Христианство должно было заботиться о поддержании правильных браков, и долго еще боролось со старыми языческими привычками: некоторые жили с женщинами не венчаясь; другие находились в связях со своими рабынями, не подозревая тут предосудительного. Вообще, в Новгороде на брачные связи смотрели легко, даже и в поздние времена; и так постоянно духовенство старалось искоренить браки без венчания, которые, однако, по народному понятию, почитались настоящими браками. Причина, почему избегали венчания, была та, что в старой жизни укоренились частые разводы: были нередко примеры, что муж передавал свою жену другому, другой третьему, и женщина оставляла мужа и переходила из рук в руки. С невенчанными можно было и при христианстве соблюдать обычай языческих нравов. Самое венчание не уничтожало разводов, и жены венчанные также разлучались с мужьями и сходились с другими. Нередко супруги расходились добровольно, по недостатку средств жизни. Все возникавшие по этому поводу дела принадлежали суду Церкви, и владыки старались постановить правила, предупреждавшие эти случаи, но принуждены бывали поневоле оказывать иногда снисходительность к народным обычаям. Таким образом, дозволялось мужу отпустить жену, которую он считал виновною в нарушении супружеской верности, и даже такой муж мог после того принимать священство. Вообще, церковные судьи, руководствуясь византийскими понятиями, были строже к женщине, чем к мужчине. Так, и в ответ Кирику епископ, на основании правила св. Василия, дает свободу мужу, лишая этой свободы жену: "ни по коей же вине жене не отлучатися мужа своего"; напротив — "аще жена от мужа со иным, то муж не виноват пуская ю".
Тогда как строгая византийская нравственность порицала .троеженство (хотя и допускала в крайности), и даже на самое второбрачие смотрела неблагосклонно, русские беспрестанно разводились, — даже в XV веке Фотий должен был научать новгородцев и псковичей, чтоб они не давали должности церковных старост разведшимся с женами, как и второбрачным.
Некоторые особенности в богослужении и в церковных требах сохранялись в Северной Руси в XIV и XV веках, отчасти дозволяемые, отчасти воспрещаемые властями. Видно, что в древние времена от недостатка научного образования духовенство путалось во множестве сложных обрядов, и возникали разные вопросы о богослужебном порядке и о требах; эти вопросы разрешались иногда духовенством самовольно, противно церковным правилам; для восстановления правильности богослужения следовало спрашивать владыку и даже митрополита. Напр., митрополит должен был объяснять, когда надобно было в церковном чине служить обедню св. Василия вместо Златоусто-вой. Богослужение на страстной неделе, когда, по церковному уставу, вводятся значительные отличия против обычного вседневного, было предметом особых вопросов. Так в XIV веке, в великую субботу, пели ефимоны, что запрещено было митрополитом, когда об этом его спросили. Духовенство не вполне сознавало значение церковных санов, ибо делало вопрос митрополиту Киприану. если где-нибудь нет диакона, то может ли священник служить за диакона? Ответ был, разумеется, отрицательный. В соблюдении постов вкрались произвольные отмены, напр., не постились в Преполовение, которое всегда бывает в среду, и в Усекновение главы Иоанна Предтечи; а пост праздника Воздвижения соблюдали два дня: канун праздника и самый праздник. При совершении крещения в Новгородской и Псковской Земле вкрался обычай обливания вместо погружения. Трудно решить, заимствован ли этот обряд с Запада, или сам собою образовался; вероятнее последнее, ибо естественно в древности могла возникнуть эта замена по удобству при крещении взрослых. Митрополит Кириан запрещал творить обливание, повелевал также не присутствовать при крещении младенца куму и куме вместе, но одному какому-нибудь лицу: или мужского, или женского пола. Наружный вид служения литургии в древности имел некоторые отмены и отличия в сравнении с нынешним порядком, как это видно из старинных пергаментных служебников. Из книги Зиновия против Косого видно, что в старину не пели "Верую во единаго Бога" и "Отче наш", но читали, и обычай петь осуждался как нововведение, возникшее первоначально в Псковской Земле.
В сравнении с Восточною Русью северный край все-таки был книжнее и образованнее. В Новгороде были школы, где учили детей грамоте и письму. Так, в житии Ионы говорится о школе, в которой учились дети. Были школы и по селам. Это видно из жития Антония Сийского. Родом поселянин, он был отдан в сельскую школу. В Новгороде и Пскове всегда находились так называемые философы, люди, занимавшиеся чтением писания и церковных книг и любившие словопрения и благочестивые разговоры. К таким-то принадлежали те, о которых упоминается в житии Евфросина Псковского, и те, о которых говорится в Новгородской Летописи, по поводу вопроса о "Господи помилуй". В 1471 г. митрополит Филипп, уговаривая новгородцев не отдаваться латинскому королю, говорит: "вем, яко книжней мудрости сами разумни есте". От таких-то любителей мудрования, конечно, пошли и вольнодумные идеи, положившие в этой стране начаток тому раскольническому движению, которое проходит чрез всю нашу историю,и которое, в отличие от обрядного, мы назовем рефор-мационным.
IX. Церкви
Множество церквей было характеристической особенностью наших северных городов. Одни из них строились обществом, другие владыками из своей казны, иные частными людьми. Когда строило общество — это называлось строить пометом, т.е. складчиною. Иногда строила церковь целая улица, т.е. имеющие дома на улице, где ставилась церковь; иногда основывалась церковь торговою корпорацией): так построена была св. Пятница заморскими купцами, а в Русе построили церковь купцы прасолы. Во время моровых поветрий ставили обыденные церкви, которые следовало в один день и поставить и освятить. Частные люди по каким-нибудь случаям в жизни давали обеты поставить церковь, и такие церкви назывались обетные. Это бывало так, что когда угрожает опасность, то дают обещание построить церковь, если Бог поможет избавиться от опасности, и когда опасность минет, ставят церковь в благодарность Богу. Другие, чувствуя за собой грехи, думали загладить их перед Богом построением церкви.
Построение церквей в Новгороде началось с самого появления христианства. Еще до общего крещения Новгорода и истребления идолов, по известию Иоакимовской Летописи, существовала в Новгороде церковь Спаса Преображения, может быть, на том месте на Торговой стороне, где была такая же церковь впоследствии и где существует она под тем же названием и теперь. В конце Х-го века построена в Детинце деревянная церковь во имя Софии Премудрости Божией о тринадцати верхах, а в Х1-м веке, на другом месте, в том же Детинце, сооружена каменная церковь св. Софии. Она строена пять лет (1045-1050). Для расписки стен ее призваны греческие художники. Об этом событии сохранилась такая легенда. Иконописцы писали образ Спасителя на куполе, по обыкновению, с благословляющею рукою. Но через ночь написанный ими образ оказывался не с благословляющею, а с сжатою рукою. Иконописцы поправили по-своему; через ночь у нарисованного Спасителя рука снова была сжата. И еще раз поправили иконописцы, и еще раз увидали поутру сжатую руку. Наконец, на четвертое утро, иконописцы услышали глас: — "Писари, писари, о, писари! Не пишите меня с благословляющею рукою, а со сжатою! Я в этой руке держу Великий Новгород, а когда Моя рука разожмется, тогда будет граду сему скончание!" О другом местном образе Спасителя сохранилась такая легенда: образ этот привезен из
Греции, и писан когда-то греческим царем Эммануилом. Однажды этот царь хотел наказать священника. Тогда ночью явился ему Спаситель в том виде, в каком был им изображен на иконе, и сказал: "Зачем восхищаешь ты святительский суд?Тебе дано начальство над людьми, — твое дело оборонять их от врагов, а духовно вязать и решать поручено святителям". Явились и ангелы; Спаситель протянул перст и приказывал им нанести удары царю. Когда царь проснулся, то почувствовал на теле боль от ударов и увидел, что на иконе у Спасителя перст был протянут. Тогда царь понял, что не следует светским властям судить духовных особ. Этот образ был патрональным для владыки и всего новгородского духовенства, потому что с ним соединялось предание, охранявшее Церковь от своевольства новгородцев. После падения Новгорода он был отвезен в Москву и поставлен в Успенском соборе.
Церковь св. Софии имела до последнего времени патрональ-ное значение для Новгорода и всей его Земли. Там хоронили владык, иногда князей, и тех граждан, которые особенными подвигами и услугами отечеству удостоивались по смерти такой чести, преимущественно, когда они положили головы в бою за веру и новгородскую свободу. Быть погребенным во храме св. Софии считалось самою высокою честью. В XI-м веке почти не упоминают летописи о построении церквей в Новгороде, кроме Софии и Бориса и Глеба, построенного на месте прежней Софии в 1050 году. Несомненно однако, что существовала церковь Илии в Славне, упоминаемая как существующая в 1105 году, и Спа-сопреображенская, первая, как можно думать, христианская церковь в Новгороде. К этому времени можно отнести и первое построение Михайловской церкви на Софийской стороне на Прусской улице, если только по Новгородской Летописи ее надобно разуметь под освященною 1088 года церковью св. Михаила. Вообще в этот век не могло быть такого обилия церковных построек, как в последующие века, потому что тогда христианство не успело привиться и войти в плоть и кровь новгородского народа.
В ХП-м веке упоминается о тридцати двух церквах и сверх того о восьми деревянных, погоревших в Славенском конце, из которых две оказываются в числе вышепоименованных. На Торговой стороне были каменные: Николая Чудотворца на Ярославовом Дворище (1113), Иоанна-на-Опоках, построенная Всеволодом Мстиславичем (1127-1130), Успения Богородицы на Козьей-Бородке (1135-1144), Климента на Иворовой улице ( 1153), Пятницы на Торгу ( 1156), св. Отец на Дворище ( 1182), Иоанна Предтечи на Дворище (1184) — все они в Славенском конце; деревянные: Георгия (1133), Илии (упоминается в 1146 году — старая церковь), Петра и Павла на Холме (1146), Михаила Архангела ^сгорела 1152 года), Иоанна Ищькова (1181), Ипатия на Рогатице (1183), Спасопреобра-женская (упоминается 1169 г. — старая церковь). Из каменных церквей: Успения на Козьей-Бородке прежде была деревянная, а потом на ее месте построена каменная. Церковь Пятницы заложена была заморскими купцами в 1156 году, но она, как видно, не была достроена, и в 1191 г. сделана деревянная, а каменная совершена уже в 1207 году. На Неревском конце на Яковлевой улице (1136), Саввы Преждеосвященного в Саввиной улице, в Неревском конце (1154), Бориса и Глеба, построенная Садком Сытиничем в Детинце (1167), Иакова в Неревском конце ( 1172), Вознесения (1191 г., свершена в 1211), Сорок Мученик (1199). Из них церковь Вознесения была прежде деревянная. Деревянные: в Неревском конце, Феодора Тирона (1115), Феодора Стратилата (1118), Космодемьянская на Холопьей улице (1143), Василия в Людине конце (1151), Константина и Елены в Неревском конце (1151 ),Троицы в Щити-нице, в Людином конце (1165), Михаила Архангела на Прусской улице (упомин. сгоревшею в 1175 г. — старая церковь), Иоанна Усекновения на Чюдинцевой улице ( 1176), Иакова на Добрыне улице в Людином конце (1181), Власия в Людином конце (1184), Сретения на Владычнем дворе, в Детинце (1191). Сверх того, неизвестно где находилась церковь Трех Отроков на Житуни: Макарий думает, что это место на Прусской улице.