(*) Сие рассуждение бесценно. О! Ежели б всякой начальник старался делать блаженным состояние своего подчиненного.
§ 2.
Егерю непременно должно хорошо в цель стрелять без чего он никуда не годится, и более своему Государю в тягость, нежели полезен. Для того и приложено было всевозможное мое старание приучить к тому вверенный мне полк, и рекомендую всегда оным заниматься. Сверх того, егерь в деле должен быть всегда с холодным духом. Никогда не надобно ему стрелять понапрасну, но всегда сберегать свои патроны и не иначе стрелять, как с тем чтобы каждой выстреле делал неприятелю вред; лучше совсем не стрелять, нежели стрелять по пустому. Я из опыта доказать могу, что сие справедливо и столь важно, что не только надобно остерегать егеря, что бы он не торопился стрелять и всегда бы знал в кого он прицеливается, но действуя и противу сомкнутого фронта выбирал бы одного человека, и метил бы в него, в противном же случае из 10 выстрелов едва один попадет. Всякий егерь предпочтительнее должен метить в офицера и начальника неприятельского и в его артиллеристов. Положим, что в несколько минут убьют в неприятельском батальоне 100 или более человек из нижних чинов, то сие в хорошем и храбром войске ни какого замешательства не производить на против того, если в тоже время убьют половину или третью часть начальников, то в самом лучшем войске сие произведет расстройство; а коль скоро перебиты или переранены артиллеристы, то артиллерия останется без действия, не токмо на одно время того сражения, но и впредь еще на несколько времени; ибо не так скоро можно выучить артиллериста как другого солдата (*). Всегда надо быть уверенным, что одним только звуком неприятеля не победить; а неприятель видя что огонь наш ему мало или не чего не вредит, еще более тем ободрится; позволять только одним стрелкам на 300 шагов стрелять, а 120 и 180 можно позволять и всем прочим егерям. Особенно при начале, огонь должен быть хотя редкий, но верный; и неприятель, видя, что сии редкие выстрелы на таком большом расстоянии уже бьют, тотчас с самого начала потеряет дух, и тогда уже весьма легко его победить можно будет. В рассыпной цепи надобно егерю остерегаться, чтоб вперед далеко не выходить, дабы не быть отрезанным, он должен всегда товарища своего подкреплять и до тех пор не стрелять, пока тот не зарядил свое ружье, иногда может он за камнем или за деревом скрыться, но от цепи своей не отставать. При всем том однакож он должен прилежно слушать сигналов и по оным делать скорое исполнение, точно как на учении. В ретираде не надобно ему бежать, но отстреливаться, и всегда тихим шагом и с холодным духом отступать; только в таком случае должен он бегом назад идти, когда на то дан будет сигнал, и быть ему всегда в твердой надежде, что он за собою имеет в подкреплении сомкнутый фронт, под прикрытием которого, он опять остановится и выстроиться может. Он должен всегда неприятеля верными своими выстрелами держать в отдаленности от себя, а когда случится, что он выстрелил и неприятель нечаянно так близко к нему подошел, что не успеет он в другой раз зарядить, то тотчас ему смело идти со штыком на неприятеля, тут всегда тот выиграет, который смелее пойдет.
(*) Сии подробности весьма нужно объяснять егерю.
Когда во время движения егерь отряжен фланкером в авангарде или боковым патрулем, то должен он идти с крайней осторожностью и всегда ружье свое иметь в правой руке в готовности. Он должен все на пути его встречающиеся подозрительные места как то: кусты, рытвины, одинакие хаты и мельницы прилежно осмотреть. Когда поблизости случатся высоты или курганы, то фланкеру на оные тотчас взойти, прилежно во все стороны оглядеть и не прежде с оной сойти, пока позади идущее к нему не подойдут; еще лучше, как скоро пришло возвышение, то отрядиться двум; один побежит на самую вершину, а другой останется у подошвы, дабы не выбежал неприятель из стороны и не схватил первого с тыла. Он должен обо всем, что только приметит, и ему подозрительно покажется, тотчас уведомить своего ефрейтора или унтер-офицера, кто из них ближе, а тот уже должен донести своему офицеру; и для того фланкерам ни когда не идти по одному, но всегда по два человека, дабы один мог остаться при своем месте, а другой пойти с донесением.
Когда фланкирующий егерь откроет издали неприятеля, то ему тотчас остановиться, скрыться и немедленно уведомить своего начальника, от которого он дождаться должен повеления. Скрыться же ему так, чтобы он не виден был, а сам все видеть бы мог; когда же откроет он неприятеля в близости, то ему к остережению своего отряда тотчас по нем выпалить когда же сие случится днем, то ему ретироваться к своей команде по мере, как неприятель приближается. А когда ночью, то ему отступать совсем в другую сторону, и стараться беспрестанными своими выстрелами заманить за собою, что бы тем отвлечь его от своей команды, чрез что сие может иногда дать случай нечаянно напасть на неприятеля либо в тыл или во фланг. Всех встречающихся на его пути или в поле людей, какого бы они звания ни были, должен он остановить и отсылать к начальству своему. Ночью таковых фланкеров далеко в сторону отряжать неможно, и для того должны они удвоить свою осторожность. В ночи надо фланкеру идти тихо, с своим товарищем не говорить, табаку не курить, и должно им ночью часто останавливаться и прилежно примечать не слышно ли шуму, стуканья и тому подобного, о чем ему тотчас уведомлять начальника, также как о том, не брешут ли где собаки, ибо это знак, что в близи есть селение, о котором разведать надо, не занято ли оно неприятелем. Все сии уведомления должны делаться без всякого шуму. И вообще надобно себе поставить правилом, чтобы ночью, а особливо в близи неприятеля наистрожайшую тишину наблюдать. Когда егерь на отводном карауле и будет на часах (где всегда по два становятся) то надобно ему быть крайне осторожным и беспрестанно примечать, что около его поста происходит. А ночью когда далеко видеть не можно, должен он прилежно слушать, нет ли где шуму, стуканья или тому подобного и обо всем, что только приметит, должен он чрез товарища своего тотчас донесть начальнику. Когда же к нему, кто бы то ни был, подходит знакомой или незнакомой, днем или ночью, должен он всегда несколько шагов к нему на встречу идти, и его шагах в 30 от себя остановить, и потом расспросить, кто таков, откуда и куда идет, и обо всем чрез товарища своего начальнику донесть, без приказания коего не должен он ни под каким видом никого в цепь не впускать. Ночью должен он спросить у приближающегося лозунг, и когда таковой отвечает не справедливо или со всем ответа не дает и не останавливается, то ему тотчас по нем выстрелить, дабы тем остеречь свою команду.
Ежели неприятель после выстрела отступает, надобно о том немедленно донести начальнику. А когда неприятель вперед идет, то часовому отступать. Днем он может идти к своей команде, а ночью должен он отступать несколько в сторону, чтобы тем либо отвлечь неприятеля от своей команды, или чтобы беспокоить его своими выстрелами во фланг.
Егерь находится в беспрестанном огне с неприятелем, но при всем том, когда он должность свою совершенно знает и хорошо стрелять умеет, то менее опасности подвержен, нежели всякой другой солдат. Опаснее всего для него, когда он на открытом месте атакован конницею; но и тут найдет он свое спасение, когда только останется всегда при холодном духе, не устрашился конского топота и шума скачущей конницы, всегда останется сомкнутым, и огонь свой сбережет, и без позволения своего начальника ни одного выстрела не сделает. Положим, что батальон егерей отступать начинает в чистом поле от неприятельской конницы; то в таком случае построясь в каре, отступать им с тихим шагом и сомкнуто. Конница же обыкновенно, когда вознамерится ударить на пехоту, высылает множество фланкеров, чтобы раздражить пехоту и выманить у нее огонь, когда сие удалось и пехота выстрелила, то и самое то время, не дав ей время зарядить, нападает на нее сомкнутым фронтом: следственно пехоте в таком случае никогда не надобно уважать конными фланкерами, но спокойно продолжать свой путь; а когда фланкеры неприятельские в 160 и 200 или 300 шагов приближаются, то можно приказать изредка хорошим стрелкам из карей несколько выйти и по них стрелять (*); и когда таким образом несколько человек с лошадей свалятся, то неприятель так смело уже не сунется; а когда совсем тем неприятельская конница поведет свою атаку всем фронтом, то всему карею остановиться; передняя шеренга садится на правое колено и наклоняет штыки противу груди лошадей, упирая приклад в землю, а оставшиеся две шеренги уже шагов на 150 и 200 начинают стрелять, не плутонгами и не целыми фасами, но рядами; (ибо пальба плутонгами и фасами вовсе неприлична Егерю) наблюдая чтобы сей огонь, таким образом, произведен был, дабы из 4 рядов двое рядовых были с заряженными ружьями. Огонь сей должен быть хотя не частой но вредительной; а когда егери только не заторопятся и порядочно с холодным духом смело будут прицеливаться, то сей огонь должен быть так жесток, что никакая конница его не выдержит, но всегда обратится в бегство. Ни в каком случае не может пехота себе более чести заслужить, как в таком сражении противу конницы, и при всем том нет для егеря ничего легче, как обороняться противу конницы, ибо стоит только, как выше сказано, устоять противу оной твердо, смело и не устрашиться звука и стука атакующей конницы. Напротив того егерь неминуемо пропал, когда он только немного заторопится или потеряет терпение и присутствие духа. Для того почитаю за нужное, чтобы солдату уже заблаговременно растолковать все, что для него полезно. А особливо состоит великая важность в том, чтобы он знал как ему противу конницы поступать. В самое сражение уже поздно ему давать наставления. В семилетней войне в 1759 году в сражении под Минденом вся французская конница несколько раз нападала на Аглинскую и Гановерскую пехоту, которая однако ж сию конницу каждый раз с таким великим уроном назад прогоняла, что она напоследок и показаться не смела.