Когда я приехал в Канаду, был основной мой доклад, потом мы намечали программу расследования злодеяний двенадцатого литовского батальона. Шотландцы запросто подошли ко мне и сказали: "У нас есть хорошее виски. Пойдем выпьем".
- Это абсолютно правильный подход!
- Но потом, конечно, пришлось говорить: "У меня есть хорошая водка, русская".
- Ну по этому мы близнецы-братья! А главное, чем больше возлияний, тем меньше языковой барьер.
- Мы быстро нашли контакт, у нас дела продвигались вперед. Но… как гром среди ясного неба, громыхнул август 1991 года, а потом распад Советского Союза. И многие начинания так и остались начинаниями. А матерые пособники немцев, отпетые негодяи, ушли от ответственности.
- К сожалению, надо отметить, что не только они ушли от ответственности. Я, например, разделяю не очень популярную среди демократов точку зрения… Для меня один из ударов по государственности России был нанесен, когда господин Бакатин пришел в КГБ и разрушил самый некоррумпированный и наиболее эффективно работающий механизм защиты государственности.
- Бакатин никогда не посмел бы развалить КГБ СССР, если бы не было заказа.
Роковую роль сыграл здесь Борис Николаевич Ельцин. Наша разведка соперничала со многими разведками, и успешно работала. Суть здесь заключается в том, что постепенно система безопасности страны превратилась в систему безопасности президента и его ок-РУжения. Это была главная цель. Нам до сих пор не удалось выправить, разграничить, какой орган безопасности чем Должен заниматься.
- Кстати, я понял, в чем проблема Бориса Николаевича. Он просто, как Людовик Четырнадцатый, решил: "Государство - это я". Он подменил понятия. Поэтому госбезопасность стала заниматься им вместо безопасности страны.
- Это относится не только к Борису Николаевичу.
- Я не случайно начал с разговора о разведке. Как известно, в структуре советской внешней разведки работало много евреев, которые сделали немало для безопасности страны…
- В структуре советской внешней разведки много работало англичан, американцев, немцев…
- То есть представители разных национальностей. И мне хотелось бы отметить, что вас очень часто обвиняют, и, как мне кажется, напрасно, в антисемитизме. Мне казалось, что, расследуя преступления фашистов, вы рассматривали людей не по их национальному признаку.
- Для работника правоохранительных органов в первую очередь важен гражданин. А уж для кого-то, может быть, потом и национальность…
- Но давайте вернемся к вопросу… Я хочу, чтобы раз и навсегда было ясно, что вы не являетесь антисемитом.
- Раз и навсегда никогда не будет ясно.
- Вы не антисемит?
- Сегодня в России столько телестудий, что я просто не успею все обойти и сказать…
- Антисемит или нет?
- Так вот, я хочу сказать. В России нет еврейского вопроса. В России есть проблема русского народа. Вот над этим мы должны задуматься.
- Я только не ставлю это как противоречие.
- Бесспорно.
- В России нет и украинского вопроса, в России нет и калмыцкого вопроса.
- Это не как противоречие. Для меня главное сегодня, что русский народ гибнет.
- Гибнут, к сожалению, все народы. И русский в том числе.
- Сегодня, как никогда, в тяжелейшем экономическом положении оказались именно русские люди. Мы в свое время достаточно много вложили в окраины Советского Союза, забыв о том, что на нас держится и вся государственность, и вооруженные силы, и вся экономика. Главный вопрос заключается в одном. Почему в России никогда не задавались вопросом: все другие нации не вымерли, условно говоря, а сохранились, и был мир до определенного периода? Потому что чувствовала себя уверенно русская нация, русский народ, и как раз его мудрость заключается в том, что он вокруг себя объединял. И если мы сегодня сохраним русский народ как государствообразующий, мы сохраним общество, мы сохраним тем самым все.
- Виктор Иванович, вы не антисемит?
- Нет, конечно.
- Ну и слава богу. Ну просто замучили уже этим вопросом.
- Вот речь-то как раз идет еще об одном. Если проанализировать ситуацию, то увидим, что русскую нацию не допускают до управления государством.
- Кто? Государствообразующая нация - это 83- 85 процентов населения. И вы говорите, что не допускают. Мне кажется, в самой этой формулировке есть некое изначальное неуважение к великому русскому народу.
- Вот случилась, к сожалению, попытка унификации многих национальностей, и она привела к тому, что мы, государствообразующая нация, постепенно отодвигалась…
Мне вообще даже не хочется и дискуссию вести по этому вопросу, когда жена у меня армянка. Ну чего уж там делить?
- А дети есть?
- В крови моих детей армянская кровь, украинская кровь, русская кровь…
- Мне очень интересно наблюдать за вашей работой в организации, борющейся за интересы армии и за обороноспособность страны. Организация многострадальная, вы продолжаете дело генерала Рохлина.
- Мы уже сказали, что первый удар был нанесен по органам безопасности. Второй удар пришелся по армии. Два столпа государственности были настолько подорваны, что сама государственность в России сегодня покосилась наодин бок. Армию мы дискредитировали, и дискредитироваЛи несколько раз Меня всегда пугает, когда матери боятся отдавать своих детей в армию, потому что… Я понимаю их мотивацию. Но ужас в том, что подменяется основное понятие. Джон Кеннеди сказал:
"Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя. Спроси, что ты можешь сделать для своей страны". Нам удалось за десять лет создать общество потребителей, где любая фраза, начинающаяся с того, что "Ты должен обществу", вызывает ухмылку. Мы и получаем в результате разгул преступности, полностью проваленную систему безопасности и обороны. И страх. У меня две дочери. Мне страшно, когда они возвращаются вечером домой.
- Согласен. Дух у офицерского корпуса сегодня меняется. Возник культ денежного мешка. Стремление где-то найти вторую зарплату. Стремление обеспечить семью, потому что государство не обеспечивает. Почему сегодня матери боятся посылать детей в армию или почему другое суждение у офицеров? Потому что один воюет в Чечне, каждую минуту рискует своей жизнью, а другой в это время в Москве извлекает из этой же войны прибыль.
- Нам нужна сильная власть, которая защитит каждого из нас.
- Сильная власть никогда не будет сильной, если у нее нет авторитета. Ведь сила власти не в том, что у нее много штыков, ядерного оружия, полицейских.
- Сила власти в уважении народа. Представим, что завтра вы у власти, вы - президент. Ждут ли нас репрессии тридцатых годов, ждет ли нас опять коллективизация, попытаетесь ли вы повернуть колесо истории вспять?
- Я хотел бы прекратить нынешние репрессии в отношении народностей, проживающих в России. Это действительно геноцид. Пятьдесят лет мы прожили без Сталина, без НКВД и прочее. Я не хочу, чтобы безвинные люди страдали.
- Но вы согласны, что репрессии были? Что это не выдумки?
- Ну, вы знаете, я хочу сказать, этого нельзя отрицатьЭто осуждено. Сегодня совершенно иной вопрос. Вот сегодня говорят: "Жертвы неизбежны". Почему для этого переходного момента жертвы неизбежны? Почему-то для того переходного момента должно быть как по стеклышку… Я всегда говорил, может быть самая что ни на есть оптимистическая и радужная цель, но если ее достижение вызывает такие потери… Каждый год - миллион, миллион, миллион. А во-вторых, нужна ли она, эта цель? Если к тому времени у нас половины государства не будет, то нужна ли нам такая цель?
- Но мы сошлись на точке зрения, что нашей стране нужна сильная армия, нужны сильные органы безопасности. И мы заинтересованы в том, чтобы вне зависимости от политических воззрений мы были защищены и жили в правовом государстве.
- И самое главное, чтобы эти сильные органы государственной безопасности и сильную армию возглавляли честные и порядочные люди. И чтобы армия и органы госбезопасности служили делу защиты человека и нашего общества. 2000 ГОД Ирина ХАКАМАДА:
"Парламент - не детская песочница. Надо договариваться" ‹6 января 2000 г.› - По мнению многих обозревателей, Союз правых сил удивил всех тем, что за него проголосовало гораздо больше, чем прогнозировалось несколько месяцев назад.
Таким образом наконец-то удалось изменить расстановку сил в Государственной думе, и нас теперь ждет новое политическое будущее.
Ирина, вы победитель. С одной стороны, вы победили в составе партии СПС, с другой стороны по одномандатному округу в Санкт-Петербурге. Какая из побед вам больше греет душу?
- Обе были очень тяжелые. В Санкт-Петербурге считалось, что шансов никаких.
Почему? Потому что мы не смогли договориться с "Яблоком", у меня был "яблочный" конкурент, а Санкт-Петербург - это "яблочный" город. С другой стороны, шел дикий криминал, он был просто невозможный, человек ничего не понимал, но он решил всех "замочить", уничтожить.
Губернатор Яковлев, естественно, не поддерживал меня, поскольку это конкурирующий блок, к тому же я москвичка. Питер - город замкнутый, у него большая обида на Москву, и чужих он не любит и не принимает.
- Ирина, скажите, пожалуйста, а в чем принципиальные разногласия между СПС и "Яблоком"? И есть ли они?
- Я думаю, что они скорее субъективного характера, это что-то личное между Чубайсом и Явлинским.
- Простите, я как-то не видел нигде списки, но в первой тройке фамилии Чубайса вроде бы нет.
- Чубайс руководил штабом.
- Народ нигде не голосовал за Чубайса?
- Фактически народ проголосовал и за Чубайса.
- А я как-то не помню, была хоть одна телевизионная передача, где было объявлено: Чубайс вышел и убил Явлинского в блестящей манере. Именно в блестящей манере.
- Он не убивал.
- Ну почему? Как полемист…
- Он предлагал сотрудничество. Пытался убить Явлинский.
- Бывают руки, которые нельзя пожимать.
- Тогда не надо выходить на дебаты.