Однако «слава шла к ней долго, задерживаясь в пути». Жизнь поначалу была ох какой нелегкой.
«В семье я была девятым по счету ребенком. После меня появились на свет еще двое братьев. У нас была очень веселая, жизнерадостная семья. Отец, будучи религиозным человеком, любил, когда мы пели и танцевали. И я пропадала в Доме пионеров в танцевальном кружке. Схватив кусок хлеба, обмакнув его в подсолнечное масло и посыпав солью, я спешила на репетиции.
Родители, как сейчас принято говорить, вели семейный бизнес. Мама с папой варили дома леденцы, и отец продавал их на базаре. Старшие дети помогали.
С этого жила вся семья. Не самое сытое детство…
По субботам мама зажигала свечи, отец произносил молитву на не понятном мне тогда языке, а многочисленная детвора радовалась ароматной хале и праздничной обстановке.
А затем грянула война, разметавшая нашу большую семью. Во время эвакуации я и еще две сестры потерялись. Мы оказались в Казахстане, а родители с остальными детьми — в Узбекистане. Многое пришлось пережить, пока они не нашли нас.
Всех старших братьев забрали в армию — остались только девочки, маленькие мальчики, родившиеся после меня, и пожилой отец. Выжить нам помогло его умение варить карамельки. Советская власть посчитала это „большим бизнесом“ и потребовала уплаты налогов. Семья и так еле сводила концы с концами — платить было нечем. Отца арестовали, судили. Последний раз я видела папу в зале суда. Печальные беспомощные глаза старого человека. Он передал нам записку. Главное, что его заботило: что будет с семьей? Больше мы его не видели. Не знаю даже, где его могила», — вспоминает Женя Файерман[12].
В эвакуации юная девушка познакомилась с выходцем из Польши по имени Абель.
Убежденный польский коммунист, Абель бежал в СССР в начале Второй мировой войны и попросил политического убежища, которое ему тут же предоставили, да еще с охраной — в одном из лагерей ГУЛАГа возле Полярного круга, но вскоре выпустили и отправили на поселение в Самарканд.
В 1946 году они сыграли там свадьбу и уехали на родину мужа.
После долгих скитаний по Европе «молодые» оказались во Франции. Поселились на окраине Парижа в каморке, где не было даже электричества. Об отоплении, газе и воде и говорить не приходилось. Перебивались случайными заработками.
Порой голодали. Вскоре родился первенец Лео, затем дочь Сильвия и второй сын Жоэль. Сейчас Жоэль — известный в Париже композитор, пишет музыку к кинофильмам. Несколько песен на его музыку исполняет мама.
Был момент, когда Женя стояла с коляской на берегу Сены, не зная, кидаться в реку вместе с детьми или одной. Все ее родственники остались в России, и она чувствовала себя совсем потерянной среди роскошных витрин, но без средств к существованию.
Жизнь понемногу налаживалась, Абель начал работать портным. Почти все роскошные сценические туалеты жены сшиты его руками.
Женя стала учиться вокалу, пела в хоре, выступала с сольными номерами.
В это время во Франции оказался известный театральный деятель Герман Яблоков[13].
Он искал молодую актрису, знающую идиш, для работы в его новом спектакле.
Выбор пал на нашу героиню.
Талантливый режиссер и актер, Яблоков также и автор многих еврейских песен, самая знаменитая из которых — «Папиросы». Он помнил, сколько беспризорников оказалось на улицах европейских городов после Первой мировой войны. Будучи мальчиком в те годы, сам торговал папиросами на улице. Наверное, поэтому у песни такая долгая жизнь! Помните, как она звучит в русском переводе:
Друзья, купите папиросы,
Подходи, пехота и матросы,
Подходите, не жалейте,
Сироту, меня согрейте
Посмотрите, ноги мои босы…
А первой исполнительницей шлягера стала именно Женя.
Способную девушку заметили, часто стали поступать предложения участвовать в различных постановках, но ей явно не хватало образования. Чтобы заработать на уроки актерского мастерства, Женя стала выступать в ресторане «Распутин».
В это время там уже блистали недавно возвратившиеся из эмиграции Димитриевичи.
Послушать Файерман приходили многие знаменитости, например, Жан Марэ, чьей любимой песней был романс «Отвори потихоньку калитку».
Отношения России и Франции особенные, это давно замечено, и то, что великий актер любил русскую музыку, лишнее тому подтверждение. А хотите удивиться еще больше?
В конце 70-х другая французская звезда, Ив Монтан, будет петь в концертах совсем другую нашу песню… «Окурочек» Юза Алешковского!!! Ни много ни мало! Сохранилась видеозапись этого исполнения. Где уж он ее услышал? Не иначе Дина Верни показала.
Но вернемся к Жене Файерман.
В 1991 году она впервые приехала на гастроли в СССР. С большим успехом пересекла всю страну. Она в дороге и сегодня. Репертуар, правда, изменился, теперь это только песни на идиш, а некогда она исполняла почти всё, что узнала от Димитриевичей в «Распутине». Женька-цыганка…
Время летит быстро, и уже рукой подать до «золотого века» русской эмигрантской песни — 80-х годов ХХ века. Наверное, читатель удивится, как я мог не рассказать о семье
Димитриевичей! История о ней будет чуть погодя. Дело в том, что первые сольные диски Алеши увидели свет только в середине 70-х благодаря великому русскому художнику Михаилу Шемякину. До этого «цыганская семья» несколько десятков лет просто выступала в «кабаре рюс» по всему земному шару. Впрочем, не буду забегать вперед. Три истории о русских певицах, чьи имена на долгое время были абсолютно потеряны для России, но пользовались широкой известностью во Франции и США. Благодаря книге А. Васильева и документальному фильму Н. Михалкова мы узнали о ярких судьбах наших талантливых соотечественниц: Людмилы Лопато и Анны Марли. Усилиями коллекционера Н. Овсянникова и его радиопрограммы услышали о тернистом жизненном пути звезды «трех континентов» Сары Горби.
Королева эмиграции
Она была первой, первой, первой…
Людмила Ильинична Лопато родилась в 1914 году в Харбине, в семье генеральской дочери З. М. Шпаковской и табачного магната И. А. Лопато.
В 1929 году из Маньчжурии они переезжают во Францию.
Людмила Лопато
В Париже Людмила поступает в Русскую консерваторию, учится вместе с дочерью
Ф. И. Шаляпина вокалу у легендарной Медеи Фигнер, которой в свое время сам П. И. Чайковский давал наставления, как петь в «Пиковой даме».
Искусству цыганской песни Людмилу учат Володя Поляков и Анна Масальская.
В ту пору начинающая артистка — постоянная гостья и участница «русских вечеров». На одном из приемов она исполняет песенку «Кирпичики» под гитарный перебор князя Феликса Юсупова.
В 1938 году Л. Лопато выходит замуж за киноторговца Н. Гурвича.
Надвигающиеся на Европу события заставляют «молодых» «сесть на пароход, отплывающий в Нью-Йорк». На этом же судне искали спасения от фашизма актриса Ингрид Бергман, физик Альберт Энштейн. Недолго пробыв на северо-востоке США, пара отправляется в Голливуд[14], где проводит семь счастливых лет. Под теплым калифорнийским солнцем весной 1941 года Людмила Лопато родила сына Делоне.
Всю войну совместно со многими американскими звездами русская певица участвует в благотворительных концертах для военных.
Заканчивается контракт мужа с киностудией, и их путь вновь лежит к берегам
Гудзона. В Нью-Йорке Людмила Ильинична получает приглашение на работу в ночной клуб «Русская чайная». За элегантность и красоту исполнения критики называют ее «русской Марлен Дитрих».
Неожиданное знакомство на курорте с неким молодым человеком и вспыхнувшая «безумная страсть» толкают ее на резкие, сумасбродные поступки: Людмила порывает с недоумевающим супругом, проводит время с новым возлюбленным, но вскоре расстается и с ним, предпочитая остаться в гордом одиночестве.
Свободной от всяческих обязательств женщиной она возвращается в Париж.
Несколько сезонов поет в шикарном заведении «Динарзад», куда любят заглянуть сливки высшего европейского общества. «После того как хозяева этого легендарного кабаре разорились, я стала петь в „кабаре для королей“ — „Казанова“».
Популярная актриса, она часто устраивает благотворительные вечера «В гостях у Людмилы Лопато». Сценарий одного из таких мероприятий пишет эмигрантская поэтесса Мария Вега — «автор многочисленных комических песенок и жестоких романсов из репертуара русских кабаре тех лет. Самый ее знаменитый надрывный романс „Не смотрите вы так — сквозь прищуренный глаз…“ В 60-х она вернулась в СССР и жила, кажется, в Сибири…»[15]
В 1982 году в Нью-Йорке этот романс запишет на своем первом диске «Синее небо России» Михаил Гулько. Примерно в это же время он увидится с нашей героиней в ее фешенебельном «Русском павильоне» в центре Парижа. На память о встрече останется пластинка с автографом «Михаилу от Людмилы» — наглядная преемственность поколений.
В начале 1950-х в Ницце, на коктейльной вечеринке, куда ее затащила подруга Лида Гулеску, Людмила встречает Джонни — свою последнюю любовь.
В 1961 году они вместе открывают ресторан «Русский павильон». Новое роскошное место притягивает богатых и знаменитых: князья, магнаты, звезды театра и кино первой величины — частые гости «У Людмилы». Вечерами хозяйка сама садится за рояль и исполняет любимые романсы. В 60-х на сцене «Павильона» «проездом из Бухареста» недолго выступает Алла Баянова, приезжает попеть из Германии Иван Ребров.
В обновленном «Русском павильоне» Мстислав Ростропович с купеческим размахом отпразднует падение Берлинской стены, очень удивившись размерам выставленного под утро счета, но не обидится.