отвернулся скоро и пошел с нима. Приходят ёны на могилушку, росплакались, про свою сестрицу пороссказали все (зверь унес сёстру нашу), однако матушка спромолвила слово им с сырой земли единое: «Бежите, милые дети, прочь отсюдова; тую сёстру лёв унес, а тебя медведь унесет». Ены скоро крикнули братца. «Побежим домой, братец, беда идет, туча темная вставает!»
Ены домой побежали, гром загремел грозно, молвия заходила по земле, потом прибегали ёны домой, не поспели дверей запереть, вдруг пал зверь с неба во ступени к ним, и валится зверь след той девице, в тот же покой Марьи Поповны. Проговорил зверь своим словом: «Марья Поповна, пожалуйте со мной в обручество». А брат сидит, книгу читает; пала Марья Поповна к брату на ворот, Ивану Поповичу. «Братец мой, не оставь и не покинь меня, сбереги меня от лютого зверя!» Брат говорит: «Сестра моя милая, у родителей ты благословленая». Подходит зверь к Ивану Поповицю. — «Не держи сестры, а давай мне в обручество, дашь — возьму, и не дашь — возьму, след с собой унесу». Хватил сестру за ворот, кинул себе на плечи и понес ю.
Потом ёны росплакались, брат да сёстра, оставаются двоима и что ёны живут, не могут места прибрать себе (так жалко звери сестрёнок унесли). Тут ёны прожили года три после сёстры, а Иван Попович все книгу читает, все до той царевны домогается, что ему тая царевна предлагает замуж взять. Росплакалась сёстра его, усердно просит брата своего: «Пойдем, братец, выльем два патрета сестер моих и поставим к божьему храму, где отец и мать мои».
Братец скоренько свёрнулся и пошел и вылил ён два патрета. Снесли во божий храм, поставили к отцу и к матери. Тут ёна у матушки да прослезилася и ёна батюшку да проплакала. «Зачем же ты, батюшко, отдал детей своих зверям ись? Не бласлови меня, родитель, зверю ись лютому». Матушка в земче говорит ей: «Бежи, дочь, домой, гляди, черный ворон нале́тит, хватит тебя за верхо́вищо и унесет!» Скричала сестра брату своему: «Ой, братец, Иван Поповиць, сбереги меня!» Побёгали ёны домой, прибегали домой, падала ёна на кроватку тесовую. Вдруг черный ворон залетел в покой, пал ён к Ивану на́ ворот, к Ивану Поповичу: «Иван Попович, я пришел за сестрой твоей, жена моя, а сестра твоя». Тут потом хватил ю черный ворон и понес.
Оставается Иван Попов один в избе теперь и свалился на кроватку тисовую, взял ён в правую ручку лист ёрбо́вый, бумажку, стал ён думать-гадать, не́куды письма писать. Однакожо взял книгу в руки, читал ён ни много ни мало три года в ряд и дочитал до того места, что итти ему надо не в какое царствие, взять эту дочку замуж за себя. «Не дурак ли я буду, что я пойду. Несколько сватало ю князей и бояр и не за кого ей не дают, неужель она за меня пойдет? Нет, однако я пойду». Взял подобулся и приоделся и приотправился в путь.
И не так скоро путь коро́тается и приходит в такое место и стоит царской дворец. Что за чудо за эдако, в эхтом месте и царства не видано! (не бывало, вишь, никогда, тут царство сочинилось). Зглянул на дворец, вишь, на болконе сёстра его бо́лшая гуляет. Выбегала сёстра среди бела двора, стречает брата своего: «Откули тебя бог принес? Как же ты сюды зашел?» Сестра взяла его, приумыла его, приналадила, сестра стала спрашивать у нёго, и ён сёстры говорит: «Пуспела бы ты спрашивать, пе́рво накормила бы, да напоила бы, да спать ты меня уложила бы, потом бы ты спрашивала у меня».
И сейчас сёстра со́брала, накрыла ему на стол: «Садись, братец, хлеба кушать». Потом он наелся и на кроваточку на тисовую повалился. Тут сёстра спросила у него про сестренок: «Ты пошел, ты куда их оставил?» Брат отвечает: «Через два года медведь унес сёстру мою, а другую сёстру черный ворон утащил, остался нещастный я один, пошел я в царство за прекрасной девицей». Сёстра говорит: «Не мог мой лёв-зверь утащить ей, так тебе не до́йде взять».
Потом брат отдохнул, стал снаряжаться от ней прочь пойти: сестра плачет, просит ёго погостить у себя: «Дожди зятя своёго». — «Я, говорит, боюсь, лёв-зверь придет, съест меня». — «Не бойся, милый мой братец, прозванье его так, а он не лёв-зверь, а царь на царствии». — «Скоро ли он будет домой?» — брат спросит у сестры. — «Будет он через полгода времени».
Живет брат, гостит у нёй и прошло время полгода. Ен лежит, книжку читает на кроватке. Брякнуло о ступени, испугался Иван Поповиць. «Ах, сестрица, беда пришла!» — говорит сёстра: «Не бойся, говорит, царь наехал домой». Как приходит лёв-зверь в фатеру, спросил у жоны: «Кто у тебя такой?» — «Милый братец мой Иван Попович». — «Кормила ли ты ёго, поила ль ты разными напитками ёго?» Стал снаряжаться Иван Поповиць, надо уйтя от них с того прочь места. Лёв-зверь берегёт ёго, унимает, просит ёго еще погостить Ивана Поповиця: «Гости, милый друг, у меня». — «Нет, милый зять мой, не слободно мне гостить, наб итти не в какое царство прибрать себе прекрасную девицу царевичу, кто на ю посмотрит, тот с ума рехнется». Говорит ему лев-зверь: «Ах ты, милый брат мой, не мог я девицу унести, так тебе в глаза не увидать». Говорит Иван Поповиць: «Щастьё моё и бесщастьё мое, все-таки я пойду».
Оделся ён и отправляется в путь. Говорит лев-зверь жене своей: «Ай же ты, Олександра Поповна, подай брату своему кукшинчик, пусть дорогой он тут ест и пьет; ты спроси, Иван Поповиць, как есть захочешь, переверни кукшинчик на другую сторону, выскочит тебе тридевять молодцов, подают тебе питья, еды, кушанья». Взял лёв-зверь, выдернул из-под правой руки шерсти у себя (с под правой пазухи) и подал Ивану Поповичу: «Береги шерсть эту, когда будешь при беды, так тогда возьми эту шерсть в руки и вспомни меня, я буду у тебя».
И отправился Иван путем дорогой. Стало Иванушке итти голодно и холодно и ножки болят. Ну потом Иван взял этот кукшинчик, перевернул со сто́роны на́ сторону, выскочило тридевять молодцов, поставили шатры шелко́вые, по́лы стлали (полы) серебряны, красота в покоях неумерная, тёплота невидимая. Поставили столики дубовые, налагали иствушко сахарное, наливали питьецо ёму медвяное, садили Иванушка за дубовый стол. Иванушко, пожалуй, и тут жил бы, да надо пойти Иванушку, до царевны доходить: кинул шкатульку (кукшинчик) на другу сторону, не стало у Иванушка шатра хорошего и не стало на иствушка, ни столиков дубовыих, ничего у него не стало. По́догнали ему тройку лошадей, садился Иван Поповиць и уехал.
Приезжает к такому месту, стоит сад большой, стоит дворец царской. Поглядит, на болхоне сере́дня сёстра его гуляет. «Что за чудо, скае, эдако, я всех сестёр нашел». Однако сестра вышла, стретила брата своего и усердно она расплакалась. «Ах же, милый братец, где же нещастная наша сестра одна?» — «Черный ворон взял, на торза́нье (подавить бытто взял). Взяла сёстра к покою его, накормила ёго, напоила ёго и стала спрашивать про сродьство свое. И ён россказал про сестрицу свою: которая сестра за лёв-зверем, оченно ей жить хорошо. Стал Иванушка справляться уйти. Просит сестра: «Живи, братец, погости, жди зятя своего, получишь щастье от нёго».
Однако стал Иванушка гостить тут, гостил не мало, полтора года. Хлопнул лютый зверь на ступенях, спугался Иванушка в покоях». — «А, сестрица, уйти надо». — «Что ты, братец, муж мой пришел домой». — «Кто ж у тебя это?» — спросил муж жону. — «Ах, милый мой, пришел брат мой». Зглянул ён на него глазом милыим, дал ён ёму руку правую. «Милый брат, гости у меня я тебя кормлю и пою и совсим держу у себя». (Зять унимает, вишь, совсим живи тут.) Иван Попович розвернул книжку и говорит: «Нельзя жить, надо пойти царевну найти». Говорит зять ёго царь жены своей: «Жена моя премилая, дай ему шкатульку след, ты иди Иванушка, переверни из колена на колено, тебе будет хлеб и кушанье тут». Тут взял медведь, выдернул шерсти с под правой щеки, подал Иванушку в руки: «Прими, Иван Поповиць, клади в корман и береги; ты, как будешь при беды, возьми шерсть в руки мою и вспомни меня, я буду у тебя».
Тут Иванушка отправился путём-дорогой, стало Иванушку голодно и холодно и ножки болят; взял шкатульку, перевернул из колена на колено, выскоцило девять молодцов. «Что, Иванушка, хочешь, тёпла или добра?» — «Хочу добра и тёпла и еды и кушанья». Всё ёму представили, сделали шатры шолко́вые, полы стлали хрустальные, столики ставили дубовые, опять ён на кушаньё пенал. Наливали ему еды и питья и кушанья. «Садись, Иван, хлеба кушать». Тут Иванушка наелся, напился, перевернул шкатульку из колена на колено. Стал дикой лес (збулся в лесу, вишь, быть). Смолится Иванушке ко господу: «господи боже мой, выведи меня на путь».
Пошол Иванушка путём-дорожкой, показал господь дорожку ёму, приходит сёло, приходит в это сёло, стоит домик не малый и не великий. «Пойду в этот дом, Иванушко, кто в этом доме живет?» Приходит в дом, всё летают черные вороны. Зглянет, сидит сёстра ёго у окошка. «Ати мни, братець мой, а как ты зашел ко мне?» — «Шел, сестрица, я не путем и не дорогой, шел я тёмныим лесом». Росплачется Иванушко судьбы своей и рассказывает сёстры своей: «Милая ты моя сестриця родимая, а есть ли у тя хлеба и соли и кушанья, можешь ли накормить нещастного брата своёго. Ежель ты меня не можешь накормить-напоить, нет так я тебя накормлю-напою». Потом сестрица говорила ему: «Ай же, братець, есть у меня чего есть и пить». Угостила сестриця брата своёго, налетел черный ворон. «Милая моя, кто у тебя?» — «Братець мой, Иван Поповиць!» Подал ён свою лапочку ему: «Здравствуй, милый брат мой Иван Поповиць». — «Прощай, черный ворон, я сейчас пойду от тебя проць», Иван Поповиць говорит ему. Скричал ворон жоны своей: «Дай брату салфетку ему». Вырвал с под правого крыла перо ёму, подал Ивану в правую руку, и пошел Иванушка, попростился.
Несколько Иванушка путем идет, приходит к быстрой речке, у речки стоит амбарушка, у амбарушки поставлен крестик. В амбарушке поет Соловей-розбойник. Скричал ён громко, розбойник: «Ай же ты, Иван Поповиць, спусти с амбарушки соловья проць; ты меня спустишь, соловья, прочь, ты много получишь добра, а не спустишь, так и не получишь добра». А спросит Иван Попович: «Кто ты такой?» — «Я вот какой: Соловей-розбойник, у прекрасной девицы служитель». А