Аль-Истахри
«И русы – народ, сжигающий своих мертвых».
Ибн-Фадлан описывает сожжение покойника – знатного руса в корабле вместе с одной из жен и разнообразной утварью.
Арабо-персидские географы школы Джайхани и «Худуд аль-алам» сообщают о том, что главным занятием русов были набеги и торговля рабами, а также меховая торговля. «Худуд аль-алам» также сообщает о производстве русами булатных мечей (или сабель).
Ибн-Фадлан
«Их отличные [ «добропорядочные»] люди проявляют стремление к кожевенному ремеслу».
Дирхемы русов – серая белка без шерсти, хвоста, передних и задних лап и головы, [а также] соболи… весов там не имеют, а только стандартные бруски металла. Они совершают куплю-продажу посредством мерной чашки
Ибн-Русте
«(Русы) на коне смелости не проявляют, и все свои набеги и походы совершают на кораблях».
Нетрудно заметить, что восточные описания самих русов содержат не меньше противоречий, чем география русского государства. Так, «Худуд аль-алам» приводит данные о производстве русами булатных мечей (или сабель), которые «можно согнуть вдвое, но как только отводится рука, они принимают прежнюю форму». В чуть более поздней традиции Джайхани принято говорить о «Сулеймановых» мечах русов. Очевидно, что речь идет об оружии, изготовлявшемся в одном из ремесленных центров исламского мира – в по некоторым предположениям, в персидском Хорасане. В свою очередь, это описание противоречит сообщению Ибн Фадлана о «плоских, бороздчатых, франкских» мечах русов.
У Аль-Истахри «одежда их короткие куртки», у Ибн-Фадлана они «не носят ни курток, ни хафтанов», а лишь подобие накидки. «Худуд-ал-алам» описывает похороны русов «с едой и питьем», Аль-Истахри утверждает, что они сжигают своих мертвых.
Создается впечатление, что речь идет не только о разных государствах – Куябе, Славии, Артании и загадочном острове, но и о разных народах, скрывающихся под общим именем «Русь». Разумеется, необходимо учитывать, что указанные и другие противоречивые свидетельства создавались в разное время. В этой связи, например, Е.С. Галкина считает, что значительная часть арабских источников, начиная с X в. «повествует о другом племени со схожим или тем же названием, о чем свидетельствует противоположность основных этнических признаков, характерных для русов IX и X вв.»
Однако, так ли это? Одежда, вооружение, территория обитания и даже язык народа меняется с течением времени, особенно если народ вынужден перемещаться с места на место и активно контактировать с другими народами. В случае с русами это очевидно. Так, Ибн-Фадлан видит у русов и «франкские» мечи, и византийский или восточный «парчовый хафтан с пуговицами из золота» и наконец, вполне степные обычаи («негигиеничные» манеры русов практически идентичны таким же, виденным тем же автором у тюрок-гузов или башкир). Также к традициям кочевников (аваров, гузов, хазар) можно, несомненно, отнести государственный «дуумвират» русов, когда подданными правят «царь» и его «заместитель» (больше ведающий военными делами). Степное или шире – «восточное» влияние отмечает у русов «Худуд-ал-алам» (шаровары из хлопка).
С другой стороны, русы никак не степняки, поскольку все набеги совершают на кораблях, и не любят сражаться верхом. Сожжение покойника в корабле – обычай, характерный для северных, прежде всего, скандинавских народов. Но и здесь «дьявол кроется в деталях»: обязательное убийство одной из «жен» покойника (хоть и с ее согласия) лежит вне скандинавской традиции, что признают и норманнисты (А. Стальсберг – см. далее про могильник в Гнездово). Зато этот обряд характерен для пруссов. Как писал Петр из Дусбурга, у них «вместе с умершими нобилями сжигались оружие, кони, слуги и служанки, одежда, охотничьи собаки и ловчие птицы и прочее, относящееся у них к военному делу». Подчеркнем, это полностью совпадает с описанием Ибн-Фадлана: помимо «жены» вместе с почившим «русом» хоронились всевозможная одежда, оружие, 2 лошади, собака и птицы, только не ловчие, а петухи.
С другой стороны, более ранее (школы Джайхани) описание похоронного обряда русов в «могиле наподобие большого дома», как отмечает Е.С. Галкина, удивительно точно соответствуют археологии лесостепного варианта СМК, а именно катакомбному обряду погребения. Ибн Хордадбех в «Книге путей и стран» говорит о русах, которые (будучи в мусульманских странах) утверждают что христиане и платят джизью (налог с христиан и иудеев, который меньше налога с язычников). Однако полвека спустя Ибн-Фадлан, встретив русов в мусульманской Булгарии, обнаружил у них только языческие обычаи (от «огненных» похорон до поклонения деревянным идолам).
Таким образом, все не так просто: с одной стороны, обычаи русов меняются со временем, с другой, даже в одних и тех же источниках, они предстают народом или смешанным, или впитавшим разные этнокультурные традиции.
Собственно, источники зачастую прямо на это указывают. Так, ат-Табари писал про жителей стран к северу от Кавказа, что они «все неверные, из хазар, русов и алан. Они смешались с тюрками и взаимно соединились с ними посредством бракосочетаний». По версии Е.С. Галкиной, русы, мигрировавшие в VIII в. в Подонье, представляли собой смешанное алано-тюркское (хазарское и какое-то еще) население, изначально обитавшее в Центральном Предкавказье. Именно там археологи нашли могильники и поселения весьма похожие на позднейшие салтовские[121].
Здесь нельзя не признать, что С.Ф. Плетнева, рассматривая СМК как культуру ясов, была в чем-то права. По крайней мере, восточные авторы постоянно сближали русов и ясов, во всяком случае, когда речь шла о событиях где-то вблизи Кавказа. Возможно, их даже считали племенами одного и того же этноса. Так, в описаниях Кавказа школы Джайхани, датируемых IX в., аланы подразделяются на четыре племени, причем «почет и власть принадлежит племени, называемому Рухс-ас» (буквально «светлыми асами»). Некоторые считают, что эти «рухс» равнозначны «русам», выступающим в других источниках союзниками аланов. Например, в «Истории Вассафа Фазлаллаха» начала XIV в. есть фраза о необходимости наказания «вождей русских и асских». В персидской хронике «Письмовник» упоминается Георгий Лаша, называемый «царем царей Абхаза, Шака, Алана и Руса». В «Истории Ширвана и Дербента» описываются события конца X в., в ходе которых русы и аланы собирались отомстить за разгром русского отряда в Северном Азербайджане (отдельно отмечалось, что у эмира соседнего аль-Баба (Дербента) телохранителями-гуламами были те же русы).
В упомянутой поэме Низами Ганджеви «Искандер-наме» (где события X в. причудливо перемешиваются с древними сказаниями и героями, в т. ч Александром Македонским) царь абхазов Дували говорит; «Рус, жадный к битвам, явился к нам ночью из стран аланов и арков…»
Согласно великому поэту, русы разгромили Дербент, опустошили царство Бердаа, пленив его владычицу Нушабе, после чего произошло столкновение их отрядов с войском Искандера-Александра. При этом русский вождь Кинтал, оказывается, собрал свое войско «в семи Русиях» из буртасов, алан и хазар. Любопытна, кстати, оговорка поэта, что для основной части тюрков (т. е. не хазар) русы в описываемые времена были едва ли не самым ненавидимым народом. Это, конечно, можно считать поэтическим преувеличением, но оно показывает, что процесс смешения русов и тюрок, упомянутый ат-Табари, проходил очень непросто.
Впрочем, уже к XII в. ал-Идриси, который поместил крупнейшие города русов – Салав и Кукйана – близ земли волжских булгар, отмечает, что «Кук(и)йана – город тюрок, называемых Руса» (Коновалова И.Г. Восточная Европа…, с. 146). Столетием позже Ибн-эль Варди пишет: «Они (русы) многочисленный народ турок и ближайшие соседи славян (Эверс И.Ф.Е, с. 288). Итак, русы, прежде чем смешаться с тюрками, были близки аланам. Но значит ли это, что они были одним с ними этносом? Четких указаний на это нет. Зато Ибн Хордадбех во второй половине IX в. оставил определенное указание, что купцы ар-Рус – «одна из разновидностей славян», которые доставляют меха и мечи из «самых отдаленных окраин страны славян к Румийскому морю».
Итак, история Руси становится невероятно запутанной. Сразу несколько удаленных друг от друга территорий – от Прибалтики (в самом широком смысле) до Приазовья и среднего Подунавья претендуют на статус исконной отчизны наших предков. Мало того, надо еще выяснить, на каком, собственно языке эти предки говорили. И каким образом появилось само имя Русь, как оказалось связано с другим этнонимом – варяги. Вся эта загадка напоминает головоломку – кубик Рубика, в котором «несложение» даже одного элемента нарушает всю с таким трудом выстраиваемую систему.
Ввиду таких сложностей иные предпочитали и предпочитают решать варяжский вопрос по принципу игры в кости: со всей силы потрясли факты, а там уж что выпадет. Но это не очень научный подход.
Безусловно, предположение о происхождении этнонима русь требует не манипуляций отдельными свидетельствами хронистов, а массы самых различных доказательств. Попробуем их найти.
Названия днепровских порогов
«Мы думаем, что скандинавская теория происхождения Русского государства до сих пор остается непоколебленною… Она покоится, главным образом, на двух столпах: на именах русских князей и на названиях днепровских порогов, которые все-таки остаются неславянскими, несмотря на разные попытки ненаучной филологии объяснить их по-славянски». Это мнение выдающегося исследователя Византии В.Г. Васильевского (Труды…, с. 377) кстати, объективно своими трудами как раз поколебавшего устои норманнизма, сжато определяет основные тезисы, вокруг которых велись и ведутся основные битвы «скандинавоманов» и их противников. И основное заблуждение первых и отчасти вторых: неславянский – значит скандинавск