Со всякими льготами и привилегиями и вообще с гостеприимством Новгорода к иноземцам, вековое торговое знакомство не произвело нравственного единения между туземцами и гостями. Дух корпорации, свойственный средневековой торговле, побуждал вести торговлю, имея в виду исключительно выгоды своего общества. Контора запрещала отдельным членам своей общины вступать с русскими в торговое общество и давать им в кредит товары и даже деньги. Деятельность каждого лица была связана и ограничена. Торговля должна была происходить с ведома начальства конторы. Сближение с русскими дозволялось настолько, насколько это могло быть полезно для общества. Таким образом, контора сознавала необходимость знания русского языка, и держала у себя переводчиков; для этой цели их с детства отдавали учиться к русским людям, но запрещалось учиться по-русски совершеннолетним, достигшим двадцатилетнего возраста, — чтоб не допустить личных сношений, независимых от конторы. Удаляя всякую конкуренцию, община располагала ценами товаров, как продаваемых, так и покупаемых, по своему желанию и потому продавала немецкие товары как можно дороже, русские — как можно дешевле. Чтоб удерживать постоянно дорогие цены на свои товары, запрещалось в разные времена торговцам привозить отдельно товаров более, чем сколько нужно, чтобы таким образом не было большого изобилия, которое повлекло бы за собой понижение цен; с другой стороны, для того, чтобы русские товары постоянно оставались на низшей цене в сравнении с немецкими, — запрещалось купцу для покупки их привозить более 1000 марок, под опасением конфискации лишнего.
Немцы составляли в разные времена правила, какие товары следует ввозить, каких не следует; так, наприм., в 1373-м году постановлено не ввозить в Новгород обрезанных сукон и красного цвета тканей (scarlaten), чтоб довольствовались зелеными (grenen). Кто поступал против этого правила, тот подвергался потере товара, делавшегося достоянием св. Петра, и еще пене 10-ти марок серебра. В 1414 году Орден Ливонский поручал не продавать новгородцам и псковичам лошадей и принуждал к этому города. Корпоративной силе способствовало то, что контора вела только оптовую торговлю, а розничная торговля иностранными товарами предоставлялась русским. Покупки сырых товаров также производились оптом. Тут, очевидно, выигрыш всегда должен был переходить на сторону немцев. У последних была община; члены ее покупали по тем ценам, какие назначила община; следовательно, покупщик был как бы один, а продавцов много. Между немцами не было конкуренции, между русскими она оставалась. Немцы назначали цены русским товарам сами; из русских всегда были такие, которые не могли упрямиться и выжидать, а должны были продавать по том, по чем им дают, и таким образом низкие цены утверждались. Те, которые хотя бы и не хотели продавать своих товаров по таким ценам, рано или поздно были к этому принуждены; продать было некому, кроме немецкого двора. А как сырые продукты доставлялись купцам от сельского и рабочего народа, мелких торговцев, то богатые купцы должны были давать производителям и первоначальным покупателям дешево; таким образом, производительность края вознаграждалась слишком скупо, а покупка чужих товаров обходилась, в сравнении со своими средствами, слишком дорого. Новгородская торговля была более выгодна для немцев, чем для благоденствия туземного края.
Итак, несмотря на продолжительную торговлю богатство края не увеличивалось. Новгородская волость служила предметом эксплуатации для немцев. Немцы запрещали своим членам показывать русским какую-нибудь технику, чтоб они не переняли чего-нибудь и не пустились сами на фабричное производство: через это ослабилось бы влияние иноземцев и перевес иноземных гостей перед туземцами. В торговых сделках господствовало недоверие: немцы обвиняли русских в недобросовестности и обманах. Так, в 1414 г. жаловался купец из Брюгге, что новгородец, продав ему воск, наложил туда кирпичей для увеличения веса. Когда продавали русским товары или покупали у них, то сделки происходили при свидетелях; русских непременно заставляли при себе пересчитать, перемерять и поверить, и немец платил русским не иначе, как с большой осторожностью. Удалый дух новгородцев постоянно побуждал немцев бояться со стороны их нарушения прав гостеприимства и насилий. Были примеры, что немцы постановляли не покупать у русских никаких товаров, и русские жаловались на них за нарушение торгового мира; так в 1375-м году жаловались на постановление не покупать у новгородцев мехов, которые означены в актах немецких под именем Trogenitzen und Poppelen, а в 1376-м году толковали о том, как покупать у новгородцев меха, называемые Hardink (?). Дерптский Совет, в котором шло об этом дело, заметил, чтоб меха эти не были испорчены и худого достоинства. Со своей стороны, и новгородцы жаловались, что немцы доставляют им
дурные товары. Действительно, немецкие купцы, смотря свысока и с пренебрежением на русских, не считали предосудительным сбывать в Новгороде всякую дрянь. Так, наприм., около 1300 года возникло недоразумение по поводу привоза полотен; сам альдерман немецкого двора признал их дурными, и новгородцы объявили, что если немцы будут привозить подобное, то их товары будут конфискованы, а самих продавцов вышлют. В начале XV-ro века сами немецкие торговцы в Новгороде роптали на немецкие города, что оттуда доставляют им плохие и короткие сукна, а новгородцы за то им дают плохой воск. Из этих черт видно, что, несмотря на наружное дружественное отношение, новгородцы и иноземцы смотрели одни на других с подозрением и недоброжелательством. Действительно, несмотря на привилегии, какие давались иноземным торговцам, их дворы не раз терпели от новгородской удали, и доброе согласие нарушалось, торговые сношения прекращались. В 1168-м году задержали варягов в Новгородской Земле; в 1291-м году ограбили немецкий двор, и никак нельзя было найти виновных, хотя сам князь хлопотал о вознаграждении немцам, и в заключение должен был сказать, что немцам остается заплатить Новгороду тем же самым.
С тех пор, как епископ Альберт призвал в Ливонию рыцарей и началось покорение Остзейского края, Новгород, владевший этим краем и бравший с него дань, вступил во враждебное отношение с Орденом и через него с германским населением. В 1229 г. папа Григорий IX-й запрещал торговлю с русскими, как с врагами всего римско-католического христианства, указывая на то, что они препятствовали в Финляндии распространению веры, выставлял это дело оскорблением всего католичества и поручал рижскому епископу действовать убеждениями и своей церковной властью на купцов. Это нарушало мирное течение торговых оборотов. Во время борьбы против немцев Александра Невского торговля прекратилась неизвестно на сколько времени, но, вероятно, надолго, потому что в 1257 — 1259 годах составлен договор Александра Невского, где говорится: что ся учинило тяжи межи Новгородци и межи Немцы и Готи и с всем Латинским языком, то все отложихом. С тех пор несколько раз нарушалось согласие, после чего была потребность новых грамот и договоров. Это нарушение последовало и перед 1269 — 1270 годами, когда дана грамота Ярославом. В 1278 г., по просьбе архиепископа рижского и гермейстера Эрнста, прекращено было сношение немецких торговцев с Новгородом. Оно было снова восстановлено, но взаимное недоверие и зависть выступили и в 1291 году.
Неприязненные отношения к Ордену, часто возобновлявшиеся, действовали невыгодно на мирный ход торговли и неоднократно прекращали деятельность новгородской конторы, хотя вообще Великий Новгород старался выгородить торговлю. Так, в 1308 году новгородцы заключили договор с Михаилом Ярос-лавичем обороняться против рыцарей, но с тем, чтобы торговцы немецких городов были изъяты от неприязненных действий. Долгая вражда со шведами, в конце ХШ-го и в начале XIV-ro веков, не оставалась без вредных последствий для торговли, хотя шведский король и ограждал свободу плавания привилегиями. Только по заключении мира в 1323 году в следующий год была дана грамота, дозволявшая безусловно свободную торговлю по Неве с правом входа и выхода, но тогда Выборг владел уже путем невским. В 1338 году, по случаю возникших неудовольствий с Орденом за убийство русского посла в Дерпте, ганзейские уполномоченные действовали заодно с новгородскими послами и старались об удовлетворении Новгорода; тогда по их посредничеству постановили, чтобы, в случае убийства, вообще отвечали одни виновные лично. Со Псковом распри у Ордена были беспрерывны, и вместе с тем прерывалась торговля с этим городом. Поэтому постановлено, чтоб в случае если бы возгорелась война между Новгородом и соседями — кем бы то ни было: шведами, датцанами, Орденом или рижским, дерптским и эзельским епископствами, — купцы должны иметь свободную торговлю. Во время войн со шведами король шведский Биргер не загорожал, однако, пути европейским торговцам. Таким образом, в 1303 г. дана была привилегия плавать по Неве с товарами, с условием не возить в Новгород оружия и вообще железа, и в 1,313 даже без включения этого ограничения, хотя между шведами и Новгородом не было мира. Новгородцы старались во что бы то ни стало сохранять мир с соседями ради своей торговли, но навлекали на себя жалобы от псковичей в том, что не оказывают им помощи.
Были, однако, случаи, когда миролюбивая политика Новгорода уступала требованиям союзных обязательств со Псковом. Новгород вступал в открытую войну с Орденом и тогда неприязнь распространялась и на ганзейских торговцев по причине союзной связи, в какой находились с Ганзой ливонские города. Так, в 1362 году арест псковских послов в Дерпте произвел войну, и хотя на следующий, 1363 год, выборные от концов Великого Новгорода бояре заключили в Юрьеве мир с немцами и обе стороны дали свободу задержанным купцам, но недоразумения между Псковом и Ливонией возобновились и опять втянули Новгород во вражду с немцами.
В 1366 году Любский совет запретил всем ганзейским городам торговать с русскими и возить к ним соль и мелкую соленую рыбу