иан названной губернии. При соприкосновении христианского населения с мусульманским некоторые утрачивают одну веру и не усваивают другой; для таких отщепенцев нет уже ничего святого на свете и они также дают немалый процент убийц, грабителей и воров. У мусульман убийства чаще сознательные и умышленные, чем в запальчивости, у христиан наоборот. На распространение убийств на Кавказе несомненно влияет и то, что муллы, эффенди и кадии (судьи) получают образование за пределами Закавказья не в духе, конечно, нашей цивилизации.
На Кавказе вследствие уже одной борьбы за существование населения разнородного этнологического состава чрезвычайно много убийств приходится на город. Совершаются убийства и тут в запальчивости или из мести, больше на базарах, чем в других местах, чаще в праздники, чем в будни. Из городов наиболее убийств дает относительно и абсолютно Баку (татары), за ним идет Владикавказ (ингуши), потом Тифлис (армяне и грузины) и т. д.
Чувство ревности влечет за собой чуть ли не половину всего числа совершаемых мусульманами преступлений, и в том числе убийства занимают первое место. Любовные похождения замужних караются у них большей частью смертью. Так как мусульман-алкоголиков сравнительно очень мало, а убийства из ревности очень часты, то в бреде ревности искать их причину не приходится. Конечно, тут имеет значение и оскорбленное самолюбие, и несоблюдение традиций. Относительная недостаточность в женщинах дает тоже лишний повод к ревности. У христианских племен ревностью объясняется тоже не малый процент убийств, но здесь алкоголь играет весьма часто выдающуюся роль. У туземцев Кавказа семейные ссоры являются вообще необычайно частым поводом к убийству. Вспыльчивый характер, быстрая решимость, самолюбие и врожденная привычка к личной расправе при постоянном нахождении при себе или в доме оружия, легко ведут к печальной развязке семейной ссоры.
Убийства с ограблением совершаются преимущественно татарами, ингушами и гурийцами. На грабеж, связанный с убийством, грузины, имеретины, армяне и, тем более, греки, идут много реже, причем армян наталкивает на этого рода преступления их необычайная алчность к деньгам и зависть к богатым. Среди грабителей-убийц картвельского происхождения попадаются люди зажиточные и даже сравнительно образованные; так в одном мне известном случае преступник получил образование почти полное в реальном училище, другой в семинарии. В числе лиц, сделавших недавно вооруженное нападение на Потийское казначейство среди белого дня, оказался один местный князь — гуриец, имевший каменный дом в Тифлисе и вообще не бедный. Самый грабеж является таким образом, для некоторых лиц как бы второстепенным делом, мотивом нападения служит иной раз просто врожденная потребность в ухальских выходках, рискованных предприятиях, страсть наводить ужас на людей. Грабители-разбойники при своих нападениях на жилища, хутора, церкви, экипажи, почту, поезда и пр. обыкновенно обнаруживают заботу о своей личной безопасности: одна часть банды грабит и убивает, другая предусмотрительно стережет поблизости. Конечно, экономические причины содействуют тому, что заглохшие было хищнические инстинкты при первом удобном случае всплывают наружу.
На Кавказе, как я уже сказал, убийства гораздо чаще среди мусульман, чем среди христиан, а между тем душевные и нервные болезни — наоборот. Самое разбойничье племя — адербейджанские и вообще закавказские татары, между тем именно среди них заболеваемость психозами и неврозами, сравнительно, напр., с грузинами и армянами мала. Душевные и нервные болезни наиболее распространены в Кутаисской губ., где население, наоборот, сравнительно мирное, что видно уже из вышеприведенных цифр, особенно, если исключить гурийцев и мусульман Батумского округа. Те местности, где множество помешанных, слабоумных, эпилептиков и дегенератов всякого рода, как напр., Горийский уезд Тифлисской губ., вовсе не выделяется количеством убийств, а в Боргалинском уезде той же губернии наблюдается как раз обратное явление: болезни нервной системы и психики редки, а убийства и разбои крайне часты… Наиболее невропатическое предрасположение наблюдается у сванетов, между тем разбоями они вовсе не занимаются, а убийства вообще у них вряд ли чаще, чем у грузин или армян; у ингушей наоборот — необычайная распространенность разбоев и всякого рода насилий при нервной системе очень устойчивой в отношении к заболеваниям и т. д.
В вопросе об убийствах на Кавказе, как стране виноделия, чрезвычайно важно уяснить себе этиологическое значение алкоголизма. О последнем я писал особо, и потому здесь в подробности вдаваться не стану. Скажу только, что в этом отношении нельзя не отметить прежде всего большей разницы между мусульманами и христианами: у первых число убийств в состоянии алкогольного опьянения сравнительно ничтожно, у последних необычайно велико и приходится таким образом на время выделки вина и водок. Темперамент туземцев таков, что если только поссорятся между собой собеседники несколько подвыпившие, то схватка и взаимные поранения почти неизбежны. Убийства в нетрезвом состоянии особенно часты у грузин и вообще племен картвельской группы христианского вероисповедания. Армяне почти не уступают им в этом, всё же злоупотребляя алкоголем несколько меньше, не так часто имеют повод убить кого-нибудь или самим быть израненным кем-либо в запальчивости. У мусульман гость или кунак (друг) — лицо священное, и ссора в доме задерживается сознанием долга всякого гражданина не нарушать обычаев предков, не осквернять убийством жилища; об этом не забывается даже за выпивкой. За смерть гостя обязан отомстить хозяин. Немалое число убийств у христиан (грузин, армян, гурийцев, имеретин и пр.) и подхристиан (осетин, хевсур, сванетов и др.) приходится на долю одержимых ясно выраженным бредом потаторов, нравственным извращением, патологическими эффектами, приступами автоматизма и другими формами душевных и нервных расстройств алкогольного происхождения, однако вывести процент отношения этих случаев к другим пока не представляется возможным.
Из душевных болезней, часто влекущих за собой убийство, заслуживает упоминания довольно распространенная преимущественно в городах паранойя с бредом преследования или бредом мести; мусульмане и без того подозрительны и мстительны, и лица даже только с параническим характером при данных бытоусловиях чрезвычайно опасны для общества. Из других психопатических состояний, делающих иногда убийство, следует назвать эпилепсию, имеющую на Кавказе, главным образом, среди христианского населения поразительно широкое распространение. Убийство под влиянием галлюцинаций, к которым туземцы, живущие в местных ущельях и в горах, склонны в общем более, чем степняки, не редки. Так как призрение душевнобольных на Кавказе поставлено чрезвычайно плохо, и сумасшедшие, проживая в семьях, свободно расхаживают по улицам и домам своих знакомых и родственников, то естественны и кровавые драмы, о которых в местной прессе сообщается чуть не еженедельно, и я бы мог привести массу случаев, не дошедших до печати. Нельзя не отметить того факта, что Кавказ вообще необычайно богат дегенератами всякого рода, причем среди племен картвельской группы и среди армян их особенно много. Хотя специальных исследований страны в этом направлении никем не производилось, но они наверное показали бы, что среди туземцев Закавказья дегенератов в психиатрическом и антропологическом смысле гораздо больше, чем хотя бы среди русских средней полосы Европейской России. Это обстоятельство, однако, еще не позволяет приписывать частоту убийств и разбоев на Кавказе распространенности дегенерации.
При диких суевериях и глубоком невежестве населения глухих деревень весьма естественно, что некоторый, правда сравнительно очень небольшой, процент убийств, выпадает на долю обвиняемых или только подозреваемых в напускании порчи на людей, в колдовстве, в сношениях с дьяволом и т. п. У писавов, напр., существует дикое поверье, что можно найти в лесу клад, если сделать из человеческого сала свечу, зажечь ее и ходить, пока она не сгорит; где свеча потухнет — там и надо рыть. В результате такого поверья в Писавии случались убийства жирных проезжих людей, которым вскрывали стенки живота, извлекали жир и т. д. В горах у писавов, хевсур, тушин, ингушей, чеченцев и др. наталкивают на убийства иногда гадальщицы, указывающие невежественной толпе мнимых врагов общества.
Среди убийц, заключенных в тюрьму, психозы и неврозы всякого рода довольно обычны, но тут необходимо принять во внимание, что туземцы очень плохо переносят лишение свободы, особенно одиночное заключение, во всяком случае хуже русских, и легче заболевают душевным расстройством. Кому не известно, как ловко, с какой неустрашимостью, с каким риском для жизни убегают из тюрем и с каторги кавказские разбойники? Тоска по родине и воле охватывает всё существо пленного преступника, и смерть ему не страшна. Отношение туземцев-преступников к смертной казни поразительно спокойное; многие присужденные к ней сами надевают себе петлю на шею с точным сознанием своей правоты. Надо сказать, что смертная казнь, широко практиковавшаяся на Кавказе в течение всего XIX столетия, вряд ли намного уменьшила общее число убийств и разбоев. Мне приходилось беседовать со многими кавказскими убийцами в городах Сибири и нашего Дальнего Востока: они казались мне замкнутыми в себя, не разговорчивыми относительно преступления, держались в одиночестве, занимались мелкой торговлей и мечтали возвратиться когда-нибудь в родные горы; ни малейшего раскаяния в совершенных преступлениях я в них заметить не мог. На расспросы о причинах убийства следовал с их стороны обыкновенно один ответ, одно оправдание себя: «у нас такой закон, такой адат, у вас другой».
Нигде не встречается так много случайных убийств, как на Кавказе. Туземцы, постоянно осматривая огнестрельное оружие или показывая его другим, или стреляя на охоте, свадьбе, при болезнях, родах, или при сумасшествии кого-либо с целью отогнания беспокоющих бесов и т. д., нередко нечаянно попадают в кого-нибудь из случайно подвернувшихся людей. Кулачные схватки и бои на дубинках, как национальная забава, иногда, правда редко, влекут за собой убийство по неосторожности. Убийства «по ошибке», напротив, очень распространены. Хотя туземцы стреляют прекрасно, всё же иногда попадают не в того, в кого метят, особенно, если дело происходит в сумерки или ночью.