«Я раньше никогда этого не делал», – ответил Коллон.
Процедура была распространенной, но чрезвычайно деликатной. К тому же надо было ввести небольшую долю местной анестезии через иглу, чтобы притупить боль. Одно лишь неверное движение могло привести к серьезнейшим последствиям. Финли пишет, что если бы он ввел иглу слишком глубоко, могло отказать легкое. Несмотря на то что он неоднократно сталкивался с этой процедурой в своей практике, еще никогда ему не приходилось проводить ее на бодрствующем пациенте. До этого он работал только с теми, кто был обездвижен анестезией.
Айзерман вернулся на лавку, а Финли ввел Федорова в курс дела.
«“Просто задержи дыхание”», – сказал я ему, добавив, что ни в коем случае нельзя дергаться. Я смешал краткосрочную и долгосрочную анестезии, подготовил участок для инъекции и смягчил кожу быстродействующим обезболивающим. Доктор Коллон и физиотерапевт Джон Уортон держали Сергея, чтобы зафиксировать его. Я вдавил иглу в подготовленный участок, просунул ее до поврежденного ребра, сдвинул чуть ниже костного края и ввел заранее подготовленную анестезию в область поражения».
Это было какое-то чудо – буквально через несколько минут Федоров уже оказался на ногах, нормально дышал и был готов играть. Или не готов… Несмотря на заверения врачей в том, что ему можно играть и усугубления травмы не будет, если его правильно забинтовать и укрепить поврежденный участок, Федоров решил не возвращаться на лед.
В перерыве по раздевалке поползли разговоры о том, что Сергей больше играть не будет. Он сам так решил. И уже снимал с себя экипировку, как вдруг один из самых тихих игроков команды пришел в кабинет физиотерапевта.
«Мы понятия не имеем, что он сказал Сергею, потому что они говорили по-русски между собой. Но в таком тоне Владди никогда не разговаривал, – вспоминает их партнер по команде Брендан Шэнахэн. – Он наорал на него, а потом вернулся в раздевалку, сел на свое место и ни слова больше не проронил».
Слова Владимира Константинова возымели действие. Врачи надели на Федорова шину и разрешили ему вернуться на лед. Вся эта история уместилась в четверть часа. Игроки «Детройта» вышли на площадку после перерыва – в том числе и Федоров. Причем вернулся так вернулся! «Крылья» выиграли со счетом 2:1 и одержали ключевую победу в серии над «Колорадо». Слава Козлов забросил обе шайбы «Детройта» с передач своего партнера по Русской пятерке – Сергея Федорова.
Затем «Ред Уингз» взяли четвертый матч (6:0) и повели в серии 3:1. Однако «Колорадо» выиграли пятую встречу с таким же счетом. Шестой матч серии снова проходил на «Джо Луис Арене», где уже развернулась нешуточная борьба. Итог встречи подвел Шэнахэн, поразивший пустые ворота – «Детройт» выиграл (3:1). Тем не менее победную шайбу в серии забросил на седьмой минуте третьего периода не кто иной, как Сергей Федоров, которому перед каждым матчем требовался укол анестезии.
Финли подчеркивает, что только после этого и Сергей, и болельщики «Детройта» могли с облегчением выдохнуть. Они во второй раз за три года вышли в финал Кубка Стэнли. И лишь тогда был положен конец слухам и отпали вопросы о смелости Сергея Федорова.
После долгих месяцев тщательного планирования стремительно приближался час Х. Ник Полано начинал нервничать. Опасаясь быть узнанным нежелательными людьми – а ими все просто кишело в отеле города Портленд, штат Орегон, – Полано и его сообщник прошмыгнули в лимузин, который ждал их снаружи.
Полано сказал водителю, что скоро к ним присоединятся еще два человека и чтобы он приготовился ехать в сторону аэропорта, как только они сядут в машину. Теперь уже занервничал водитель. Он посмотрел на Полано в зеркало заднего вида и увидел настоящего голливудского актера – рост 190 см, вес 86 кг, одет неброско, грива густых волос зачесана назад, а на выточенном лице такая зловещая гримаса, будто он ждет мафиозного киллера.
– Слушай, старик, – повернулся водитель к Полано. – Мне все это не очень нравится. Мне не нужны проблемы. Я семейный человек…
Полано рассмеялся. «Он думал, мы мочить кого-то едем», – рассказывает Ник. Он быстро и спокойно объяснил, что ничего плохого или противозаконного не происходит. Тем не менее водитель играл ключевую роль в истории, о которой завтра будет говорить весь мир.
– Не переживай. Все с тобой будет хорошо, – уверил Полано шофера, а затем показал пальцем на лобби отеля: – Вон там сидит парень, который оставит тебе большие чаевые.
Этим парнем был Джим Лайтс. Он почти год детально разрабатывал план сложнейшего побега. Теперь он сидел и ждал. Пил чашку за чашкой кофе, читал газету вдоль и поперек, всячески стараясь слиться с мебелью лобби гостиницы «Шило Инн», чтобы не привлекать внимания.
Пока Полано успокаивал шофера, к отелю подъехал автобус. Он быстро опустел. Пара десятков молодых и голодных парней устремились в обеденный зал, где уже подавали ужин. Последним из автобуса вышел тот, о ком завтра напишут все газеты.
Сергей Федоров увидел человека, сидевшего в лобби с газетой «Ю-Эс-Эй Тудей», и спокойно подошел к нему.
– Ну что, Джим, пойдем? – Федоров подтянул свой английский и спросил таким тоном, будто говорил о погоде.
Лайтс поднялся, они вышли через черный ход и направились в сторону лимузина. Уже почти покинули отель, как вдруг перед ними открылись двери лифта – там стоял один из товарищей Федорова по ЦСКА. Он был высокого роста и старше Сергея.
Федоров остановился. У Лайтса сердце в пятки ушло. Попались.
– Я сейчас, Джим, – сказал Федоров.
– Сергей, пойдем, пожалуйста, – взмолился Лайтс.
– Тридцать секунд, – ответил Федоров и направился в сторону Сергея Чекмарева – своего самого близкого и надежного друга в мире, где доверие встречалось редко и его легко было потерять. Чекмарев был массажистом и менеджером по экипировке сборной Советского Союза, а также соседом Федорова по комнате.
– Пойдем на ужин, – сказал Чекмарев.
– Не могу, – ответил Федоров, – Мне надо идти.
– Куда это ты собрался? – спросил Чекмарев со смехом.
– В Детройт.
– Ну-ну. Давай, пошли, – сказал Чекмарев. – За ужином расскажешь.
– Нет, меня уже ждут. Я пошел.
– Нет, нет, нет!
Сергей развернулся и ушел. Он не оборачивался.
«Я понимал, что он может схватить меня и притащить к тренерам, – вспоминал позже Федоров. – Он был в два раза больше меня. Я вообще не знал, чего ожидать. Немного нервничал. Но потом все равно четко дал ему понять – я действительно ухожу».
Федоров проводил своего друга до лифта. Прежде чем проститься с ним в спешке, растрогавшись, Сергей достал из кармана все деньги, которые накопил за четыре года профессиональной карьеры в Советском Союзе, и отдал их Чекмареву – все $1500.
«Это был знак моей признательности на случай, если у него возникнут проблемы из-за того, что сбежал его сосед», – поясняет Федоров. Он прекрасно понимал, что в советской системе того времени преследовались люди, которые были просто в кругу тех, кого считали проблемными элементами общества.
Федоров вернулся к Лайтсу, и они прыгнули в ожидавший их лимузин. Через двадцать минут вся четверка уже сидела в роскошном «Гольфстриме», который принадлежал Майку Иличу. Самолет стоял с полным баком, уже готовый к взлету. Так было положено начало побегу одного из самых ярких молодых игроков Советского Союза.
23 июля 1990 года, спустя почти год с нашей первой встречи в Хельсинки, Сергей Федоров, которому через пять месяцев исполнится двадцать один, приземлился на своей новой родине и начал карьеру в Национальной хоккейной лиге.
– Он был у нас в Детройте еще до того, как его хватились русские, – утверждает Полано.
Вскоре после того, как Федорова ввели в Зал хоккейной славы в ноябре 2015 года, Сергей признался в одном интервью: он не знал, что думать о нашей встрече в Финляндии, когда я показал ему список игроков, выбранных на драфте «Ред Уингз», а также передал медиагид с письмом, где ему предлагалось бежать в Детройт.
– Я тогда вообще не понимал, что такое драфт, кто такие «Ред Уингз», да и вообще про НХЛ мало что знал, – говорил он. – Я просто подумал: «Хорошо, допустим. Дальше-то что?» Такая у меня была реакция. Представить не мог, что поеду куда-то через год.
Но то письмо зародило в нем чувство тревоги.
– Это был волнительный момент, даже неприятный, – продолжал Федоров. – Потом я прочитал письмо и все понял. Даже дух захватило.
Дух захватило так, что Федоров не стал торопиться и подписывать контракт с главным тренером и руководителем ЦСКА Виктором Тихоновым. Армейский клуб хотел продвинуть Сергея по службе, сделать его лейтенантом вместо рядового. Это существенно сказывалось на престиже, зарплате и прочих льготах. Однако все это не просто так. Контракт был рассчитан на двадцать пять лет.
Виктор Федоров, отец Сергея, просил сына принять это предложение, которое того и так искушало. Но сумма в долларах, которую младший Федоров увидел в Хельсинки, заставила его взглянуть на ситуацию иначе. Вернувшись домой в Москву, он обратился к единственному человеку, которому мог доверять за пределами хоккейного круга и семьи, – Валерию Матвееву. Тот был спортивным корреспондентом «Правды» – в то время одной из двух общенациональных газет в Советском Союзе. Другая газета называлась «Известия» (русские любили поговорку: «В «Правде» нет известий, а в «Известиях» нет правды»).
Матвеев был небольшого роста, носил очки. Возраст – чуть меньше тридцати. На его глазах Федоров за четыре года в ЦСКА стал настоящей звездой. Валерий был первым журналистом, написавшим большую статью о Сергее, снискал его доверие. Мне же, в свою очередь, доверял Матвеев после ряда продолжительных бесед в Москве спустя примерно пять лет после развала Советского Союза.
– Ему тогда было лет семнадцать, он еще за Минск выступал, – вспоминает Матвеев. – Помню, написал, что он хороший парень и талантливый игрок. Привел цитату Тихонова о том, как Виктор Васильевич планировал, что в будущем в ЦСКА тройка Федорова, Александра Могильного из Хабаровска и Павла Буре из Москвы придет на смену легендарным Игорю Ларионову, Сергею Макарову и Владимиру Крутову, составлявшим звено КЛМ. Тихонов пристально следил за молодежью. Когда он взял Сергея в ЦСКА, тот сразу стал его любимчиком. Федоров много не болтал, упорно трудился, был высоким и сильным. Тихонов понимал, что столько плюсов в одном человеке редко найдешь. Но, получив то письмо, Сергей впервые серьезно задумался о будущем в НХЛ, – продолжает Матвеев, который сразу посоветовал Сергею уйти из ЦСКА, чтобы выступать в Соедин