Однако получалось это плохо. Хотя первоначально формально в РОВС числилось более 100 тысяч человек, далеко не все из них рвались воевать. Союз ведь являлся и своеобразным землячеством, да и его члены помогали друг другу, к примеру, с устройством на работу.
Но самым неприятным было то, что 1925 год известен в истории как «год признания СССР». В самом деле, Советский Союз официально признало большинство европейских стран. Что получалось? Раньше РОВС мог позиционировать себя как находящимся в авангарде «борьбы цивилизации с большевизмом». А теперь? Тут отрицательно сказалась именно декларируемая РОВС романтическая «непримиримость». Белогвардейцы в очередной раз ощутили себя преданными.
В этой ситуации РОВС стал скатываться все к той же «савинковщине». Неугомонный Сидей Рейли заявлял: «Террор, направляемый из центра, но осуществляемый маленькими, независимыми группами или личностями против отдельных выдающихся представителей власти. Цель террора всегда двояка. Первая, менее существенная – устранение вредной личности; вторая, самая важная – всколыхнуть болото, прекратить спячку, разрушить легенду о неуязвимости власти, бросить искру… Нет террора, – значит, нет пафоса в движении, значит, жизнь с той властью еще не сделалась физически невозможной, значит, это движение преждевременно или мертворожденно».
Это уже вполне в духе эсеров времен первой русской революции. Экстремистская деятельность «непримиримых» получила название «активизм».
Правда, в отличие от эсеров, у РОВС было очень плохо с агентурой в СССР. Засылаемым эмиссарам тоже было нелегко. Дело в том, что за годы революции люди в России очень сильно изменились. Эмигранты ехали в совершенно иную страну.
Именно на этом и сыграло ГПУ, начав свою знаменитую операцию «Трест».
Ход этой замечательной провокации достаточно хорошо известен. Например, фильм «Операция „Трест“» дает достаточно правдивое представление о ходе событий. Так что я отмечу лишь основные вехи.
По сути «Трест» был повторением «Синдиката-2», только в более серьезных масштабах. ОГПУ создало фальшивую организацию – «Монархическое объединение Центральной России» (МОЦР) – и на какое-то время чекисты убедили радикальные эмигрантские круги в ее реальности. Точно неизвестно, сколько именно агентов белых было задержано непосредственно в ходе этой операции, а сколько попались без нее. Главной добычей стал Сидней Рейли. С помощью МОЦР (то есть чекистов) он перешел границу, участвовал в «заседании политсовета», после чего 27 сентября 1925 года был арестован и впоследствии расстрелян. Интересно, что в деле заманивания Рейли видную роль сыграла племянница генерала Кутепова (отвечающего в РОВС за разведку) М. В. Захарченко-Шульц, которую ГПУ «играло втемную». Кроме того, в результате операции три года удавалось сдерживать террористические порывы эмигрантов. Дескать, не время еще…
В рамках операции «Трест» ГПУ провернуло замечательную операцию информационной войны. К «руководству» МОЦР обратился В. В. Шульгин, убежденный монархист, один из главных идеологов «непримиримых». Он захотел нелегально посетить СССР для поисков сына, пропавшего без вести в годы Гражданской войны. Что и было сделано. Шульгин «тайно» побывал в Ленинграде, Киеве и Москве. В отчете он указал, что «глубоко потрясен всем тем, что ему пришлось увидеть на первых порах, и той громадной разницей, которая произошла в культурном отношении». Чекисты подвигли его к написанию книги – и даже нашли издателя. Она вышла в 1927 году и стала сенсацией. Дело в том, что эмигранты очень плохо представляли, что в СССР происходит. Точнее, информация-то имелась – в 20-х годах советские люди ездили за границу достаточно много. К примеру, литераторы – Владимир Маяковский, Сергей Есенин, Борис Пильняк. Нарком (министр) просвещения Анатолий Луначарский регулярно читал в Германии лекции. Навещало СССР и множество европейцев левых взглядов. Но для эмигрантов это были чужие, им не верили. А тут поездку совершил один из самых убежденных врагов Советской власти…
Шульгин достаточно объективно описал, что происходило в СССР. Отрицательного отношения к Советской власти он не поменял, но его книга не походила на те ужасы, которые описывались в эмигрантских газетах.
Поглядев на Родину, он так сформулировал свою позицию: «Можно всеми силами души быть против советской власти и вместе с тем участвовать в жизни страны: радоваться всяческим достижениям и печалиться всяким неуспехам, твердо понимая, что все это актив и пассив русского народа как такового».
А ведь «непримиримые» занимали ту же позицию, что ранее революционеры: «чем хуже, тем лучше».
Значение книги Шульгина было еще и вот в чем. Дело в том, что в психологии эмигрантов наблюдался своеобразный парадокс. С одной стороны, они были убеждены, что большевики разнесли Россию в клочья, она лежит в руинах, над которыми только воронье кружится, но в то же время большинство из них полагало – стоит большевистской власти рухнуть, а эмигрантам вернуться, и «советские» годы исчезнут как ночной кошмар, жизнь наладится и станет такой, какой была… Кому-то нравилась предфевральская Россия, кому-то предоктябрьская. Произведение же Шульгина опровергло обе этих иллюзии. Страна таки жила. Но что самое главное – это была уже иная страна, в которой жили люди с иной психологией… Разумеется, преувеличивать значение книги не стоит. Люди вообще очень не любят расставаться со своими иллюзиями – куда проще было от Шульгина отмахнуться.
…В конце концов «Трест» был разоблачен. Но и это сыграло ОГПУ на руку. Руководство РОВС оказалось в очень некрасивом положении. Как и западные разведки, которые всадили уйму денег непонятно на что. И что самое главное – было непонятно, кому «с той стороны» можно доверять?
Спонсоры же требовали конкретных дел. А кем они являлись? На тот период в дестабилизации обстановки в СССР были заинтересованы не столько западные политики, сколько коммерсанты – в том числе и русские, например председатель Русско-Азиатского банка А.
А. Путилов. У них были сугубо финансовые интересы. При НЭПе иностранным фирмам в СССР предоставлялись концессии. А многие деловые люди, как уже говорилось, полагали, что НЭП приведет к эволюции Советской власти в сторону капитализма. Значит, имелся шанс «забить место». Но ведь чем больше у страны трудностей, тем на более выгодных условиях власти концессии станут предоставлять. Никакой идеологии – просто бизнес.
«…В 1927 году Кутепов перед террористическими актами Болмасова, Петерса, Сольского, Захарченко-Шульц и др. был в Финляндии. Он руководил фактически их выходом на территорию СССР и давал последние указания у самой границы. По возвращении в Париж Кутепов разработал сеть террористических актов в СССР и представил свой план на рассмотрение штаба, который принял этот план с некоторыми изменениями. Основное в плане было:
а) убийство тов. Сталина; б) взрывы военных заводов; в) убийство руководителей ОГПУ в Москве; г) одновременное убийство командующих военными округами – на юге, востоке, севере и западе СССР.
План этот, принятый в 1927 году на совещании в Шуаньи (пригород Парижа, где находилась резиденция Великого Князя), остается в силе. Таким образом, точка зрения Кутепова на террористические выступления в СССР не изменилась. По имеющимся сведениям, Кутепов ведет „горячую“ вербовку добровольных агентов, готовых выехать в СССР для террористической работы».
Но этим наполеоновским планам не суждено было сбыться. В 1927 году террористам удалось совершить в СССР лишь один теракт – 7 июня 1927 года трое боевиков забросали гранатами зал ленинградского Центрального партийного клуба на Мойке и ушли за кордон. Было ранено 26 человек – но пострадали не большевистские лидеры, а простые коммунисты. Теракт, устроенный в Москве, удалось предотвратить. Террористы были настигнуты и уничтожены. В тот же день на главном варшавском вокзале посол СССР в Польше П. Л. Войков получил четыре пулевых ранения в область сердца и легких и скончался в больнице. Всего было совершено более двадцати террористических актов и несколько убийств советских граждан за границей, но нельзя сказать, что они произвели особое впечатление. Больше всего выгоды эти акции принесли лично Кутепову. Он сумел восстановить свою репутацию и после смерти Врангеля в 1928 году возглавить РОВС.
Но недолго музыка играла. ОГПУ являлось совсем не царской охранкой. Это были люди, порожденные все той же Гражданской вой ной. Так что они, недолго думая, нанесли ответный удар. В результате операции, разработанной 1 отделением ИНО ОГПУ,
Я. И. Серебрянским был похищен генерал Кутепов. Операция прошла не слишком удачно – по пути из Марселя в Новороссийск Кутепов скончался от сердечного приступа. А ведь если его похитили, а не убили, значит, чекистам он был нужен живым.
Чекисты сработали чисто, не оставив никаких следов. О том, как все было, стало известно лишь в новое время, после открытия архивов Лубянки. Разумеется, всем эмигрантам было понятно, что без ОГПУ здесь не обошлось. Но… Доказательств не было. К тому же эмигрантская пресса постоянно поднимала шумиху про «происки чекистов». Так после смерти Врангеля долго стоял крик: дескать, его отравили. Так что французы от этих заявлений отмахнулись. Но генералов в эмиграции было много – и на пост главы РОВС заступил генерал Е. К. Миллер.
В 1928 году Великобритания разорвала дипломатические отношения с СССР. В воздухе запахло войной. Дело в том, что в Англии разразилась грандиозная стачка горняков – ее, разумеется, списали на происки Коминтерна. Были опубликованы «инструкции», которые якобы отправляли из Москвы английским шахтерам. Эти документы однозначно являлись фальшивкой – в Коминтерне сидели не идиоты, а старые подпольщики – такие люди письменные инструкции направлять не станут. Но в Великобритании бушевал правительственный кризис – так что антисоветская истерия была вполне к месту.
Эмиграция приободрилась, но… в следующем году грянула «Великая депрессия». «Эпицентр» катастрофы был в США, однако Англии и Франции тоже мало не показалось. СССР же от кризиса только выиграл. Цены на промышленные товары на Западе стремительно упали – их просто некуда было сбывать. Чем и воспользовались кремлевские вожди, пришпорив индустриализацию. Но главное – на Западе ссориться с СССР стало невыгодно. А вот торговать… Так что от представителей «непримиримых» стали отмахиваться – не до вас, мол.