В другую группу можно включить рассказы, в которых автор излагает некоторые сюжеты ее помещичьей жизни до революции. Два из них, «Три марша» и «Галиевка», рисуют с некоторыми дополнениями истории, уже известные читателю. Первая – о смерти матери и появлении звуков похоронного марша Шопена. Вторая – о продаже Веселого Раздола и покупке усадьбы Галиевка в Подольской губернии, в которых привидение играет решающую роль.
Повесть «Розовая карточка» относится уже к эмигрантской жизни в Париже и описывает некоторые приключения, происходившие с 1924 по 1941 год. В своих повестях она почему-то меняла имена и фамилии, а порой даже второстепенные биографические детали.
Н.С. Алейникова вложила много усилий в образование подрастающих в Париже внуков. Ее вклад в их воспитание был незаменимым в том, что касается русского языка и продолжения русских традиций. Все четверо остались ей глубоко благодарны за это.
Наталья родилась 19 марта 1955 года в Вашингтоне.
Окончила Сорбонну с несколькими дипломами, охватывающими следующие специальности: перевод с русского языка, преподавание французского и русского как иностранных языков с уклоном к мультимедийным методам.
Преподавала французский во Франции (в том числе в Сорбонне), в Калужском инязе (1980–1981), в Канаде. Ныне, в Вашингтоне, Наталья обучает французскому все возрастные группы – от детского сада до студентов, будущих учителей французского языка. Была она также переводчицей на советских рыболовных судах и атташе по лингвистическому и образовательному сотрудничеству при французском посольстве в Москве (1994–1998).
Замужем за известным ученым в области нейропсихологии Франсуа Боллером.
Один сын (от первого брака): Кевин (род. 30 ноября 1984).
Алексей родился 2 декабря 1956 года в Париже.
Окончил технологический институт Парижского университета номер 11 (международная торговля).
Работал в департаменте по экспорту в фирме коньяка «Хеннесси». Потом стал профессиональным фотографом и кинорежиссером документальных и прочих фильмов по заказам крупных компаний, таких как «Рено», «Арева», БНП-Парибас и т. д. Главным произведением был фильм о болезни Альнгеймера. Алексей много работал и с японцами.
Жена служит в отделе внешних сношений страховой компании.
Двое детей: Феликс (род. 7 февраля 1997) и Василий (род. 9 октября 2000).
Владимир родился 4 декабря 1957 года в Париже.
Окончил Сорбонну и Высшую школу переводчиков (ESIT).
Работал частным переводчиком с русского, испанского и английского языков. Потом стал журналистом, специализирующимся в социологическом анализе картин и образов. Написал две книги: «L'Humour Cathodique» («Юмор на телевидении»), 1995, и «Toutes les Télés du Monde» («Телевидение вокруг света»), 2007. Сотрудничал во многих теле– и радиопередачах. В частности, руководил командами Culture Pub (Рекламная Культура) на канале Мб, Rive Droite Rive Gauche (культурная передача) и Toutes les Télés du Monde на Arté – Арте. Ныне продюсер и партнер в фирме по производству документальных и прочих фильмов.
Жена преподает в институте Sup de Pub, выпускающем специалистов по рекламе.
Двое детей: Павел (род. 21 сентября 1992) и Октав (род. 4 мая 1997).
Филипп родился 11 марта 1961 года в Париже.
Окончил Сорбонну в департаменте испанской цивилизации.
Уже много лет работает на международную компанию ГФК по исследованию рынков. Его главная роль – организация семинаров специалистов разных стран с целью разработать планы развития рынка в определенной отрасли промышленности.
Жена была директором по производству аксессуаров в компании моды Джона Галльяно (John Galliano). Скончалась от тяжелой болезни в 2009 году. У нее двадцатидвухлетняя дочка от давно скончавшегося первого мужа.
Нина Сергеевна Алейникова умерла 28 июля 1984 года, в День святого Владимира.
Она лежала в больнице для общей проверки. Сын приехал навестить ее поздно вечером из Люксембурга. Она была весьма бодрой. Доктор заявил, что она совсем здорова, и решил ее отпустить после последней проверки зрения.
На другой день рано утром сообщили, что она внезапно скончалась из-за совершенно неожиданного застоя крови в легких. Ей было девяносто лет.
Она посвятила эти мемуары своему потомству, ссылаясь на предсказание Иоанна Кронштадтского, что оно будет благословенно. Человек может и должен жить с надеждой.
ИВИКОВЫ ЖУРАВЛИВ.А. Благово
Эмигрантские судьбы… Теперь мы уже немало знаем о них, но, сколько бы ни читал об этом, всякий раз сжимается сердце, когда в деталях узнаешь о том, как растение с оборванными корнями вживается в чужую почву.
Да и можно ли бесстрастно слушать или читать, как мучительно оживали они в чужих палестинах, эти обескорневевшие растения, уцелевшие в красно-белой сече, но варварски выброшенные из родных глубин и разметанные по всему белу свету… Ивиковы журавли[77], разлетевшиеся по всему поднебесью, чтобы свидетельствовать против московских убийц, – так назвал своих соотечественников, вынужденно оказавшихся за пределами Родины, И. Бунин в речи о миссии русской эмиграции (Париж, 16 февраля 1924 года).
Одним из таких свидетельств является и книга Нины (Анны) Сергеевны Дон, урожденной Алейниковой. Когда-то в запале спора эта девочка, на рубеже XIX–XX веков учившаяся в Павловском институте в Санкт-Петербурге, категорически отказалась от предложения отца продолжить образование в Англии. «Я ни за что из России не уеду» – таков был ее решительный ответ. Нине тогда и в страшном сне не могло привидеться, как жестоко и беспощадно опровергнет жизнь ее такую естественную и искреннюю юношескую полуклятву.
Санкт-Петербург, любимый город, где все так прекрасно начиналось для талантливой девушки из дворянской семьи, оказался щедрым на подарки. Именно в этом городе был окончен Павловский институт, здесь открылся для Нины профессиональный путь в театральный мир и пережит был многообещающий успех начинающей актрисы. Главное же – Петербург и познакомил, и обвенчал Нину Алейникову и Всеволода Дона, в котором юная особа нашла «верх совершенства» и потому не сомневалась в своем выборе ни минуты. Жизнь не один раз и не шутя проверила потом чувства молодых и крепость их семейного союза – революцией, Гражданской войной и эмиграцией. Куда уж серьезнее!
Семья обречена была на отъезд из России: В.П. Дон был офицером Императорского флота и воевал в Гражданскую отнюдь не за красных…
Всеволод Павлович Дон (1887–1954) окончил Морской корпус, службу начал гардемарином на эскадренных миноносцах, на которых, как написал в 1954 году контр-адмирал H.H. Машуков, «незабвенный адмирал Н.О. фон Эссен сколачивал души флота и готовил личный состав русских Морских Сил». Был лейтенантом, младшим штурманом «Петропавловска», старшим – флагманского дредноута «Гангут».
Особая строчка в послужном списке – штурман на яхте Морского министерства, постоянно соприкасавшийся с министрами, выдающимися сановниками, военачальниками, ездившими на ежедневные доклады к своему Императору… А штурман он был, по общему признанию, блестящий.
Во время Гражданской войны Всеволод Дон служил в Вооруженных силах Юга России, принимал участие в боевых действиях в качестве командира канонерской лодки «Страж». Как указано в бюллетене, рассказывающем об офицерах российского флота за границей, за высадку десанта корабль получил Николаевский вымпел; а при высадке десанта донских казаков атамана полковника Назарова «Страж» загнал «неприятельский флот в его главную базу».
Довелось Всеволоду Павловичу и оберегать древний Босфор Киммерийский (Керченский пролив) от нашествия 9-й Армии противника с Таманского полуострова на Керченский. Это был тот самый «Боспор» – пролив, который перешел когда-то святой апостол Андрей Первозванный.
Сторожевые корабли под славным Андреевским флагом, которыми командовал капитан 2-го ранга В.П. Дон, как раз и отделяли белый мир от красного, хранителей веры Христовой от безбожников…
Враг был жесток, средства для борьбы с ним – ничтожные, но были ДУХ И ВОЛЯ, бесценное наследие старой морской доблести. Они и вели, они и спасали во всех свиданиях с неминуемой, казалось, смертью… Они и не позволяли Всеволоду Павловичу принять ряд лестных и спокойных предложений. На своем самом передовом посту он оставался до последнего момента, пока не покинул родную землю по причине, которую трудно писать и выговаривать, – из-за невозможности там оставаться.
«Свой долг, – пишет контр-адмирал H.H. Машуков, – Всеволод Павлович Дон исполнил скромно, спокойно, доблестно и другим – в пример. За это ему честь и слава».
Именно эти два слова стали ключом ко всей непростой жизни семьи Дон. С самого начала 1916 года в городе, который с 1914-го стал Петроградом, «атмосфера, – как вспоминает Нина Сергеевна, – очень испортилась» и для молодой семьи началась «совсем другая жизнь». После недолгого благополучия – во время службы Всеволода Павловича в Гельсингфорсе – семью завертело в вихре неожиданных событий: в России, прежде всего в Петрограде, начался хаос – непреодолимый и все нарастающий, – который сопровождал Донов в движении на юг России в поисках спасения.
Спасение и стало на долгие годы главной жизненной задачей, решать которую приходилось так, как подсказывала сама жизнь. Чего только не было на этом пути!..
Нелегко пришлось и родителям, и детям. Неизбежными на этом пути оказались и пансионы, и детские приюты, например созданный специально для поддержки эмигрантов приют Великой княгини Елены Владимировны Греческой в Сен-Жерменском предместье. На этом фоне настоящим благом была специальная школа, где детей брали на полный день.
Но какие бы испытания ни посылала жизнь, Доны, как пишет Нина Сергеевна, оставались «верны нашим традициям и нашему мировоззрению». Несмотря на все катаклизмы, Нине Сергеевне суждено было прожить с мужем долгие годы, сохраняя пришедшее в самом начале их отношений чувство: «На душе было спокойно, я твердо верила, что он меня любил, понимал и верил в наше счастье».