[2135]), православии, соединении советской и российской истории, державности. Требуется очищение исторического наследия от русофобства, выработка мер по преодолению негативных последствий разделенности русского народа, узаконение пропорционального представительства всех народов в органах власти, избавление от асимметричного федерализма.
Политика не должна вступать в противоречие с аксиомой: только сохранение государствообразующей роли русского народа, укрепление его сплоченности и патриотизма, надежная защита интересов его национального развития позволяют установить в России мир, в котором, как мечтал А. С. Пушкин, будут гармонично развиваться и взаимообогащать друг друга в едином цивилизационном пространстве – и внук славян, и финн, и тунгус, и калмык[2136], и все другие народы, издревле населяющие Россию.
Заключение
Осмысление пути русского народа через драматический XX век приводит к убеждению, что коренная причина разрушения Российской империи в 1917 году и Советского Союза в 1991 году заключается в отчуждении между государством и русским народом, в равнодушии наиболее многочисленного народа к судьбе «империи», утрачивающей способность к выражению и защите его национальных интересов и ценностей. «И советская национальная политика, и национальная политика царского самодержавия по-настоящему не состоялись потому что объектом и субъектом этой политики не стала русская нация»[2137]. Русский народ в массе своей не рассматривал СССР как свое национальное государство.
По словам А. А. Проханова, с которыми трудно не согласиться, на протяжении XX века само представление о русскости под воздействием политических сил трансформировалось. «Русская нация, на которую легло самое страшное и грозное бремя XX века, была, по существу, лишена представления о том, что она русская». Более того, «категория русского стала категорией преступной»[2138]. Объединения под словом «русский» или слоганом, содержащим его («я – русский»), в нашей стране зачастую считаются провокационными, приравниваются к фашизму и нацизму[2139].
Памятные слова Гимна СССР «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь» могли быть точными, если бы в составе СССР существовала республика с таким названием, или же РСФСР официально признавалась русским государством. Голосовавшие за принятие гимна государственные мужи и в этом случае остались верными духу времени: уступку русскому национальному чувству они сделали в песне, но не в государственном устройстве и не в Конституции. В новом гимне подобного лукавства нет. Но по существу ситуация не изменилась. Республики Великая Русь, ни по названию, ни по существу, как не было, так и нет. Русскому народу предлагается молчаливо соглашаться с моделью федерализма, «русскость» которого ограничивается общегосударственным русским языком, фактическим «весом» русского народа, его экономики, культуры и положением Концепции государственной национальной политики РФ о том, что русский народ является «опорой российской государственности».
Тезис генерала А. И. Лебедя (секретарь Совета безопасности РФ в июне – октябре 1996 года, губернатор Красноярского края в 1998–2002 годах) – «Россия начинает осознавать себя не как космополитическая (интернационалистическая) империя, а как национальное государство»[2140] – представляется слишком оптимистичным. Истине, скорее, соответствуют констатации, согласно которым, у нас «не было национального государства, нам его только предстоит создать, если мы соберемся это сделать», «крах СССР стал той отправной точкой, в которой русский национализм начал свое новое становление в России», создание русского национального государства только еще встало на повестку дня[2141].
Противоречие между русской нацией и государством в нынешней Российской Федерации сохраняется. И если не понять, что национальная политика в России должна быть прежде всего направлена на возрождение культуры и традиций, расширение исторического самосознания, укрепление патриотизма русского народа в противовес космополитизации, то на успех в решении национального вопроса в России рассчитывать не придется. Конечно, это не значит, что его решение возможно за счет интересов других российских народов. Это всего лишь подчеркивает насущную необходимость поиска более совершенных государственных форм, позволяющих органично соединить национальное и наднациональное, особенное и общее в единой многоэтничной стране. В этой связи представляется непродуктивным отказ от обсуждения проблем укрепления объективно существующей российской общности людей (трансформирующейся части былой общности «советский народ»). Столь же бесперспективно, на наш взгляд, выстраивание различных моделей российского федерализма, игнорирующих русский национальный вопрос. Общегосударственные и частнонациональные интересы русского народа и всех народов России могут быть более надежно, чем ныне, защищены в государстве, построенном как на началах федерации, так и на базе автономии. Дело за выбором между несколькими тщательно проработанными моделями.
Но, прежде всего, следовало бы обратить внимание на соотношение понятий русский и российский – двух атрибутов нации и государства, с тем чтобы роль русского народа была должным образом отражена в самом названии государства. Несмотря на то, что в современном словоупотреблении понятие российский человек в отличие от русского может включать и нерусского россиянина, нельзя трактовать российский как нерусский, или употреблять российский вместо русский. Российское в русском языке равно русскому и семантически и функционально. «Русский, зри российский», – значится в «Лексиконе треязычном», составленном выучеником Славяно-греко-латинской академии Федором Поликарповым в 1704 году. «Россиянин – то же, что русский»[2142], – фиксируют современные словари русского языка. С этой точки зрения, официальное наименование нашего государства Российская Федерация равнозначно не только наименованию Россия, но также Великая Русь, Русское Государство, что следовало бы отразить в основополагающих государственных актах. Помимо всего прочего это в полной мере соответствует исторической государствообразующей роли русского народа и его положению как основной опоры современного Государства Российского.
Современная Россия может быть устроена как национальное Русское Государство с национально-территориальными автономиями для других народов на территориях с долей коренного населения свыше 50 % и с культурно-национальной автономией для других проживающих здесь же национальных групп. Россию можно также мыслить Российской (Русской) республикой при выделении федеративных частей на основе крупных экономических районов, межрегиональных ассоциаций экономического взаимодействия, или образованных Указом Президента РФ от 13 мая 2000 года семи федеральных округов с культурно-национальной автономией для всех национальностей как внутри этих частей, так и в общероссийском масштабе. К 2004 году в России были созданы 14 федеральных национально-культурных автономий, более 100 – региональных и более 300 – местных. В целом Законом «О национально-культурной автономии» 1996 года воспользовались более 30 национальностей. Наибольшее количество таких автономий создано немцами (68), татарами (63), евреями (29), армянами (18), украинцами и другими национальными группами, преимущественно проживающими за пределами своих национально-государственных образований или не имеющих таковых вообще[2143].
Со временем система культурно-национальной автономии могла бы стать всеобъемлющей формой самоорганизации всех больших и малых российских народов, явиться важнейшим механизмом выявления и реализации их национальных интересов, функционировать на всех уровнях (федеральном, региональном и местном) и стать реальной альтернативой иерархической системе национально-территориальных образований. Решение чисто национальных, культурных, образовательных, религиозно-этнических задач российских граждан определенной национальности, в каких бы регионах они ни жили, могли бы взять на себя соответствующие самоуправляющиеся, демократически избираемые национальные советы. Каждый человек, в соответствии со своей национальной принадлежностью, выплачивал бы в совет определенный налог и мог рассчитывать на образование своих детей, на театр, кинозал, издательство, книжный магазин, клуб, газету, телепрограмму на родном языке. Иные потребности могут вполне быть урегулированы единым законодательством, в том числе и в рамках единой системы самоуправления. Значительную часть расходов национально-культурных автономий покрывало бы государство, выделяя необходимые средства пропорционально численности соответствующих народов и национальных групп.
В этой связи давно назревшими представляются предложения по созданию новых механизмов по регулированию национальных отношений, высказанные в популярной газете накануне празднования Дня России в июне 2011 года. В ней совершенно верно определяется причина нерешенности национального вопроса в постсоветской России. Она заключается в том, что в стране в основном сохранена советская модель национально-государственного устройства: сам набор национальных образований и их границы. Между тем, «главным в национальной проблеме являются два аспекта: права представителей данной нации и права самой нации. В условиях отмены всех паспортных ограничений на переезды разрыв интересов и нации в целом и отдельных ее представителей с официально административно выделенной национальной территорией стал исключительно острым. Поэтому назрели радикальные изменения. Представитель каждой нации в любой части России должен иметь и право, и возможность изучать и национальный язык, и национальную историю, и национальную культуру. Поэтому один день в неделю в школах должен быть выделен для изучения национального. Это относится ко всем – к русским, украинцам, татарам, евреям, немцам или корейцам. Для этого надо создавать территориальные национальные центры – с театрами, кинозалами, спортзалами, учебным комплексам, музеями… Нация в целом должна избирать по всей Федерации национальные советы. Совокупность представителей национальных советов образует в Москве палату национальностей, третью палату парламента. Палаты национальностей создаются и при всех региональных представительных органах. А вот все административные территориальные национальные образования (автономии) должны быть упразднены в ходе нового территориального деления страны на 30–35 краев (земель)»