Дав время войскам устроиться, я приказал артиллерии сниматься по два орудия с фланга, оставив при входе в лес два орудия на дороге, прочим же на рысях проходить лес. Стрелкам дано знать, что когда снимутся два последних орудия, то они сами бросились бы назад и стали в опушке на флангах артиллерии. Точно в этом порядке было все исполнено. Неприятель, видя это нечаянное отступление, опрометью бросился на наших, но тут встречен был картечью двух орудий и батальонным огнем двух полков. Он остановился, и лес мы прошли так удачно, что я не потерял ни одного орудия.
За лесом была поляна и в 500 саженях деревня. На поляне я поставил полки в линию, устроил батарею и, когда последние стрелки наши оставили лес, а неприятель стал показываться, открыл огонь из всех орудии батареи. Тут я нашел, что 12-я дивизия удержала свою позицию и была на одной линии со мною. Мы продолжали отступать, прикрываясь конными фланкерами, и заняли высоты, позади нас находившиеся. Канонада не прекращалась. Неприятель остановился по выходе из леса. Ночью мы пошли на прежнюю свою позицию к Дашковке. Здесь мы оставались целый день 12-го июля… Неприятель не показывался» [124, стр. 87, 88].
Так или иначе, описанное отступление действительно может считаться образцом тактических действий отступающей пехоты и артиллерии.
В сражении при Салтановке русские войска, ведя активные наступательные действия, потеряли за 12 часов боя до 2500 человек, а французы, занимавшие укрепленные позиции, – в два раза меньше. В результате сражения Багратион был вынужден отсрочить соединение с 1-й Западной армией, но при этом марш армии стал более безопасным, так как Даву на время приостановил движение своих войск.
5.3. Островно, Какувячино, Лучеса
Подошедшая к городу Витебску русская 1-я Западная армия ожидала прибытия 2-й армии. Зная о приближении неприятеля, генерал от инфантерии М. Б. Барклай де Толли выслал на запад от города сильный арьергард под командованием генерал-лейтенанта А. И. Остермана-Толстого, основу которого составлял 4-й пехотный корпус.
Столкновение с французским авангардом маршала И. Мюрата произошло 13-го июля вблизи от местечка Островно. Русская кавалерия, совершив успешное нападение на передовые разъезды, была затем отброшена; натиск французов остановили свежие русские кавалерийские полки и 4-й егерский полк, идущий в авангарде. Остальные части достаточно быстро подходили к месту сражения. Офицер 11-й артиллерийской бригады И. Т. Радожицкий вспоминал о начале баталии: «Чем ближе подходили мы к месту сражения по аллее большой дороги, тем сильнее были слышны пушечные выстрелы. Не доходя до места с версту, остановились: велено приготовиться. Пехотинцы стали заряжать ружья и загремели шомполами…» [133, стр. 76].
Артиллерийские роты двигались по дороге, пехота в батальонных колоннах – по обеим сторонам от нее; в первой линии шла 1-я бригада 11-й дивизии, потом – 2-я бригада, затем – 23-я дивизия. Егеря, очевидно, продвигались в лесу, прикрывая фланги. Войдя в зону действия артиллерийского огня, пехота бегом двинулась на указанные позиции и рассыпала стрелков. Перекрывая все лесное дефиле, в первой линии встали развернутые батальоны Кексгольмского (на правом фланге), Перновского (в центре) и Елецкого пехотных полков. Французы до самого вечера имели очень мало пехоты и ограничивались кавалерийскими атаками. Первые атаки были отбиты артиллерией и батальным огнем пехоты из развернутого строя. Радожицкий писал о действиях русской цепи: «Впереди по кустарникам засевшие стрелки наши старались удержаться, но красные Гусары их окружали; егери, отстреливаясь во все стороны, сбегались в кучку».
Стесненное лесами пространство оставляло мало места для правильных маневров и приводило к большим потерям от артиллерийского огня. Когда Остерману-Толстому доложили об этом и предложили отвести пехоту назад, он отдал краткий приказ: «Стоять и умирать!»
Новая атака кавалерии опять была отбита пехотными полками первой линии, хотя часть неприятельских уланов смогла через интервалы между батальонами проскакать почти до обозов. Остерман, в свою очередь, провел весьма неудачную фронтальную атаку, а также не менее неудачные фланговые движения – все они были отражены французской кавалерией. Прибытие к французам пехотной дивизии поставило русских в тяжелое положение, но к вечеру на помощь Остерману подошла 3-я пехотная дивизия.
Ночью весь арьергард, командование над которым принял генерал-лейтенант П. П. Коновницын, отодвинулся на вторую позицию у деревни Какувячино.
14 июля бой возобновился. В нем со стороны русской пехоты участвовали полки 3-й дивизии, а также Кексгольмский, Перновский, Полоцкий и Екатеринбургский пехотные. 1-я бригада 11-й дивизии вновь смогла защитить русскую батарею от атак кавалерии. В Ревельском пехотном полку весь 1-й батальон действовал в стрелках, переходя в штыковые атаки; командир батальона майор Ивенцов был ранен несколькими пулями [64, стр. 11].
Егеря 38-го и 10-го егерских полков и мушкетер на отдыхе. На заднем плане – обер-офицер линейной пехоты. И. А. Клейн. 1815 г. Городской исторический музей г. Нюрнберга. Германия.
Коновницын начал медленное отступление, и во второй половине дня сдал командование арьергардом генерал-лейтенанту Н. А. Тучкову 1-му, который привел на подмогу полки 1-й гренадерской дивизии. Французы, пользуясь почти двукратным численным превосходством, усиливали натиск. По воспоминанию А. П. Ермолова, «ни храбрость войск, ни самого генерала Коновницына бесстрашие не могли удержать их [французов]. Опрокинутые стрелки наши быстро отходили толпами. Генерал Коновницын, негодуя, что команду над войсками принял генерал Тучков, не заботился о восстановлении порядка, последний не внимал важности обстоятельств и потребной деятельности не оказывал. Я сделал им представление о необходимости вывести войска из замешательства и обратить к устройству» [79, стр. 140].
Отступление арьергарда продолжалось, а 15 июля его место занял сводный корпус генерал-майора Петра П. Палена, в котором состояло 5 егерских полков. К этому времени стало известно, что армия Багратиона не сможет пробиться к Витебску, и Барклай де Толли начал общее отступление. Позиция для корпуса Палена была выбрана на берегу реки Лучеса. Бой продолжался до 17 часов, русские отступали в образцовом порядке, и французы наконец прекратили преследование.
За три дня боя потери каждой из сторон составили около 4 тысяч человек. Русский арьергард выполнил поставленную перед ним задачу и дал возможность 1-й армии отступить к Смоленску.
5.4. Клястицы и Полоцк
Войска 1-го отдельного пехотного корпуса генерал-лейтенанта П. X. Витгенштейна, прикрывая Санкт-Петербургское направление, вели бои с корпусом маршала Н. Ш. Удино, к которому вскоре присоединился и корпус маршала Э. Макдональда. Изначально неудачные распоряжения Удино позволили Витгенштейну перехватить у противника инициативу и начать наступательные действия.
18 июля у селения Клястицы русские войска атаковали части корпуса Удино. Первым в бой вступил авангард под командованием генерал-майора Я. П. Кульнева, в состав которого входили 25-й и 26-й егерские полки. Оттеснив неприятеля с помощью подошедших 23-го и 24-го егерских полков, авангард затем подвергся атаке свежей дивизии генерала Ж. А. Вердье. Понеся немалые потери, отряд Кульнева все-таки сумел связать боем превосходящие силы противника, что позволило подтянуть к полю сражения основные силы 1-го корпуса.
На следующий день Витгенштейн выстроил пехоту (5-ю дивизию, 25-й и 26-й егерские полки) в одну линию батальонных колонн и начал наступление; во второй линии двигались запасные батальоны 1-й гренадерской дивизии. Неприятель пытался переходить в контратаки, но в конечном итоге вынужден был отступить за реку Нишу и зажечь за собой мост у Клястиц. Русская пехота преследовала его. 2-й батальон гренадерского полка графа Аракчеева совместно с кавалерией заставил положить оружие колонну противника. Часть батальонов перешли реку вброд, а запасные батальоны Павловского и Санкт-Петербургского полков успели пройти по горящему мосту. Возглавлявший эту атаку капитан Павловского гренадерского полка Крылов был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. Стрелки Санкт-Петербургского полка, отрезанные было кавалерией, смогли на штыках пробиться к батальону [119, стр. 208]. 24-й, 26-й егерские, Могилевский и Севский пехотные полки обошли и атаковали правый фланг корпуса Удино [89, стр. 69, 70].
Сражение при Дриссе 15 июля 1812 г. Немецкая раскрашенная литография.
Преследование отступающего неприятеля было поручено Кульневу, который на следующий день был убит в неудачном бою у Боярщины, оторвавшись от основной части своей пехоты. В свою очередь, и дивизия Вердье, в этот же день наткнувшись у деревни Головщина на весь русский корпус, потерпела поражение.
В начале августа П. X. Витгенштейн подошел к городу Полоцку, возле которого расположились два корпуса Великой армии. Ведя первоначально наступательный бой, русские столкнулись с почти двукратно превосходящими силами противника, после чего вынуждены были перейти к обороне, а затем и отступить.
Бои на подступах к Полоцку завязались уже 3 августа. На следующий день французы продолжали отступать, преследуемые русским авангардом. Двигаясь по заболоченной лесистой местности, егеря авангардного 26-го егерского полка подверглись обстрелу артиллерии, но, сойдя с дороги в лес, фланговым движением вынудили противника покинуть позицию. Русские войска к этому времени были так уверены в своих силах, что офицеры разрешили солдатам купаться в озере в виду неприятеля. К вечеру начался бой за лес, лежащий на пути к Полоцку. В лес было направлено по 2 роты 25-го и 26-го егерских полков, поддержанных своими полками, а также 2-й бригадой 5-й пехотной дивизии. Боевые действия в этом лесу, подробно описанные офицером 26-го полка А. И. Антоновским, словно в академическом примере, иллюстрируют как правильные, так и неверные маневры рас