Авторский акцент на образах Раскольникова и Свидригайлова художественно выражен Достоевским при помощи ещё одного важного приёма. Лишь у этих двух героев во всей полноте характеры раскрываются через сны, отражающие состояние их внутреннего мира и подсознания.
Так, у Раскольникова можно явственно обнаружить разницу между первым сном, в который он погрузился до преступления, и снами, которые привиделись после преступления, а также накануне выздоровления от власти теории. Поразительно, что в каждом из его снов центральное место занимает либо сцена насилия, либо убийства. Отличаются, главным образом, отношение к происходящему и поведение самого героя.
Первый сон, где семилетний Родя не может видеть избиение лошади, не вступившись за нее, открывает Раскольникову его бессознательную взаимосвязь с нравственным законом, попрание которого невозможно уже хотя бы потому, что вызывает неприятие до физического отвращения. Второй и третий сны привиделись герою уже после убийства старухи-процентщицы и её сестры Лизаветы. Реакция Раскольникова на избиение хозяйки во втором сне уже иная: «Страх, как лёд обложил его душу, замучил его, окоченил его…». В своём третьем сне Раскольников вновь отправляется на преступление, бьёт топором старушонку по темени, однако в ужасе видит, что «она даже и не шевельнулась от ударов, точно деревянная», а всмотревшись внимательнее, замечает, что она «сидела и смеялась». Бесплодность, бессмысленность, невозможность поразить зло при помощи топора открываются Раскольникову через этот сон со всей очевидностью.
Особую роль в этом сне играет символический образ топора. Впервые он появляется в романе ещё в первом сне Раскольникова, когда из толпы наблюдающих за избиваемой лошадью раздаётся крик: «Топором её, чего! Покончить с ней разом!» Призывы «покончить разом» с мировым злом и несправедливостью, «призвать Русь к топору» были в числе главных лозунгов революционных демократов во главе Н.Г. Чернышевским. В романе «Преступление и наказание» на разных уровнях (сюжетном, образном, символическом) отразилась полемика с его романом «Что делать?».
Четырём снам Веры Павловны, в которых выражены революционно-демократические взгляды Чернышевского, Достоевский противопоставляет четыре сна Раскольникова, после которых происходит его духовное воскресение, и четыре «кошмара» Свидригайлова, после которых тот застрелился. При этом четвёртый сон оказался решающим в обоих случаях. Последний сон Раскольникова в бреду на койке острожной больницы – сон о трихинах и их ужасающем влиянии на эпидемию убийств – произвёл решающий перелом в его душе, открыл ему ужас идейного безумия, которое может охватить человечество в случае распространения его теории. Последний кошмар Свидригайлова, увидевшего в пятилетней девочке черты развратной камелии, втягивает его в бездну ада. Ибо тот, кто не способен увидеть в ребёнке «образ Христов», по Достоевскому, не имеет шансов на духовное преображение на земле.
Кроме того, с первых страниц романа Достоевский выделяет курсивом и наполняет своими смыслами слово «проба». Первоначально оно возникло в романе Чернышевского в связи с образом Рахметова, который «пробовал» спать на гвоздях, проверяя свою силу воли. У Раскольникова «проба» – это посещение старухи-процентщицы перед убийством. Б романе «Бесы» Николай Ставрогин в предсмертном письме напишет: «Я пробовал большой разврат и истощил в нём силы…».
Важно отметить, что для «Преступления и наказания», как и для многих произведений Достоевского, характерной особенностью является сочетание злободневности, публицистичности с ярко выраженной художественностью, устремлённой к всеобщим, вневременным ориентирам.
С «Преступления и наказания» исследователи ведут отсчёт лучших романов Достоевского. Два следующих романа – «Идиот» и «Бесы» – создавались в 1867–1871 гг. за границей, куда уезжает, спасаясь от кредиторов, супружеская чета Достоевских – Фёдор Михайлович с молодой женой Анной Григорьевной. Их венчание состоялось 15 февраля 1867 г. в Троице-Измайловском соборе. Эта дата имела для Достоевского символическое значение – 15 февраля 1854 г. для него закончились годы каторги и он навсегда покинул Омский острог. В определённом смысле с момента встречи, а в последующем и венчания, в лице Анны Григорьевны он обрёл Ангела-хранителя: она смогла изменить его жизнь к лучшему, сохранить для человечества как автора гениальных произведений (в письмах Достоевский часто так и называет Анну Григорьевну – «Ангел мой»). Благодаря этой женщине он узнает семейное счастье.
Однако столкновения со смертью близких людей не прекращаются. В семье Достоевского было рождено четверо детей. Двое из них – первая дочь Соня (1868 г.) и самый младший сын Алексей (1875–1878 гг.) – умерли в детстве, вновь повергнув писателя в переживание боли и горечи утраты. Но дочь Любовь и сын Фёдор подарили ему счастье отцовства.
Возможно, именно кардинальное изменение личной жизни Достоевского, его семейного статуса, превращение в человека, который любим молодой женщиной, посвятившей ему себя, внутренне преобразили состояние писателя и помогли созданию художественных шедевров 60—70-х гг.: романов «Преступление и наказание» (1865–1866), «Идиот» (1868), «Бесы» (1870–1871), «Подросток» (1874–1875), «Братья Карамазовы» (1878–1880).
В центре сюжетной организации этих произведений вновь оказывается проблематика, связанная с любовью и смертью, их неотразимой и магически притягивающей силой для любого человека. Что есть любовь? Что такое смерть? В чём их притяжение и угроза? В «Преступлении и наказании» показано, что спасает в этом мире не сила, не власть, как считал Раскольников, а жертвенная, безусловная любовь матери, сестры, Сони. Любовь, понимаемая как христианская на грани жизни и смерти, если не физической, так духовной.
«…Любите человека и во грехе его, ибо сие уж подобие божеской любви и есть верх любви на земле», – это уже слова из поучений старца Зосимы в романе «Братья Карамазовы». Для Достоевского смысл человеческой жизни заключается в постижении христианских идеалов любви к ближнему.
Как же постигает человек ошибочность собственных убеждений? Так же, как сам Достоевский: через страдания и веру. Эта мысль утверждается даже в самом мрачном и пессимистическом, по мнению многих исследователей, романе Достоевского «Бесы». Действительно, невероятное количество трупов, смерть почти всех главных героев, образ самоубийцы-удавленника Николая Ставрогиня в здравом уме и твёрдой памяти лишающего себя жизни буквально на последней странице – всё это предстаёт в романе как неизбежное следствие «бесовства», которым одержимы его герои.
Как и «Преступление и наказание», «Бесы» тоже были подсказаны злобой дня, задуманы под впечатлением от террористической деятельности С.Г. Нечаева и организованного им тайного общества «Народная расправа», но в процессе работы идеологическое пространство созданного романа оказалось много шире. Достоевский осмыслил в нём и опыт декабристов, и судьбу П.Я. Чаадаева, и либеральное движение 1840-х гг., и деятельность «шестидесятников», интерпретируя революционное «бесовство» в философско-психологическом ключе и вступая с ним в спор художественным пространством романа, развитием сюжета как череды катастроф, трагическим движением судеб героев, апокалипсическим отсветом событий. Хотя Достоевский вместо первоначально задуманного политического памфлета написал роман-трагедию, роман-пророчество, для первых читателей «Бесова действие книги о политическом убийстве, имевшем всем известный недавний прототип, естественно связывалось с событиями 1869 г. Современники прочитали «Бесов» как рядовой антинигилистический роман, не ощутив его пророческой глубины и трагедийного смысла, не поняв страшных предсказаний писателя, к сожалению, почти буквально сбывшихся в двадцатом столетии. Тем не менее и этот роман повествует прежде всего о мучительных исканиях Бога, об испытаниях веры и любви, о мытарствах мятежного духа.
Самый яркий образ «Бесов» Достоевского – Николай Ставрогин, антигерой, сознательно загнавший себя в интеллектуальное подполье, цинично бросивший вызов Богу, а значит, лицом к лицу столкнувшийся с собственными «бесами». Внешне привлекательный, гибельно манящий к себе окружающих, Ставрогин вызывает в памяти «неописанной красоты юношу на чёрном коне», который «изображает собою смерть», из поэмы своего наставника Степана Трофимовича. Однако, по утверждению Г. Померанца, «герой Достоевского, выбравший тьму, непременно окунается в пошлость, в безобразие, и невыразимое страдание толкает его либо к преображению, либо к верёвке». В случае со Ставрогиным неизбежной была «верёвка», его некому было спасти. Несмотря на то что он окружён «ореолом влюблённых женщин», он не способен не только любить, а даже ответить на любовь.
«Бесы» – пожалуй, единственный роман Достоевского, в котором великая сила любви выражена не столь явно, как в других произведениях. Однако её преобразующее воздействие всё же проявляется в судьбе Степана Трофимовича Верховенского.
Поразительно, что в начале описанных в «Бесах» событий именно вокруг его образа возникает обезбоженное пространство. Оно создаётся в романе его личностью, его деятельностью (так или иначе все представители младшего поколения являются его воспитанниками), его творчеством (в самом начале «Бесов» в написанной и опубликованной им поэме изгоняется Бог) и даёт возможность «закружиться бесам разным». Но через образ Степана Трофимовича происходит и возвращение Бога в пространство романа. По мнению исследователя Т. Касаткиной, «унижение любви ставит Степана Трофимовича на грань отчаяния и заставляет его, во имя вечной любви, выйти на большую дорогу», «предстать перед Богом во всей своей наготе». Как и в «Преступлении и наказании» сопровождать его на пути в город Спасов посылается Софья Матвеевна [София – премудрость (греч.), Матфей – богодарованный (евр.)].
Необходимо подчеркнуть, что главной, ключевой особенностью всех пяти последних романов Достоевского является их явная соотнесённость с Евангелием и образом Иисуса Христа. Если говорить точнее, то Христос – сквозной образ великого «пятикнижия» Достоевского. Он присутствует и в подготовительных материалах ко всем пяти романам. В четвёртой главе четвёртой части «Преступления и наказания», по авторскому замыслу, должен был состояться разговор Раскольникова с Соней о Христе, который Достоевский значительно сократил по требованию издателя М.Н. Каткова.