– Не так уж и мелко, если ты здесь, – уже не так уверенно сказала Кира.
Янис понимал, что этот человек сейчас давит на нее, как, видимо, давил весь период их отношений, но лезть не стал. По старой привычке – нельзя сделать кого-то счастливым насильно. Только горький привкус досады и чего-то еще ощущался во рту. Возможно, это было доселе незнакомое ему чувство – ревность.
И вот когда Кира с этим самовлюбленным болваном, украшенным бородой, пошла разговаривать в сад, Янис с острым чувством досады направился на второй этаж, в зал, который вчера стал роковым для этой семьи. Если сказать пафосно, то разделил ее жизнь на до и после. Но, к удивлению, большой зал с колонами не был пуст – маленький Петя стоял у клеток с голубями и неуклюже, как это умеют только дети, пытался кормить птиц хлебными крошками, пропихивая их сквозь клетку.
– Привет, – громко сказал Янис, чтобы не напугать пацаненка своим появлением.
Но тот, видимо, был не из пугливых и спокойно ответил на его громкое приветствие:
– Здравствуйте, дядя Янис, – и продолжил свое занятие.
Каждый голубь пытался выхватить свою крошку из рук маленького кормящего, и оттого в обеих клетках был переполох.
– А ты знаешь, – сказал Янис и, взяв со стола один из кусочков, присоединился к процессу, – что голубь в церкви считается символом святого духа. В Библии именно голубь принес Ною на ковчег веточку оливы, рассказавшую о примирении стихий и окончании потопа. Так что, можно сказать, сейчас ты кормишь святую птицу.
Янис внимательно оглядел стол, который вчера служил не только местом временного приюта голубей, но и торжественной подставкой для бриллианта Баута. Пустая коробка выглядела сейчас сиротливо, а совсем не помпезно, как казалось вчера. После того как с нее сняли отпечатки, она была оставлена, так сказать, на поле боя и смотрелась сейчас как новогоднее платье, которое раздражает первого января своей праздничностью и которое хочется убрать далеко в шкаф.
– Не, – отмахнулся от информации маленький Петр, – мама говорит, мы другие, мы с ней мусульмане. Поэтому, когда дедушка Лева хочет взять меня с собой в церковь, она очень ругается с ним.
– Но это, брат, не беда, – усмехнулся Янис, поражаясь сообразительности пятилетнего мальчика, – голубь ведь птица особенная, ее почитают и в мусульманстве. Когда посланник Аллаха переселялся в Медину, его и его друга преследовали враги, и тогда они спрятались в пещере. Но чтобы их там не нашли, пауки сплели паутину на входе, а голубь с голубкой свили гнездо. Магомету же голубь носил в клюве воду для того, чтобы тот мог помыться.
– Не, – было видно, что мальчишку не впечатлила и эта история тоже, – попугаи все равно круче. Они управляют голубями, как командиры своими солдатами, а голуби им подчиняются. Мы вчера с мамой в цирке видели. Попугай такой смешной был, как генерал, один командовал голубями, а их там очень много было. Мы и сегодня должны были идти, но мама сказала, случилось горе, поэтому пойдем туда завтра.
– Не переживай, – посочувствовал Янис парню, – ты мужчина, один день потерпишь.
Он оглядел пространство зала, впопыхах убранное ранним утром уставшими официантами, но все равно выглядевшее грязно, словно кто-то поставил невидимую печать «не прикасаться, убьет».
– А вы не знаете, куда делся Денис? – вдруг спросил парнишка, к которому Янис уже потерял интерес.
– Денис? – удивился тот. – А это кто? Я не слышал ни про какого Дениса.
– Ну здесь вчера было столько голубей, сколько у меня в садике друзей. Я им всем дал имена: это Генка, тот Саня, а вот этот с пушистым хвостом Вася, в этой клетке были Лариса, это моя невеста, – немного смутился мальчишка, – и Даня с Денисом, а сегодня Дениса нет.
Янис вновь вернулся к клеткам. Действительно, в одной клетке было два голубя, а в другой три.
– А ты точно уверен, что твой друг вчера был в клетке? – спросил Янис у мальчишки.
– Точно, – уверенно махнул головой тот. – Смотрите, эти все похожие, вот у них хвосты какие красивые, а он был серенький и некрасивый, прям как Денис, и сейчас его нет.
– Возможно, он отлучился ненадолго и скоро вернется, – успокоил Янис мальчишку, одновременно что-то обдумывая.
Идея пришла неожиданно, как всегда. Рядом с залом, через стену, находился кабинет хозяина, в нем сейчас проводил свой допрос следователь Пражский, и вот он-то и был нужен Янису для проверки новой версии. Ян поймал кураж и уже не мог остановиться.
– Станислав Сергеевич, вы мне нужны на два слова, – с такими словами он ворвался в кабинет, где на него ошарашенно смотрели два человека – следователь и Айгуль, которая сейчас, видимо, давала свои показания. – Вот почему Петр один кормит голубей, – озабоченно сказал ей Янис, пытаясь сгладить свой наглый порыв. – Вы знаете, я бы все-таки не оставлял мальчишку одного, мало ли, этот дом, по-моему, непредсказуем.
– Я сама разберусь со своим сыном, – грубо ответила улыбающемуся Янису девушка и, сверкнув глазами, вышла из кабинета.
– Янис Андрисович, а вам не кажется, что вы зарываетесь, – беззлобно сказал Станислав Сергеевич, продолжая рассматривать схемы на своем столе.
– Ни в коем случае, просто у меня две новости и обе хорошие, не смог сдержаться. Вечно у меня так, вот прям прет поделиться с властью чем-то хорошим.
– То, что вы дружите с заместителем министра внутренних дел, – так же равнодушно продолжал говорить следователь, – не дает вам право лезть ни в следствие, ни ко мне лично. Что там у вас? – Станислав Сергеевич словно снизошел до посетителя и поднял на него взгляд.
– Во-первых, я ни с кем не дружу, не имею такой глупой привычки. Вообще считаю это занятие бессмысленным и бесперспективным, – поправил следователя Янис. – С заместителем министра же мы участвуем в одном научном проекте, он как руководитель, я как спонсор. В каком, сказать не могу, тайна, но обещаю дать ему ваше имя, если вы будете героем и раскроете все тайны этого дома.
– Не стоит, – спокойно ответил Станислав Сергеевич, продолжая смотреть в схему, – да и сделать это будет очень сложно. В доме, который когда-то построил комсомол, кто-то усиленно врет, правдиво и не краснея, а вот кто, я пока понять не могу.
– А это что за веселые картинки? – Янис подошел к столу и нахально заглянул в схему, лежащую перед следователем.
– Здесь я попытался нарисовать, согласно показаниям, кто где был в эти полчаса, что произошло убийство. Вот, например, я нарисовал пунктиром, где ходил хозяин дома.
– Впечатляет, – похвалил Янис следователя, рассматривая пересечение разноцветных линий, – вы прям прирожденный Пинкертон.
– Нет, – не принял восторгов Станислав Сергеевич. – Показания, кто кого видел, расходятся с показаниями, кто где был. Смотрите, вот эти трое находились на одной точке, но оба говорят, что никого не видели, а были там абсолютно одни, – было видно, что эта загадка очень занимала молодого следователя. – Кстати, мы так и не нашли телефон убитого. Его жена говорит, что он всегда был при нем, а та, которая вчера кричала о большой любви с убитым и обвиняла жениха в его смерти, вообще толком ничего о нем не знает. Мне даже показалось, что она врет о неземных чувствах. Так что там у вас за две замечательные новости? – напомнил он Янису.
– Я знаю, где бриллиант Баута, – Янис подошел к столу.
– А вторая новость? – поинтересовался Станислав Сергеевич, проигнорировав первую.
– А вторая разбилась о ваши схемы, – ответил Янис, по-прежнему разбираясь в показаниях домочадцев.
– Ну и где хотя бы Баута? – произнес следователь, всем своим видом показывая, что не верит Янису.
– Я вечером вам все расскажу, вы ведь задержитесь у нас? И еще мне необходимо, чтобы вы спросили у Федора, кто покупал голубей в первый раз и кто во второй, а также где их покупали и сколько. Вот мой номер телефона, как узнаете, позвоните сразу, а я пойду проверю одну свою версию.
– Вы немного зарвались, – в этот раз жестко сказал представитель закона.
– Я уже вечером распутаю вам преступление, – попытался смягчить его гнев Янис, тоже сменив тон с шутливого на серьезный.
– Меня не интересует ваш Баута, в первую очередь я здесь, чтобы найти убийцу, – оборвал его Станислав Сергеевич, стараясь вернуть статус-кво.
– Это звенья одной цепи. Найдем Баута – поймем, кто убил, – рассуждал Янис. – Кстати, вот этот человек врет, – он показал пальцем на одну из линий.
– Навряд ли, здесь все сходится, – засомневался следователь, забыв разногласия, и вновь погрузился в схему.
– Здесь не сходится все, и я этому гарантия, – сказал, ухмыляясь Янис. – Но я удивлен так же, как и вы.
Он уже покидал кабинет, когда услышал недовольное бурчание Пражского:
– Вас тоже еще надо проверить.
Кире было странно смотреть на человека, которому она привыкла подчиняться, привыкла смотреть на него восхищенно, да что там, последние два года он был центром ее вселенной. И вот сейчас, после этой зависимости, смотреть и ничего не чувствовать… вот совсем ничего, в том числе и отвращения, было очень странно. Просто застывшая пустота внутри. Чтобы не зацикливаться на своих ощущениях, Кира уставилась на его бороду. Только сейчас она поняла, как ей не нравятся мужчины с бородой, пусть и профессорской. В ней были какие-то частицы пищи и чего-то еще. Отдельные волосинки пытались влезть в рот и нос, и от этого зрелища Киру и вовсе затошнило.
– Вот так эта девица оказалась у меня дома, – спокойно закончил Савелий свой рассказ, и Кира с удивлением поняла, что совсем не слушала его.
Где-то, в какой-то научной статье, она читала, что мозг постоянно пытается защитить своего хозяина и поэтому ограждает его от ненужной или вредной информации.
– Ты не хочешь сбрить бороду? – вдруг спросила Кира не к месту.
– Ты же знаешь, я столько ее отращивал, она придает мне уверенности и важности, – растерянно и оттого честно ответил Савелий.
– Уверенности и важности мужчине придают мозги и воспитание, борода здесь абсолютно ни при чем, даже профессорская, – сказала Кира.