.
A. M. Панкратова в статье, посвященной исторической науке в СССР 1917–1942 годов[874], писала о развернутой работе историков по разоблачению фашистской идеологии, о необходимости ее активно продолжать, изучая историю германского империализма, переродившегося в фашизм, о роли Германии в развязывании военных конфликтов на протяжении всей ее истории. Эти работы вносили свой вклад в решение важной задачи – «повышения идеологической вооруженности советского народа, ведущего величайшую в мире и справедливейшую в истории Отечественную войну». Для этого советские историки продолжали освещение героического прошлого народов Советского Союза, показывали современным поколениям славные исторические традиции русского народа, традиции горячей любви к родине и жгучей ненависти к ее врагам, традиции самоотверженности и стойкости в борьбе против угнетателей и поработителей, доносили до советских людей в своих трудах «образы великих русских патриотов, героев освободительной борьбы народов СССР». Подчеркивалась необходимость изучения для укрепления многонационального советского государства истории всех, даже самых малочисленных, народов и национальностей, показа общности исторических судеб славянских народов и неизбежность их единства, чтобы доказать просчет Гитлера, полагавшего, что СССР – это «только географическое понятие». Важнейшей задачей оставалось исследование военной истории русского народа, боевого опыта и достижений русского военного искусства. Новым направлением в историографии стала разработка истории партизанского движения. Все это было необходимо и все это делалось для мобилизации всех сил советского народа во имя скорейшей победы над фашистской Германией.
Комиссия по изданию научно-популярной литературы АН СССР, организовала издание серии материалов «В помощь лектору», а также подготовила к публикации библиографический словарь «Выдающиеся деятели нашей Родины». По поручению ЦК ВКП(б) издательства выпустили серию брошюр «Великие русские полководцы» и «Великие борцы за русскую землю». Они выходили массовыми тиражами и целенаправленно распространялись. Образы вдохновляли воинов на ратные подвиги. Патриотическая литература составляла основную часть всей печатной продукции. Серия книг ЖЗЛ с 1943 года была преобразована в цикл брошюр «Великие люди русского народа» и «Великие русские люди»[875]. Они посвящались не только военачальникам и полководцам. Героями книг были И. П. Павлов, К. А. Тимирязев, И. Е. Репин, Н. Е. Жуковский, М. С. Щепкин, А. С. Пушкин, В. В. Маяковский, А. Н. Радищев, М. И. Глинка, С. О. Макаров, К. Д. Ушинский, Г. Я. Седов, П. С. Нахимов, Ф. Ф. Ушаков; Л. Н. Толстой, П. И. Чайковский, М. Ф. Казаков, М. Ю. Лермонтов, В. Г. Белинский, Д. К. Чернов, И. М. Сеченов, Н. В. Гоголь, И. А. Крылов, Н. И. Лобачевский, А. С. Попов, И. И. Мечников, В. И. Баженов.
Большую роль в популяризации и трансляции исторических знаний сыграли деятели культуры, писатели, тематика произведений которых выстраивалась в соответствии с заданными властью и разработанными историками направлениями. Исторический жанр в советской литературе стал в военную пору одним из важнейших. Не случайно именно авторы художественно-исторических произведений (А. С. Новиков-Прибой, A. Н. Толстой, С. Н. Сергеев-Ценский, С. П. Бородин, B. Г. Ян, А. А. Антоновская, В. В. Вересаев, А. Н. Степанов, В. Я. Шишков, В. И. Костылев) в 1940-е годы были удостоены Сталинских премий. «Исторический роман, – писал В. Г. Ян, – прежде всего должен быть учителем героики», «на этих книгах воспитывается народное самосознание»[876]. В кинематографии, театре также «лидировали» историко-патриотические произведения.
Ряд произведений, написанных накануне и во время Великой Отечественной войны, был посвящен событиям Отечественной войны 1812 года (роман С. Голубова «Багратион», 1943 г.; пьесы К. Тренева «Полководец» и А. Гладкова «Давным-давно» и др.), Крымской войны («Севастопольская страда» С. Н. Сергеева-Ценского), русско-японской войны («Цусима» А. С. Новикова-Прибоя, «Порт-Артур» А. Н. Степанова). В отличие от западного романа, восхвалявшего культ силы, личной активности и славы полководцев, советский исторический роман стоял «спиной к наполеонам и наполеончикам», различает справедливые и несправедливые войны, подчеркивает подвиг народа и проникнут духом гуманизма и миролюбия, продолжая в этом отношении традиции великой русской литературы XIX в., прежде всего, Л. H. Толстого[877].
В центре внимания ученых и писателей оказалась деятельность видных государственных деятелей российской истории, прежде всего, Ивана Грозного, Петра I и других. Очевидная идеализация этих деятелей соответствовала актуальному в годы войны образу строителя мощного русского государства, способного защитить его от внешней опасности.
Внимание к такого рода историческим героям позволяло проследить развитие русской государственности в ключевые моменты истории («Петр Первый», дилогия об Иване IV «Орел и орлица» и «Трудные годы» А. Н. Толстого, трагедия И. Сельвинского «Ливонская война», пьеса В. Соловьева «Великий государь», роман «Иван Грозный» В. И. Костылева и др.), историю культуры («Пушкин в изгнании» И. А. Новикова, «Михайловский замок» О. Д. Форш, «Абай» М. Ауэзова, «Навои» Айбека и др.), историю крестьянского движения в России («Емельян Пугачев» В. Шишкова[878].
Даже, казалось бы, сугубо «мирная» пушкинская тема в условиях войны приобретала новое звучание, патриотический пафос. В выступлении на митинге в 1943 году, посвященном памяти поэта, писатель Вс. Вишневский говорил: «Мы отмечаем день рождения Пушкина, великого русского гражданина, бойца духа, великого русского поэта. (…) Пушкин входил в жизнь в эпоху первой Отечественной войны 1812 года, завидуя тем, кто уходил в поход. Будь он старше на три – четыре года, он, несомненно, был бы участником войны. Великий талант Пушкина вызревал, когда русский народ, опрокинув Наполеона, отстоял свою независимость и определил свое непрестанное прогрессивное развитие, свой путь. Под Бородино – мы можем так сказать – было защищено будущее России, советская власть. Вместе с тем пора эта, по своей исключительной напряженности и противоречивости, – была порой трагической. Пушкин явил собой образ русского мыслителя-деятеля. Он любил, знал и Кавказ, и Бессарабию, и Восток, и Европу. Пушкин – это образ человека неустрашимого, человека, стоявшего на вершине мировой культуры. Он велик – это бесконечно одаренная натура! Пушкин, воспевший Петербург и Полтаву! Пушкин – пронизанный ощущением вечного поиска, священного беспокойства! Пушкин, прикоснувшийся к войне на Кавказе – мчавшийся с казаками в атаку»[879]. Пушкин в его постоянной борьбе с врагами: «бенкендорфами дубельтами, геккеренами, дантесами – всей иностранной сворой реакционеров-иноземцев. Пушкин защищал честь свою, честь семьи, я главное честь России. Пушкин, уже смертельно раненный, приподнялся и выстрелил по врагу – ненавидя его. Таким мы ощущаем поэта сегодня – здесь в его городе, который не сдался врагу и упорно дерется. Пушкин – это бессмертный образ героя! Ленинградцы – и вместе с нами вся страна – благоговейно чтят его память»[880].
Ученые и писатели в своих произведениях исторического жанра решали общую задачу – формировали патриотическое сознание, на исторических примерах учили героике, рассказывали о культурных традициях и достижениях народов СССР. Помимо своего литературного труда, писатели, как и ученые, принимали самое активное участие в общественно-политической жизни, вели просветительскую и воспитательную работу – выступали в прессе и по радио, проводили беседы и встречи с солдатами на фронте и тружениками тыла. В ходе этой деятельности ими неоднократно отмечалась востребованность аудиторией исторической тематики[881].
Результатом проводившейся в стране огромной совместной работы по историческому просвещению и воспитанию историей стал стремительный рост интереса к событиям прошлого, расширение исторической эрудиции у советских граждан. Проявлений этого – множество. Например, во время боев за освобождение Болгарии политработники рассказывали фронтовикам о значении той далекой русско-турецкой войны для освобождения от турецкого ига Болгарии, Румынии, Сербии и Черногории. Когда войска проходили памятник русским солдатам-участникам войны 1877–1878 гг., была сделана остановка, состоялся митинг, посвященный памяти героев русской армии. Проходя памятники воинской славы, советские солдаты всегда отдавали им воинские почести, проводились собрания и митинги, рассказывающие о славных предках, сражавшихся за независимость своего Отечества. Многочисленные отклики фронтовиков на работу историков и писателей красноречиво свидетельствуют о том, что она была необходимой составляющей формирования патриотического сознания[882].
Победа – «результат национального чувства в химически чистом виде»
В отражении гитлеровского нашествия наиболее тяжкая роль выпала на долю русских – наиболее многочисленного народа СССР. Именно этим объясняются новые уступки русскому национальному сознанию со стороны властного режима, сделанные накануне и в годы Второй мировой войны. Делалось это в надежде на максимальное использование мощи национального фактора крупнейшего по численности народа СССР в противостоянии с агрессорами.
В докладах о состоянии военной пропаганды среди населения, направленных в ЦК ВКП(б) Главным управлением политической пропаганды Красной Армии в мае 1940 года и в январе 1941 года, в ряду «ложных установок в деле воспитания и пропаганды», негативно сказавшихся в освободительных походах 1939–1940 годов и в войне с Финляндией, отмечались не только культ опыта Гражданской войны и отсутствие трезвой оценки сил армии. Вместо того чтобы воспитывать уверенность в своих силах, пропаганда скатывалась на путь бахвальства и хвастовства, создававших в армии и стране вредные настроения «ура-патриотизма» и «шапкозакидательства», зазнайство и самоуспокоенность. Осуждалось неумеренное славословие в адрес армии с использованием приторных эпитетов «великая и непобедимая», «всесокрушающая сила», «самая сознательная», «самая дисциплинированная», «армия героев» и т. п. В докладах говорилось о «неправильном освещении интернациональных задач», ставился вопрос о соотношении интернационализма и патриотизма в пропаганде и агитации.