Пашкин хмыкнул, натягивая свитер. Он явно недооценивал Катьку. Видел в ней то, что ему было удобно видеть. А она, оказывается, с огнем баба. Напутать железную леди Ирину не так уж просто, это он успел выяснить.
Через полчаса он уже гнал машину по московской трассе в сторону соседней области. Ирина Львовна не блефовала — это Пашкин понял, едва увидел ее. На ней, что называется, лица не было. Конечно, ожидая Виктора, она не забыла подкраситься и причесаться, но эти ухищрения сейчас выглядели маскарадом. Под глазами образовались коричневые круги, уголки губ опустились, образовав две складки, подчеркивающие возраст. Вопреки своему обыкновению, Ирина Львовна не потащила Пашкина в постель, а пригласила на кухню, где сразу же закурила.
— Значит, говоришь, их было трое?
— Да, три здоровых мужика.
— Опиши-ка мне их поподробнее. — Пашкин задумчиво отхлебнул кофе.
Похоже, Катька успела сколотить целую банду. Вот что делает с бабой инстинкт материнства! Если только это его сын, то…
— Иностранец настоящий, сыграть это нельзя. У него морда не наша. Высоченный и сутулится от роста.
— Кудрявый?
— Да… — Ирина Львовна, до этого метавшаяся по кухне в поисках пепельницы, остановилась: — А… ты откуда знаешь?
— А второй? Худой и темненький?
Пашкин предположил, что Катька вовлекла в свои дела брата Вадика. Других версий не было.
— Нет, не худой. Здоровый, лысый и с усами. На Розенбаума похож. Этот самый крутой из них. Чувствуется порода. И замашки барские. Вел себя у нас в учреждении как хозяин. Я его сначала за спонсора приняла. Козел…
— Здоровый? — переспросил Пашкин. Он лихорадочно перебирал в памяти всех Катиных знакомых. Типа с аналогичной внешностью среди них не было. Она вообще к современной бритоголовости относилась скептически. Впрочем, это ни о чем не говорит. Жизнь заставит — зауважаешь кого угодно. Это Пашкин хорошо знал по себе.
— А третий — мент. Бесцветный такой. Я его поначалу за шофера приняла. Сидел, гад, в уголочке, ни слова не проронил. А потом: «Проследуем в отделение». Представляешь?
— Представляю, — хмыкнул Пашкин. — Но что им от тебя нужно было? Конкретно: пугали?
— Пугали какой-то информацией, якобы имеющейся у них обо мне. Я, Вить, как в тумане была. А потом к этой Кате перешли. Вот тогда я и поняла, кто меня подставил.
— И потом вот так вот и отпустили?
— Подписку взяли о невыезде и велели все документы на мальчика подготовить. Да они у меня готовы были…
Ирина Львовна выбросила недокуренную сигарету и вцепилась в Пашкина.
— Боюсь я, Витенька! Сделай что-нибудь! Ведь они не оставят меня теперь! Ведь это я для тебя, родной, сделала — с этой психопаткой связалась, — выручай меня! Припугни ее, я знаю — ты можешь. Ведь если я с этой работы слечу — я не знаю, что со мной будет!
«С работы ты слетишь, — подумал Пашкин. — По тебе зона плачет, а ты: с работы». Вслух же он попытался успокоить ее:
— Все выясню. Тебе бояться нечего. Того, что им надо, они добились. Не думаю, что будут дальше копать.
— А если будут?
Ее перекошенное от страха лицо раздражало Пашкина. Что она от него-то хочет? Вот они, бабы! Наворочала дел, думала — она умнее всех, а как жареным запахло — заерзала!
— Не будут.
Он попытался освободиться от ее цепких пальцев. Иринино в момент постаревшее лицо не возбуждало. Напротив — мысль о возможной близости с ней вызывала тошноту.
— Расскажи-ка мне поподробнее об усатом, — сказал он, вставая и направляясь в гостиную. Его сверлила мысль о Кате и ее делах с этим крутым. Ведь если в инсценировке, устроенной в лечебном центре, Филипп Смит использовал свое настоящее имя, то почему бы этому лысому не поступить так же?
— А у меня визитка его есть! — спохватилась Ирина Львовна и побежала к письменному столу. — Вот, — протянула она Пашкину глянцевый кусочек картона.
«Шатров Марат Борисович. ООО „Интервал“. Генеральный директор».
Далее следовал адрес фирмы, телефоны и факс. Возможно — лажа. И по указанному адресу нет никакой фирмы. Но — вдруг?
Пашкин подошел к телефону и набрал номер. Ему ответил приятный женский голос:
— Алло, фирма «Интервал» слушает.
— Девочка, мне бы директора…
— Позвоните позже — Марат Борисович встречает американских гостей.
— Спасибо, милая. Я так и сделаю.
Пашкин положил трубку. Значит, Катька отыскала спонсора. Ушлая баба… «Коня на скаку остановит…» Пашкин не заметил, что улыбается.
— Ты чего улыбаешься, Вить? — с тревогой спросила Ирина Львовна.
— Мне нужно срочно уехать. — Пашкин попытался натянуть на лицо маску озабоченности.
— А как же я? — Ирина Львовна прильнула к любовнику, вдруг осознав, что тот ускользает от нее, что она как женщина не привлекает его больше. Она допустила непростительную ошибку, взваливая на него свои проблемы. Дура.
Ирина Львовна прикусила губу.
— Витя, ты не можешь уехать вот так…
Она опустила руку вниз и прошлась указательным пальцем по молнии на его джинсах.
— Ирочка! Я же еду по твоим делам, — мягко напомнил он, поймав ее руку.
— Да Бог с ними, этими делами, подождут, — проговорила она. — Живем один раз.
Она попыталась игриво улыбнуться, но улыбка получилась кривая и неестественная.
Пашкин поцеловал ее где-то между щекой и ухом и сразу же отстранился.
— Я тебя подставил, я должен тебя и обезопасить, — заявил он, снимая куртку с вешалки.
Ирина двигалась за ним следом, как ночь за днем, не в силах удержать. Когда за Виктором закрылась дверь, ей стало ясно, что больше она его не увидит.
Когда Шатров заметил, что за ним следят, он не очень-то удивился. Игра времени такие ходы приветствует. Он усмехнулся и почему-то вспомнил Светку, бывшую жену. Люди только воображают себе, что живут соответственно своей воле. На самом деле мы все накрепко вовлечены в игру, затеянную нашим смутным временем. Современностью. Как когда-то играли в революцию, потом играли в строителей коммунизма — светлого будущего, теперь с тем же азартом играем в капиталистов, причем играть приходится даже тем, кто вовсе этого не желает. Пожалуй, кто не желает — особенно. У таких — синяков больше. Нужно разобраться в правилах, не тобой установленных, и не бояться «мяча», только тогда можно на что-то рассчитывать.
Парень в кожаной куртке появлялся возле офиса, несколько раз Марат видел его из окна своей квартиры, а сегодня он заметил его возле больницы, где лежал Шурик. Мальчика готовили к операции, и Катя неотлучно находилась при нем. Только изредка ее подменяли отец, мать или сестра Даша. Вот и сейчас Марат заехал за ней в дом родителей, чтобы отвезти в больницу. Слежка была затеяна не вовремя. Хотя Шатров почти не сомневался. что это происки конкурентов, все же поручил Илье заняться этим парнем и теперь ждал результатов.
Марат увидел его сразу, как только въехал во двор. Парень стоял возле своей машины и постукивал одним ботинком о другой — замерз. Он смотрел в сторону и поэтому не заметил «тойоту» Марата, остановившуюся за трансформаторной будкой. Марат достал телефон и позвонил Кате.
— Сейчас выхожу, — ответила она.
Марат подъехал к подъезду. На всякий случай достал пистолет из бардачка и сунул его в карман дубленки. Парень, увидев «тойоту», прыгнул в свою машину. Марату показалось — он сделал это нехотя, словно ожидал чего-то другого. Чего? Того, что он, Марат, зайдет в подъезд или что Катя выйдет без сопровождения?
Назойливый холодок тревоги проник под одежду и заставил Марата поежиться. Чем больше у тебя привязанностей, тем больше беспокойства. Совсем недавно единственным пунктом его опасений была Инга. Его всегда так и подмывало упрятать девочку за семью замками, чтобы ей ничто не угрожало. Теперь, с появлением в его жизни Кати и Шурика, страхи разрослись и норовили схватить за шиворот. Что нужно этому типу?
Катя выбежала из подъезда, огляделась. Найдя глазами Марата, улыбнулась, махнула рукой и легко сбежала со ступенек подъезда. Лицо ее оставалось безмятежным, из чего Шатров сделал вывод, что о наблюдателе она не догадывается. Ну и хорошо, ни к чему ей дополнительные волнения — своих хватает.
Катя села в машину, и они поехали. Парень следовал за ними. Марат спиной чувствовал, как тащится сзади его «БМВ».
Шатров нарочно повел «тойоту» кругами, в объезд. то прибавляя скорость, то сбавляя; «БМВ» не отставал. У больницы Шатров потерял его из виду. Он проводил Катю до дверей и отправился в офис. Но дорогой тревога не переставая сверлила его. Он остановился возле витрины какого-то магазина и стал думать.
«Если тебя что-то сильно беспокоит, нужно докопаться до причины», — говаривал Илья. Ищем причину. Еще две минуты назад, с «хвостом» в виде назойливого парня на «БМВ», Шатров ощущал свое беспокойство как легкий насморк. Сейчас же оно разрослось до размеров воспаления, отдавая сверлящей изжогой в желудке. Стоп. «Хвоста»-то нет. Вот оно, беспокойство. Был «хвост», и нет его. А где отстал? Возле больницы.
Плохо отдавая себе отчет в том, что делает, Шатров зашел в магазин, набрал сладостей, фруктов, покидал все это в пакет и вышел. Несколько секунд спустя он уже мчался в обратном направлении, в больницу. Возле кардиологического корпуса знакомой машины он не заметил. Вошел в больницу, поднялся на третий этаж. Катя еще не успела надеть больничный халат.
— Ты что-то забыл? — удивилась она. Шатров молча поцеловал ее в волосы и отдал пакет.
— Все нормально? — поинтересовался на всякий случай.
Катя удивленно всмотрелась в него.
— Да что с тобой, Марат?
Шатров пожал плечами. Еще раз чмокнул ее куда-то в нос и уже развернулся, чтобы уйти, когда в палату вошла медсестра. В руках она держала букет розоватых хризантем.
— Щебетина?
— Да.
— Это вам.
Катя растерянно приняла букет.
— А от кого?
— Вот уже не знаю. Санитарке внизу отдали.
И медсестра, скользнув взглядом по Шатрову, юркнула в коридор.