Почитай, в каждом дворе стоял деревянный сруб с печкой-каменкой для субботнего священнодействия, каким бывало для российского человека мытье в бане.
В некоторых местах баней служила русская печь, особенно с просторным топливником. Для этого ее основательно протапливали, заготавливали ушаты холодной и горячей воды. Из самого печного зева выгребали золу, все вынимали и на горячие кирпичи настилали солому. Тот, кто парился, черпал из ушатов воду, сбрызгивал березовый веник и хлестал тело. От такой бани усталость и хвори как рукой снимало. Благотворно действовали, вероятно, и смолистый запах еловых да сосновых дров, распаренная солома. Кто изучал с приборами и расчетами, какая от всего этого польза? Ученым было недосуг. А народ знал по опыту. Иначе обычай мыться в печи на соломе не продержался бы так долго. Есть свидетельства, что в селах Подмосковья, в Тверской и северных областях, а также в Сибири подобным образом мылись в 30-х годах нашего столетия вплоть до Отечественной войны.
Можно составить целую библиотеку из книг народных сказаний, песен, поверий, былей и небылиц о чудодействии русской печи, лечебные свойства которой и в самом деле представляют собой подлинное национальное богатство. Оттого и официальная медицина все менее скептична в отношении к народному врачеванию, осваивая и применяя рецептуру старинных русских лечебников, методы народной медицины и акушерства.
Если организм переохладился, при затяжном кашле и других видах простуды, врачи сегодня рекомендуют сухое тепло, которое веками применяли в таких случаях архангельские крестьяне. Уложат они больного на протопленную печь под шубы, попоят отварами из трав, иногда еще припарки, примочки горячие сделают — при самой высокой температуре у человека к утру наступает облегчение. А коли не произошло перелома в болезни, больного могут в теплой печи подержать, сколько он вытерпит жару, предварительно дав выпить водки, настоенной на стручковом перце.
В поселениях на Енисее печным теплом успешно пользовали, если кости ноют («простуда в кости зашла»), натерев страдальца сырым измельченным картофелем.
Тепловые ванны помогали и от болей в пояснице, в ногах, в руках. Эффект русской печки, вероятно, того же происхождения, что и горячего морского или речного песка.
Каждый лекарь брался за излечение только тех хворей, что ему были ведомы. У знахарей, по-нашему понимая, существовала специализация: собственно лекари, костоправы, повитухи, шептуны. Они и действовали словом, травами и уж в последнюю очередь ножом. Известны «бабушки», которые практиковали, пользуясь 100 всевозможными травами и кореньями. И названия болезням они давали свои, образные, порой известные лишь в одной местности: головник — головная боль, «кумушка», лихорадка (ее себе представляли в виде соблазнительной женщины) — все виды простуды, горлянка — скарлатина, недужницы — чирьи, сворот — чесотка, скрипун — болезненная опухоль сухожилий на руке от напряжения и усталости мышц, профессиональная болезнь косцов, жнецов и мяльщиц льна, холоденка — туберкулез легких, чересленница — гастрологические боли в желудке и кишках.
Свои «самострелы» от хвори лекарки ладят прямо в доме заболевшего, у печки, взимая за услуги очень скромную плату — решето муки, а трехдневное «бабничанье» вокруг роженицы и новорожденного обходилось хозяевам в 3 аршина ситца.
В доме с налаженным бытом лекарь действовал успешно. Редко где не бывало сделано припасов трав и кореньев, традиционных настоек из них, не насушено ягод, земляничного и смородинного листа, сборов на чаи. Сибиряки такие составы из сухих трав и ягод шутя звали аршинным чаем, в отличие от покупного, измеряемого тогда в фунтах.
Что полагалось держать в доме из целебных средств, обычно знала каждая женщина, этому обучали ее с детства, как любой домашней работе. Навыки в сборе, хранении, приготовлении лекарств (своих средств) передавались в семье от поколения к поколению. Разумелось: «Не у каждого тело любит одни и те же снадобья». Женщина-мать наблюдала за своими домочадцами, приспосабливалась, врачуя тем, от чего верней «легшало».
Мать семейства перво-наперво за лето старалась обновить запасы лекарственных трав, которые помогают при разных стадиях простуды и лихорадки. Вязанки мать-и-мачехи (Tussilagofa — fara), мяты душистой (Mentha crispata Schr.) и лесной духмянки (Heiba menthoe silv.) крестьянки собирали, как только проклюнется цвет, и сушили либо на чердачном сквозняке, либо в русской печи, после того как вынуты хлебы. Настоем из мяты поили от кашля, хорошим мягчительным служила мать-и-мачеха, 1 час паренная в молоке в печном жаре. В этом же наборе противопростудных средств непременно находилось место девятильнику (Tanacetum vulgare L.), из которого готовили навар или настойку на водке, иногда в смеси с осиновой корой, зеленой полыни (Artemisia Lutirolia Ledeb.), тоже употребляемой как настойка на водке, земляничнику (Fragaria versa L.), настоенному на воде, водочной настойке из цветков лютика (Pulsatilla Vulgaris Mill et P.patens Mill.), навару из цветков и зелени полевой ромашки (Leucanthenum sibiricum Dc.) или дикого перца (Daphne mezercum L.). Ягоды дикого перца иной раз давали просто съесть в хлебном мякише, и кашель унимался.
При болях в горле, отеках, когда «голос перехватит», хозяйка распаривала в молоке подорожник (Plantago maxima Ait), настаивала в печи горлянку (Androsace septentrionalis L.) и выпаивала больному, а то и припарки делала. Если застужен ребенок, мать ему сварит настой из желтых петушков (Primula officinalis L.), положив на чашку молока 3–4 цветка. Более концентрированный состав избавлял и взрослого от удушающего кашля. При сильной простуде сибиряки обходились настойкой калгана, лапчатки прямостоячей (Rhis Calangae) или филичьей травы (Aconitum Napellus L. Асоnitum volubili). Причем посуду с водкой и филичьей травой выдерживали на голбце, «чтобы светом не брало», 12 суток.
Осиновая (Cortex populi tremulae), черемуховая кора (Padus avium Mill) бывали под рукой на отвары, если залихорадило, пихтовую добавляли в чан с водой в парной, тем выгоняя простуду. Наваром осиновой коры обливались в бане в Великий четверг, «чтоб здоровым быть».
Наготове в доме держали снадобья, помогающие при вывихах, растяжении связок и ушибах, ревматических болях, надсаде.
По весне спешили запастись сосновыми шишками, настоем которых поддерживали надорвавшихся от тяжестей.
В сибирских краях очень верили в припарки из скрипуна (Sedum purpureum Link.) от «скрипа» суставов, «когда разовьется рука» или оступишься. При большой нужде готовили средство посильнее — «сидили» водку на стародубе желтом (Adonis apenina L.), из купальницы (Ranusculus acris L) и других растений. В первом случае водку пьют от надсады, во втором втирают в конечности от ломоты.
Водка из лютика, купальницы, стародуба «сидится» аналогично. Цветки, свежие предпочтительнее высушенных, складывают в чистый глиняный горшок с плотной крышкой, которую еще замазывают глиной, чтобы не испарялись летучие вещества. Горшок ставят в печь до вечера. Потом, охладив массу, отдавливают жидкость через сито и сливают в бутылку, которую тут же закупоривают. Работу нужно вести с завязанными носом и ртом — жидкость ест глаза и вызывает кашель. На скорую руку водку «сидят» и так. Свеженарезанные листья и стебли растения с цветами запекают в ржаном пироге. Вынув из печи, начинку отжимают — водка готова.
В разных местах России, где из чего, готовили взварец — питье-лакомство, праздничное угощение, в котором, по всеобщему мнению, содержатся целебные вещества. На вкус взварец ценился за аромат, хозяйки подбирали каждая свой состав трав и ягод, лесных и садовых. На Енисее взварец творили из каменного зверобоя (Fol. Polypodii vulgaris L.), добавляли недробленой сухой черемухи, немного перцу и долго-долго парили в медниках в печи.
В домашнем обиходе настойка этой травы пьется «для укрепления желудка».
Безобидные и эффективные знали люди средства от головной боли, цимера. Тут шел в ход навар из богородской травы, чабреца, чабера (Origanum vulgare L.), листьев, стеблей и ягод кручинника (Cotoneajter vulgaris L.), настойки на вине ягод можжевельника, арцы (Lunipehis communisetnana Willd. — на пол-литровую бутылку тратят 3 золотника сухих ягод), навар или водочный настой вахты трехлистной, троелистки, трифоля, ушевника (Folia Trifoliata ebnm). Если ничего из этих трав дома не оказалось, привязывали к голове свежие капустные листья.
При воспалении языка и слизистой оболочки рта, «жабке», смазывали ротовую полость брусничным и клюквенным соком в смеси с медом.
Целую науку составлял уход за женщиной, ожидающей ребенка, роженицей и ее младенцем. И там, где предполагалось прибавление семейства, заранее накапливали, сушили и вялили корешки, травы, ягоды, которые потребуются с приходом в жизнь наследника.
Крестьянской женщине приходилось выполнять непомерно тяжелые работы и в поле и дома, так что «надсада» не обходила стороной и слабую половину человечества. Отсюда бывали часты случаи бесплодия. Их предупреждали, употребляя навар нутреца (Aconitum) или чеплыжника (Hemerocallis Flava L.). А легкомысленной мамаше, вознамерившейся «извести плод», говорят, невзначай подносили навар росного ладана, хотя народная медицина практиковала помощь женщине, по какой-либо важной причине не имевшей возможности завести ребенка. Тогда, говорят, ей лекарка давала съесть корешок травы ладошки — пять пальцев (Orchisinihtarus L.). Будто бы сколько корешков съешь, столько лет не будешь носить дитя.
Для усиления родильных потуг роженицу поили отваром спорыньи (Secula cornutum), наваром гвоздики Caigophylli), с хлебным мякишем скармливали зерна воробьиного семени (Lithospermum officinale L.).
Если роды прошли благополучно, молодую мать поят отварами полевой, порезной ромашки (Leucanthenum sibincum Dc.), девятильника (Tanacetura vulgaie L.), марьиного корня (Paeonia anomala L.), взварцем, ягодными и морковным соком, наваром алого плакуна (Lythrum Spec! б.м. Dianthus), отваром марены (Gallium verum L.). При груднице прикладывают листья белены (Semen Hyosciami L.), делают припарки из крестового, лукового зверобоя, свежего или сухого (Gentina macrophylla Pall.). Когда же болезнь запущена так, что появились нарывы, пользовались листьями воронца (Paris guadrifolia L.). Язвы на сосках груди смазывали серой еловой. Маточные кровотече