его общеславянского влияния, ранее образования еще ветви, развившейся потом в великоруссов. Мы не станем приводить многочисленных примеров и доказательств, собранных у Томсена, Альквиста, Веске и др. Важнее, в данном случае, указать на следы обратного влияния — финской культуры на русскую, которых также имеется, по-видимому, не мало, хотя исследования в этом направлении только что начались. Всего нагляднее бросается в глаза это влияние на Севере, на окраине Великороссии, где русские колонисты столкнулись с финнами, не достигнув еще того культурного развития, как впоследствии. Здесь мы встречаем в русских областных наречиях массу слов, заимствованных у финнов (помимо названий местностей), напр. для обозначения разных видов леса, озера, реки, гор, болот, растений, ягод, птиц, рыб, способов, принадлежностей рыбной ловли, звероловства, судоходства, лесного промысла и т. д. Но подобное усвоение финских слов может быть констатировано и вообще в русском языке, например, в словах: турить, холить, ботать, ковырять, кувыркать (ся), морошка, ягель, тундра и др. От финнов заимствовал, вероятно, русский северный колонист систему подсечного хозяйства, вырубания и выжигания леса и распахивания получаемых при этом «лядинок», а также, может быть, и архитектуру больших изб на Севере, содержимых притом с гораздо большей чистотой, чем в средней России. Можно проследить, также, как кажется, заимствования в костюме (особенно — женском головном уборе), в украшениях и орнаменте, в способе перевозки тяжестей (волокуши, езда гуськом), в некоторых суевериях и предрассудках, повериях и обрядах, взглядах на половые отношения (местами — очень снисходительное отношение к любовным похождениям девиц) и т. д. Было подмечено еще кое-какое влияние финнов (а также и тюрков) в сфере русского былинного эпоса (проф. Миллером, Стасовым, Потаниным) и в сфере музыкальных инструментов (Фаминцыным), и предстоит еще уяснить отношение великорусского семейного и общинного начала к таковому же у финнов. Что начала эти крепки у некоторых финских племен — доказывают, например, вотяки (особенно — по отношению к понятию о «мире»). Но всё это еще предстоит выяснить, как и предстоит еще вообще точнее анализировать русский тип, далеко не такой простой и однородный, как это прежде полагали, а представляющий многие характерные областные и местные вариации, но вместе с тем и сохраняющий некоторые существенные, коренные черты, которые он не утрачивает даже в наиболее отдаленных от центра местах — в Сибири, на Кавказе, в Средней Азии и т. д. Другой интересный объект для исследования, это — проследить, как видоизменились и видоизменяются быт и мировоззрение народа под влиянием новых западных порядков и влияний, проникающих через посредство городов, фабрик, мастерских, иностранных колонистов, школ, чтения и т. д.
Надеждин, «Великая Россия» (в «Энциклопед. Словаре» Плюшара, 1837 г., т. IX);
«Опыт исторической географии русского мира» («Библиотека для Чтения», 1837, XXII);
«Russiche Mundarten» (в венских «Jahrbucher der Literatur», 1841, т. XCI);
Сахаров, «Сказания русского народа» I;
Снегирев, «Русские в своих пословицах» (1831–34);
«Русские простонародные праздники» (1837.39) и др.;
Бодянский, «О народной поэзии славянских племен» (1837);
Терещенко, «Быт русского народа» (1848);
Максимович, «Начатки русской филологии» (1845);
Венелин, «О споре между южанами и северянами» (в «Чтениях общества Истории и Древности», 1847);
Срезневский, «Мысли об истории русского языка» (1849.50);
Даль «О наречиях великорусского языка» (в «Вестнике Геогр. Общ.», 1852;
перепечатано в «Толковом Словаре», I); статьи Бэра и Надеждина (в «Зап. Геогр. Общ.», I);
Лавровский, «О языке древних русских летописей»(1852);
Погодин, «Записки о древнем языке русском» (в «Изв. Акад. Наук», 1856) и «Ответные письма» Максимовича;
Соловьев, «История», I и сл. и крит. разборы К. Аксакова и др.;
Костомаров, «Две русских народности» (в «Истор. моногр.» I, 1863) и др.;
Рыбников, «Песни» и др. сборники нар. поэзии, также разборы их, и «Отчет о собирании русских песен на Севере» Истомина (в «Изв. Геогр. Общ.», 1887, XXIII);
Кавелин, «Мысли и заметки о русской истории» (в «Вест. Евр.», 1866, II);
Потебня. «Два исследования о звуках русского яз.»;
Е. Барсов, «Причитанья Северного края»;
Стасов, «Происхождение русск. былин» (в «Вест. Евр.», 1868) и разборы Буслаева, А. Веселовского, Ореста и Вс. Миллера и др.;
Веселовский, «Розыскания в области русск. нар. стиха» (1889); Максимов, «Год на Севере» и др.;
Ефименко «Заволоцкая чудь» (1869) и др. работы по северно-русской этнографии;
Колюпанов, «Колонизация Пермской г.» (в «Беседе», 1871);
Майков, «Замечания по географии древней Руси» (1874);
гр. Уваров, «Меряне и их быт по курганным раскопкам» (в «Трудах» I Арх. съезда и другие статьи в «Трудах» разных арх. съездов);
Корсаков, «Меря и Ряз. княжество»;
Европеус. «Об угорском народе, обитавшем в средн. и сев. России» (1874). Этногр. карты Евр. России — Кеппена и — Риттиха; Риттих, «Племен. состав контингентов рос. армии»;
Барсов, «Очерки русской историч. географии» (2 изд. 1885);
Грот, «О топогр. названиях» (в «Ж. М. Нар. Пр.» 1869) и «Слова областн. Словаря, сходные с финскими»;
Забелин, «Ист. русск. жизни» I;
Castren, «Vorlesungen uber die fin. Volker» и др. сочинения: Sjogren, «Ueber die altesten Wohusitze der Jemen» и другие статьи в «Gesam. Schriften» I, Ahlquist, «Die Kulturworter der wesfinn. Sprachen»;
Кеппен, «Мат. к вопросу о первоначальной родине индо-европейских и финно-угорских племен» (1886) и др.;
Веске, «Славяно-финские культурные отношения по данным языка» (в «Изв. Казан. Общ. Арх. Ист. и Этн.» VIII, 1890);
Смирнов, «Черемисы», «Вотяки», «Пермяки» и др. статьи (в «Изв. Казан. Арх. Общ.»);
Подвысоцкий, «Слов. обл. архангел. нар.»;
Ogonowsky, «Studien auf dem Gebiete d. ruthen. Sprache» (Львов, 1880); Соболевский, «Лекции по истории русского языка» (1888 и нов. изд.);
Житецкий, «Очерк истории малороссийского наречия»;
Грушевский, «Очерк истории Киевской земли» (Киев, 1891);
Щапов, «Историко-географические и этнографические заметки о сибирском населении» (в «Известиях» Восточно-Сибирского отдела, III и сл.);
Вс. Миллер, «Отголоски финского эпоса в русском» («Журн. Министерства Народного Просвещения», CCVI);
его же, «Экскурсы в область русского эпоса» (в «Русской Мысли», 1891);
Потанин, «Монгольские сказания о Гессер-хане» и др. статьи в «Этнографическом Обозрении» (1889–1891);
Фаминцын, «Домра» (1891);
Пыпин, «История русской этнографии» (1890–92);
Гатцук, «Исследование курганов Московской г.» (в «Древностях», изд. московским Археологич. Общ.», I);
Богданов, «Кург. племя Московской г.»;
«Материалы для антропологии Московского периода»; «Меряне в антропологич. отношении»; «О черепах, найденных проф. Иностранцевым»; «Древние и современные болгары»; «Антропологическая физиогномика» и др. статьи в «Известиях» Общества люб. естествознания и в издании Иностранцева: «Доисторический человек на побережье Ладожского оз.»;
Эмме, «Антропология и медицина» (Пол., 1882);
Taranetzky, «Beitrage zur Craniologie der grossruss. Bevolkerung» («Mem. De l.Acad. des Sc. de St.-Pet.», 1884);
Краснов, «Об антропологических типах Харьковского уезда» (в «Географическом Сборнике», Харьков, 1891);
Зограф, «Русские народы» (вып. I, 1891);
Heikel, «Die Gebдude der Ceremissen, Mordwinen, Esten und Finnen» (Гельсингф., 1888);
Весин, «Великорусс в его свадебных обрядах» («Русская Мысль», 1891);
Анучин, «Этнографические очерки Сибири. Русско-сибирская народность» (в «Ремесленной Газете», 1876);
«О географическом распределении роста мужского населения России» (в «Записках Географич. общества по отделу статистики», VII. 1889), «О задачах русской этнографии» (в «Этнографическом Обозрении» 1889, I) и др.
Не указываем многих сочинений и статей по русскому обычному праву, статистике, переселениям, расколу, раскопкам курганов, финским народностям и т. д. При составлении настоящей статьи автор пользовался еще не вышедшими из печати сочинениями: Спицын, «Арх. разыскания о древнейших обитателях Вятской губ.» и Зограф, «Антропологические исследования мужского великорусского населения Владимирской, Ярославской и Костромской губ.», а также рукописными заметками и указаниями: П. Н. Милюкова, А. Н. Пыпина, Е. И. Якушкина, Н. Ю. Зографа, Г. И. Куликовского и В. В. Каллаша.
НегрыД. Н. Анучин
Брокгауз и Эфрон. Т. XX.
СПб., 1897
Негры — чернокожие обитатели тропической Африки. С давних пор они обращали на себя внимание ближайших культурных народов особенностями своего типа, рано, по-видимому, внушившими убеждение, что черная порода представляет как бы низший род людей, предназначенный для рабства. На памятниках древних египтян мы встречаем изображения негров, передающие весьма реально главнейшие признаки их типа. Рабы-негры были обычным явлением как на древнем Востоке, так и в Греции и Риме. Научное изучение негров началось в XVIII веке исследованиями Зёммеринга, Вайта, Кампера, Блуменбаха, которые нашли, что негр больше приближается к животным (обезьянам), чем представители других рас, и что он, во всяком случае, должен быть выделен в особую породу или даже, как принимали некоторые, в особый вид людей. Развитие рабства и торговли неграми еще более упрочило убеждение в их низшей природе. Дальнейшие изыскания внесли много поправок в такие взгляды и свели «животность» негров в более умеренные пределы.
Черный цвет кожи негров обусловливается красящим зернистым веществом, пигментом, отлагающимся в слизистом мальпигиевом слое кожи, под наружной кожицей (epidermis). Новорожденный негр имеет более светлый, красноватый или розовато-бурый цвет, скоро начинающий темнеть. Впрочем, и у взрослого негра цвет кожи никогда не бывает совершенно черным, а скорее коричневатым, причем ладони и подошвы окрашены всегда светлее. Цвет негров значительно различен по племенам и особям. При скрещивании со светлокожими расами чернота кожи тоже ослабляется, хотя иногда мулаты бы