Это было время переосмысления прежней тактики, которая из просветительской и пропагандистской превращалась в радикальную. Кровавая революционная романтика во многом формировалась под влиянием западноевропейского освободительного движения.
В 1877 г., сопровождая больного товарища на лечение в Италию, Кравчинский принял непосредственное участие в вооружённом восстании в провинции Беневенто и был арестован при его подавлении. В тюрьме, где он провел девять месяцев, революционер написал на итальянском языке несколько инструкций по ведению восстания.
По амнистии после вступления на трон нового короля в 1878 г. Кравчинский пешком отправился в Швейцарию. Здесь вместе с группой русских политических эмигрантов он организует выпуск журнала «Община», где публикует статьи о русском и итальянском освободительном движении. С первыми его номерами в мае 1878 г. он нелегально вернулся в Петербург.
В России он активно включился в деятельность подпольной организации «Земля и воля», созданной в 1876 г. Кравчинский не только вербовал новых членов, но и занимался литературной и издательской работой: редактировал одноимённую газету, впервые в истории русского подполья наладил регулярную деятельность нелегальной типографии на родине. Товарищей по борьбе он удивлял своей дерзостью и бесстрашием. Именно ему организация поручила первый террористический акт.