Литература
Бушмин А.С. Сатира Салтыкова-Щедрина. М.; Л., 1959.
Покусаев Е.И. Революционная сатира Салтыкова-Щедрина. М., 1963.
Макашин С.А. Салтыков-Щедрин на рубеже 1850—1860-х гг.: Биография. М., 1972.
Николаев Д.П. Сатира Щедрина и реалистический гротеск. М., 1977.
Турков A.M. Салтыков-Щедрин. 3-е изд. М., 1981.
Макашин С.А. Салтыков-Щедрин. Середина пути: Биография. М., 1984.
Николаев Д. П. Смех Щедрина. М., 1988.
Прозоров В.В. Салтыков-Щедрин. М., 1988.
Макашин С.А. Салтыков – Щедрин. Последние годы. М., 1989.
Тюнькин К.И. Салтыков-Щедрин. М., 1989.
Ауэр А.П. Салтыков-Щедрин и поэтика русской литературы второй половины 19 века. Коломна, 1993.
Дмитренко С.Ф. Щедрин: незнакомый мир знакомых книг. Изд-во Московского университета, 1998.
Павлова И.Б. Тема семьи и рода у Салтыкова-Щедрина в литературном контексте эпохи. М., 1999.
Строганова Е.Н. «Современная идиллия» М.Е. Салтыкова-Щедрина в литературном пространстве. Тверь, 2001.
Л.Н. Толстой (1828–1910)
Для человека XIX, XX, XXI столетий Лев Николаевич Толстой относится к величайшим писателям мира. Род Толстых – одна из мощнейших генетических линий России. Это писатели, художники, композиторы, учёные, дипломаты, общественные и государственные деятели. Л.Н. Толстой состоял в родстве с писателем А. К. Толстым (троюродные братья, они были даже внешне похожи), скульптором Ф.П. Толстым (их общий предок – П. А. Толстой, знаменитый сподвижник Петра I, за особые заслуги получивший по его указу титул графа). Из рода Толстых (но не графской линии) происходила и мать Ф.И. Тютчева, урождённая Е.Л. Толстая. И по отцовской, и по материнской линии Толстой – родственник поэта-декабриста А.И. Одоевского, писателя В.Ф. Одоевского, философа П.Я. Чаадаева.
Род матери Толстого, княжны М.Н. Волконской, ещё древнее и ведет свое происхождение от потомка легендарного Рюрика – князя Михаила Черниговского, одного из самых почитаемых на Руси святых князей. Многие Волконские вошли в историю России не только как доблестные защитники отечества, но и как герои самопожертвования, таков, например, троюродный брат матери Толстого декабрист С.Г. Волконский. Писатель не просто гордился семейными и родовыми преданиями: они были и одним из мощных стимулов творчества.
Если верна гипотеза, что художественная одарённость наследуется от матери, то Толстой – блестящее тому подтверждение. По материнской линии он четвероюродный племянник А.С. Пушкина. Мать Толстого писала прозу и стихи, переводила, была талантливой рассказчицей и вообще человеком совершенно незаурядных по тем временам кругозора, образования и духовной силы. Достаточно привести свидетельства крепостных о том, что она с ними обращалась «не как барыня, а как равный тебе по существу человек» (Н.Н. Гусев).
Один из самых оригинальных людей России XVIII в., дед Толстого по материнской линии – Н.С. Волконский был в молодости доверенным лицом и советником Екатерины II, послом в Берлине. Александра I, обещавшего заехать к Волконскому, но проспавшего нужный поворот, гордый хозяин Ясной Поляны догнал почти в Туле и вернул к себе в гости. В Ясной Поляне и впрямь было чему подивиться: для дворовых был выстроен прекрасный белокаменный дом, который все принимали за помещичий; церкви не было, зато были два оркестра – для крепостных и для помещика; были качели и карусели для гуляний и развлечений крепостных, а въезд в имение украшали две белые башни, похожие на столбы масонской ложи.
Толстой унаследовал от своего деда необыкновенно развитое чувство личности и огромную душевную силу, любил рассказывать о нём, бережно хранил всё, связанное с памятью о нём и о матери. Мать Толстого, умершая, когда ему не было и двух лет, осталась для него «святым идеалом». В «Воспоминаниях» писателя говорится: «Я молился её душе, прося её помочь мне, и эта молитва всегда помогала мне». Некоторые черты деда и матери
Толстой придал героям «Войны и мира» – старому князю Болконскому и княжне Марье. Ясная Поляна с ее «прешпектом», портретом основателя рода и родословным древом в гостиной описана в «Войне и мире» как усадьба Болконских Лысые Горы, детали пейзажа и интерьера дома (например, обстановка кабинета Левина) отражены также в романе «Анна Каренина», а в «Воскресении» неожиданно узнаём среди вещей Нехлюдова любимый талисман Толстого – пресс-папье с бронзовой собачкой, которое писатель всю жизнь держал на своём столе. Полулегендарная история Ясной Поляны и семейные предания (например, о чудесном спасении на войне прадеда, С.Ф. Волконского, когда пуля ударила в образок на его груди, о противостоянии деда, Н.С. Волконского, всесильному Потёмкину, о пребывании отца, Н.И. Толстого, во французском плену и т. д.) так же важны для изучения творчества Толстого, как и факты его личной биографии.
Один из исследователей творчества Л.Н. Толстого – Б.М. Эйхенбаум метко назвал Ясную Поляну «идеологической крепостью» Толстого, начиная с 60-х гг. противостоящей в его сознании «вопросам» современности, пафосу политической борьбы, даже литературным модам и вкусам. Sub specie aetemitatis (лат. «С точки зрения вечности») Толстой навсегда останется абсолютно самобытным яснополянским мудрецом, как бы ни называли его в ту или иную эпоху – «обличителем», «представителем» или «зеркалом». Толстой стоит вне партий, вне конфессий, вне литературных школ, он «работал над собой исключительно своими руками», как говорила ещё одна сыгравшая важную роль в жизни Толстого родственница, его двоюродная тётка А. А. Толстая.
С Ясной Поляной связан и личный миф Толстого о «зелёной палочке, на которой написано то, что должно уничтожить всё зло в людях и дать им великое благо…чтобы все люди не знали никаких несчастий, никогда не ссорились и не сердились, а были бы постоянно счастливы». Эта зелёная палочка с таинственной надписью была зарыта в Ясной Поляне на краю оврага. В детстве поиски «зелёной палочки» были его любимой игрой, а в старости он завещал похоронить себя рядом с этим местом, что и было исполнено. По мнению С.Л. Толстого, старшего сына писателя, легенда о зелёной палочке сочинена матерью Толстого: «У Марии Николаевны эти рассказы могли быть навеяны мистикой александровской эпохи» или её родственниками Трубецкими, многие из которых были известными масонами и розенкрейцерами.
Другая версия происхождения легенды принадлежит Б.М. Эйхенбауму и основывается на том, что среди гостей и корреспондентов Ясной Поляны были не только императоры, но и революционеры. Так, случайно услышав беседу своего отца с декабристом П.И. Колошиным, часто бывавшим в Ясной, маленький Толстой и его братья могли узнать о «Зелёной книге» (уставе Союза Благоденствия), о зарытой «Русской правде» П.И. Пестеля, о поисках этого документа следствием, о декабристах братьях Муравьёвых. Маленькие Толстые, на которых рассказ этот мог произвести не меньшее впечатление, чем слова Пьера на Николеньку Болконского, поняли это так, что «есть люди, которые знают тайну, как избавить людей от зла… они написали правду об этом и зарыли её в землю. Всё было готово для создания легенды, оставалось дать ход воображению. Из запаса детских игр и сказок явилась палочка-выручалочка; она оказалась зарытой в землю, но с ясным следом рассказа о рукописи: на палочке написана тайна, как сделать людей счастливыми. Братья Муравьёвы превратились в “муравейных братьев" – прообраз будущего человечества, таких отношений между людьми, когда все будут друг друга любить, не будет ни войн, ни ссор. Игра в “муравейных братьев” состояла в том, что нужно было выполнять разные условия, необходимые для открытия “зелёной палочки”».
В «Воспоминаниях» (1906), давая несколько иное объяснение «муравейным братьям», Толстой писал о своем старшем брате: «…Николенька, вероятно, прочёл или наслушался о масонах, об их стремлении к осчастливлению человечества, о таинственных обрядах приёма в их орден, вероятно, слышал о Моравских братьях (религиозная секта в Чехии, основанная в XV в. и проповедовавшая ненасилие. – Е.П.) и соединил всё это в одно в своем живом воображении и любви к людям, к доброте, придумал все эти истории и сам радовался им и морочил ими нас…» Идеалы «муравейных братьев» и «зелёной палочки» Толстой пронёс через всю жизнь.
В девять лет Толстой потерял и отца. Опекунство над сиротами перешло к тёткам, и в 1841 г. дети переезжают в Казань, где жила одна из них. В 1844 г. Толстой по примеру старших братьев поступает в Казанский университет, учится сначала на восточном отделении философского факультета (Казанский университет в то время славился развитием ориенталистики), потом на юридическом факультете. Первое время учёба мало увлекала его, несмотря на поистине феноменальные способности к изучению языков, а затем, во многой благодаря профессору права Д.И. Мейеру, который наряду с Н.И. Лобачевским был тогда «лучом света» в Казанском университете, Толстой принимает решение покинуть университет, чтобы целиком отдаться самостоятельным научным занятиям: «Впервые пробудившаяся в молодом Толстом страсть к наукам и повлекла за собой выход его из университета» (Н.Н. Гусев). Восемнадцатилетний Толстой явился к ректору университета Н.И. Лобачевскому (по другим сведениям, Лобачевский тогда был уже управляющим Казанским учебным округом) с прошением «о исключении», и эту встречу, пожалуй, можно назвать редким в истории примером встречи двух гениев, старший из которых сразу оценил младшего. Лобачевский долго говорил с нерадивым второкурсником, нашел в нём выдающиеся способности и предрёк ему большое будущее.
Казанский период (1841–1847) в жизни Толстого сыграл огромную роль. В эти годы он начал вести дневник, который вёл до конца жизни и которому доверял поразительные самонаблюдения и самопризнания, во многом послужившие материалом для создания художественных образов. С юношескими впечатлениями от прочитанных книг Ж.Ж. Руссо, Ф. Шиллера, Ч. Диккенса, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, И.С. Тургенева, И.А. Гончарова, Д.В. Григоровича, возможно, и Л. Стерна в толстоведении связывается становление особой творческой манеры Толстого и особого видения человека – «диалектики души» (Н.Г. Чернышевский). Тогда же у Толстого начинаются серьёзные религиозные поиски. Наряду с чтением Евангелия Толстой знакомится с буддизмом (в Казани он сблизился с бурятским ламой).