ные прибыли и нам, и вам.
– Да?.. – с сомнением произнес Неупокоев.
– Ну разумеется, – принялся убеждать его Трошин. – Вы же бизнесмен и должны понимать, что мы предлагаем вам знаки соответствия. Вообразите себе… Одно дело, скажем, продавать «Букет Молдавии», который цистернами гонят из-под Кишинева, под собственной маркой, а другое дело – на бутылку с тем же «Букетом Молдавии» наклеить этикетку итальянского коллекционного вина. На сколько возрастает доля прибыли?
– Не знаю… В несколько раз на единицу продукции.
– Вот именно.
– Но этикетки – еще далеко не все. Нужны еще фирменная тара, пробки, упаковочное оборудование…
– Мы же не предлагаем начинать с самых сложных вариантов, хотя есть у нас возможности и люди, чтобы решать вопросы и по таре, и по пробкам, и по упаковочному оборудованию, и по всему прочему, – сказал Трошин. – Сейчас водка – просто и надежно, потом – все что угодно. Важно ведь, кроме всего, не упустить время, заставить его работать на нас с вами. В качестве нашей продукции вы только что могли убедиться сами, а ведь это далеко не все, на что мы способны. Заметьте – это не блеф, не пустые слова. В Москве еще никто не предлагал товар на таком уровне.
– Откуда вы знаете? Москва большая…
– Проверяли. Маркетинговое изучение рынка, – улыбнулся Трошин. – Не дотягивают ребята… А мы шагаем в ногу со временем и даже опережаем…
– И все-таки я должен подумать, – упрямо повторил Неупокоев. – Мне надо посоветоваться.
– С кем? – снова насмешливо спросил Трошин. – С конкурентами? С теми, кто гонит спирт из Северной Осетии? Могу заранее предсказать их реакцию…
Неупокоев молчал, отвернувшись в сторону. Казалось, что он внимательно слушает музыку – скрипка и банджо великолепно исполняли «Рэгтайм» Скотта Джоплина.
Фроликов с неожиданной резкостью бросил вилку на опустевшую тарелку и отодвинул ее от себя.
Неупокоев чуть заметно вздрогнул и повернул голову к собеседникам.
– Слушай, Боря, – жестко сказал Фроликов, перейдя на «ты», – чем больше ты будешь тянуть кота за яйца, тем хуже для тебя. Во-первых, мы можем передумать и повысить отпускную цену. Во-вторых, в случае отказа, твоему благополучию быстро придет конец. Этот вариант самый неприятный, и я о нем даже разговаривать не хочу. Рисковать боишься? А кто не рискует?! Мы не рискуем?!
– Не знаю, наверное, рискуете, – уклончиво ответил Неупокоев.
– Еще как! – добавил Трошин. – Для производства такого товара требуется оборудование, бумага, краски, задействованы люди. Мы предлагаем уже готовую продукцию на вполне разумных условиях. Все, что нам требуется, – рынок сбыта. У тебя есть выход на цеховиков, пусть заказывают любые этикетки – мы сделаем. Нужна будет более сложная продукция – не вопрос. Мощности позволяют… Решайся, Боря, чем быстрее начнем совместную работу, тем раньше пойдут деньги. Будут проблемы с партнерами – поможем решить.
Наконец Неупокоев сдался.
– Хорошо, допустим, я принимаю ваше предложение, но остается еще много неясного. Объем первой партии, время, место доставки, форма оплаты…
Перегнувшись через стол, Трошин обрадованно хлопнул Неупокоева по плечу.
– Вот это уже другой разговор, деловой! Не беспокойся, Боря, первые партии товара мы с Сергеем Ивановичем будем сопровождать лично. Оплата – наличной «зеленью» после приемки. Надеюсь, сам будешь принимать?
– Да.
– Вот и ладушки. А теперь займемся деталями…
Глава 19
Константин Панфилов находился у себя в офисе, когда позвонил младший брат.
– Игнат! – обрадованно воскликнул Панфилов-старший. – Ну, наконец-то! Ты где пропал?
– Нигде я не пропал, – в голосе Игната чувствовалась усталость. – Вот только приехал и сразу тебе позвонил.
– Ну что? Какие новости в столице?
– Новостей много, и все разные. Приедешь домой, расскажу. А я пока под душем сполоснусь.
– Скоро буду.
– Старшой, загляни по дороге в магазин какой-нибудь или на рынок, а то в холодильнике пусто, хоть шаром покати. С дороги-то жрать охота…
Когда Панфилов приехал на свою городскую квартиру с пакетами снеди в руках, Игнат уже вышел из ванной. Одетый в спортивный костюм, он ходил по квартире и вытирал еще влажные волосы цветастым махровым полотенцем.
Братья тепло поздоровались и прошли на кухню. Пока Константин занимался продуктами, Игнат рассказывал о поездке, и, чем больше рассказывал, тем мрачнее становилось лицо Константина. Узнав о покушении на Валеру Кутаисского, Панфилов-старший сел на стул и закурил.
– Да… Дела хреновые… Видно, опять кто-то в столице волну поднял. А что в больнице сказали?
– Будет жить.
Игнат еще не знал, что спустя несколько минут после того, как он покинул больничный корпус, Валеры Кутаисского не стало.
– Надо будет обязательно навестить его, – вздохнув, сказал Константин. – Вот только с делами разгребусь… Ладно, давай дальше. Что там с Венедиктовым?
– Ничего конкретного мне узнать не удалось. Контора все еще существует, и я разговаривал с заместителем Венедиктова. Павлов его фамилия. Он сейчас там за главного. Во время разговора со мной старался держаться бодро, но мне показалось, что он сильно напуган. Наверное, я был не первым, кто приходил справляться насчет Георгия.
– Так что же он тебе сказал?
– Что Венедиктов пропал бесследно. Никто о нем ничего не знает – ни жена, ни родители. И в конторе о нем, естественно, никому ничего не известно.
– Значит, был человек и нету?
– Вроде того. Я потом уже, после разговора с Павловым, пытался там одну девчонку раскрутить. Пригласил ее в кабак после работы. Мы во «Фламинго» зашли на Садово-Триумфальной…
– Знаю-знаю, но мне больше нравится на проспекте Мира.
– Да они практически не отличаются, – сказал Игнат и шутливо продекламировал лозунг фирмы: – «Мы придерживаемся наших старых традиций – низкие цены – большие порции». Салатик «Тещин язык», осетрина «Воздушная», форель жареная под соусом «грецкий орех», коктейль с «Мартини» на аперитив…
– Погоди, дорогой, не увлекайся. Давай сейчас лучше о делах и все по порядку. Сначала о том, что сказал тебе Павлов, а потом вернешься к девчонке и к тому, как ты ее раскручивал.
– Ну, он в курсе того, что Венедиктов набрал каких-то денег, влез в долги, но конкретно сколько и у кого, он не знает. Я ему сказал, что Георгий и нам задолжал крупную сумму, но он в ответ только руками развел – документов-то никаких нет, контора вроде бы и ни при чем. И, вообще, я так понял, что они собираются перерегистрировать компанию.
– Ну, это Венедиктов, кажется, еще летом собирался сделать.
Игнат развел руками.
– Тут я ничего не могу сказать. Был бы следователем, допросил бы его как надо. А так, знаешь, поговорили, ля-ля-тополя… А что там на самом деле творится? Это еще большой вопрос.
– Хорошо, что хоть компания еще существует.
– Павлов сказал, что они сейчас больше торговлей занимаются. Мне потом эта девчонка из их конторы, Лариса, подтвердила.
– Павлов больше ничего не сказал?
– Больше – ничего. Сослался на то, что у него срочные дела, и ускакал куда-то.
– Ладно. А что девчонка? Кто она, вообще?
– Лариса? Она у них там на компьютере сидит, что-то вроде секретарши, документы разные набирает, контракты. Кстати, компьютер там хороший, «Делл». Я как бы машинкой этой заинтересовался, слово за слово, стрелку этой Ларисе назначил вечерком. Думал – не придет. А она пришла. За коктейлями разговорились, и вот что я выяснил. Телекомпания по-прежнему существует, аппаратура на месте, правда, люди ничем не занимаются. Никаких съемок, ничего такого… Соответственно зарплату им тоже не платят, они же все на контрактах, в общем, болтаются так – не пришей кобыле хвост. Конкретной работой занимается только торговый отдел, у них по старым, давно проплаченным договорам поступает товар из Европы: видеоаппаратура, телевизоры всякие – продают мелкими партиями, большую часть прибыли отдают под проценты за кредиты, которые еще Венедиктов брал, и кое-что на зарплату остается.
– О перерегистрации она ничего не знает?
– Про это я говорил с ней очень осторожно. Новые уставные документы она набирала. Якобы телекомпания «ТВ-город» собирается со всем своим имуществом, которое будет использовано в качестве уставного фонда, войти в состав какой-то новой структуры. Но в черновиках документов не указана ни эта новая структура, ни ее соучредители. В общем, ничего конкретного пока не известно. Но эту девчонку нельзя выпускать из поля зрения, я ее потом и домой на такси отвез и телефончик взял.
– Правильно, только не зарывайся. У тебя, между прочим, невеста есть.
– А то я не знаю, – поддразнил Игнат Константина. – Да ты не беспокойся, это все для дела.
– Про Венедиктова она тоже ничего не слыхала?
– Нет.
– Это плохо. Что дальше?
– Как ты и просил, заглянул в офис по соседству с «ТВ-городом». Результатов никаких, там теперь сидит какой-то еврей-адвокат, въехал в офис недавно, о своих предшественниках ничего не знает.
– Опять мимо, – Константин сумрачно покачал головой. – Остается банк «Профиль».
– Туда меня вообще не пустили – на входе стояли два охранника в камуфляже с автоматами. Я еще поболтался на другой стороне улицы, понаблюдал. Они никого не впускали и не выпускали. По-моему, там внутри какой-то шмон был.
– А по телефону, который я тебе дал, ты не звонил?
– Президенту банка? Звонил. Результата никакого. Длинные гудки, и все, никто не отвечает. Вот такие, брат, дела в первопрестольной.
Константин сидел, откинувшись головой к стене.
– Да, весело… Кстати, где ты ночевал?
Игнат, помахивая полотенцем, неожиданно улыбнулся.
– Догадайся с трех раз.
Константин внимательно посмотрел в смеющиеся глаза брата и отрицательно покачал головой.
– Не может быть.
– Почему не может? – улыбаясь, возразил тот. – Взял частника и нагрянул в Митино. Погоди-ка минутку…