Таким образом, правовой статус религиозных конфессий в демократической России определяла светская власть, которая заботилась о сохранении свободы вероисповедания. Учитывая прежние традиции «симфонии властей», подобные права светских лиц (пусть даже и полагавшихся на мудрость будущих депутатов Учредительного Собрания) не могли не вызывать опасения у священноначалия Православной Церкви. Единственной возможностью «обезопасить» Церковь от каких-либо неожиданностей по-разному понимаемых «религиозных свобод», был скорейший созыв Собора. Но Собор нужно было подготовить. Поэтому, как говорилось выше, определением Святейшего Синода «для обсуждения назревших вопросов, касающихся устроения Православной Российской Церкви» и был создан Предсоборный Совет.
Созвать Совет планировалось в Петрограде до 11 июня 1917 г. В его состав должны были войти все присутствовавшие в Святейшем Синоде архиереи и представители белого духовенства, обер-прокурор Святейшего Синода и его товарищ; семь епископов, избранных правящими преосвященными и их викариями из собственной среды; восемь делегатов от Всероссийского съезда духовенства и мирян (по четыре человека); четыре делегата от духовно-учебных заведений; восемь делегатов по избранию Советов православных духовных академий; два делегата по избранию съезда монашествующих и один делегат от ученого монашества; один представитель от Грузинской Церкви; один представитель от единоверцев; восемнадцать лиц по особому приглашению Святейшего Синода.
12 мая 1917 г.[1024] было решено образовать в Совете десять отделов:
1) о производстве выборов на Всероссийский Поместный церковный Собор, его организации и о составлении наказа для него;
2) о преобразовании высшего центрального управления (постоянный Собор и Синод), об образовании церковных округов и об устройстве церковного управления в Грузии и Финляндии;
3) о епархиальном управлении;
4) о церковном суде;
5) о благоустроении прихода;
6) по делам веры и богослужения, о единоверии и старообрядчестве;
7) о церковном хозяйстве;
8) о правовом положении Православной Российской Церкви в государстве;
9) о монастырях и монашестве;
10) о духовно-учебных заведениях.
Вскоре определили и поименно участников Предсоборного Совета. Кроме членов Святейшего Синода, обер-прокурора В. Н. Львова и его товарища А. В. Карташева, членами Совета были избраны (в порядке полученных ими выборных голосов): архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий; 83 голоса «за»), архиепископ Литовский Тихон (Беллавин; 58 голосов), архиепископ Тамбовский Кирилл (Смирнов; 46 голосов), митрополит Киевский Владимир (Богоявленский; 45 голосов), архиепископ Волынский Евлогий (Георгиевский; 29 голосов), епископ Минский Георгий (Ярошевский; 27 голосов), епископ Пермский Андроник (Никольский; 27 голосов)[1025].
Среди лиц, особо приглашенных Святейшим Синодом, были крупные богословы и церковные историки, профессора духовных академий, а также преподаватели Петроградского и Варшавского университетов: С. Н. Булгаков, П. В. Верховской, И. М. Громогласов, Н. А. Заозерский, М. Н. Скабалланович, И. И. Соколов, Б. А. Тураев и другие. В числе приглашенных были также известные церковные публицисты М. А. Новоселов и А. А. Папков. К работе призывались и служащие центральных учреждений Синода: председатель Училищного совета протоиерей П. И. Соколов, председатель Учебного комитета протоиерей К. М. Аггеев, директор Канцелярии обер-прокурора В. И. Яцкевич, директор Хозяйственного управления А. А. Осецкий и другие[1026]. Уже одно перечисление фамилий дает представление о том, сколь серьезные и компетентные люди собирались Святейшим Синодом для подготовки Собора.
Заранее было определено, кто из архиереев возглавит отделы Предсоборного Совета. Святейший Синод решил, что работой первого отдела должен руководить архиепископ Платон (Рождественский), второго – архиепископ Сергий (Страгородский), третьего – архиепископ Агафангел (Преображенский), четвертого – архиепископ Тихон (Беллавин), пятого – епископ Андрей (Ухтомский), шестого – архиепископ Евлогий (Георгиевский), седьмого – архиепископ Кирилл (Смирнов), восьмого – архиепископ Арсений (Стадницкий), девятого – епископ Георгий (Ярошевский), десятого – епископ Михаил (Богданов)[1027]. В дальнейшем, общее собрание Предсоборного Совета утвердило это решение, установив, что сами отделы в помощь своим председателям должны избрать по два товарища.
До того, как Предсоборный Совет начал свои работы, чиновники обер-прокуратуры успели обсудить и финансовый вопрос. Для приезжих предполагалось выделять 15 рублей в сутки, предоставлять даровое помещение в Исидоровском епархиальном женском училище и бесплатный кипяток в течение дня. Для проживавших в Петрограде – 10 рублей в сутки. Сколько же планировалось платить и членам секретариата[1028]. В обстановке нараставшей инфляции это были небольшие деньги, но иного православное ведомство предложить не могло.
Открытие Предсоборного Совета состоялось 12 июня 1917 г. в зале заседаний Святейшего Синода. Члены Синода архиепископ Сергий, протопресвитер Н. А. Любимов и протоиерей А. П. Рождественский отслужили молебен. В начале заседания председательствовавший в Совете архиепископ Сергий вспомнил о работах Предсоборного Присутствия и Предсоборного Совещания, высказав уверенность, что труды Предсоборного Совета не будут сданы в архив, как это случилось ранее с материалами Присутствия. Ныне, полагал архиепископ Финляндский, ввиду изменившихся условий жизни, настала необходимость полностью переработать правила, выработанные при старой власти. Кроме того, появились новые вопросы, не рассмотренные Предсоборным Присутствием: например, об отношениях Церкви к государству, о монастырях, о церковных финансах. Владыка являлся активным противником «соборобоязни»[1029].
Следующим выступавшим был обер-прокурор Святейшего Синода В. Н. Львов. Он напомнил делегатам, что у Совета есть первоочередные и второстепенные задачи. К первым он отнес задачу реформирования высшего церковного управления и управления епархиального. Для Собора, полагал Львов, необходимо выработать наказ, проект созыва и организации. «Одного только не понимаю я в словах Львова, – комментировал речь обер-прокурора протопресвитер Николай Любимов. – Ведь все равно Предсоборный Совет, какие бы ни обдумывал и не вырабатывал меры, важные ли или менее важные, – он самостоятельно провести их в жизнь не может, он только подготовит их для решения на Соборе; следовательно, если и можно говорить о степени важности тех и других реформ в Церкви, то только по их качеству и значению для жизни церковной, а не с точки зрения желательности их скорейшего осуществления. И те и другие реформы могут быть санкционированы только Собором и проведены в жизнь по его решению»[1030].
О важности грядущего Собора говорили в тот день практически все выступавшие иерархи и иереи. Архиепископ Арсений, например, заметил, что Предсоборный Совет прежде всего должен подготовить не фактический материал, а такое настроение верующего народа, которое позволило бы с уверенностью сказать, что Собор будет авторитетным, а все его постановления будут приняты с любовью и уважением[1031].
Выступавший сразу после владыки единоверческий протоиерей СИ. Шлеев, говорил о необходимости скорейшего созыва Собора, который был нужен не только для благоустроения церковной жизни, но и «для спасения всей нашей отчизны от той толпы хулиганов, которая все больше и больше захватывает власть в свои руки». Вслед за архиепископом Сергием критикуя «соборобоязнь», протоиерей Шлеев желал Предсоборному Совету работать как можно напряженнее, чтобы созвать Собор ранее Учредительного Собрания[1032]. На это заявление, думается, стоит обратить пристальное внимание: протоиерей Шлеев одним из первых указал на существующую опасность люмпенизации власти, что могло отразиться самым негативным образом и на будущем Православной Церкви.
В тот же день делегаты разбились на отделы, записавшись кто куда хотел. Некоторые записывались сразу в несколько отделов, предполагая высказаться по различным вопросам, поставленным на повестку дня. Были определены дни и часы заседаний отделов Предсоборного Совета, работа которых продолжалась в течение всей недели за исключением воскресенья. Большинство заседаний проходило в доме обер-прокурора на Литейном проспекте, в доме 62 и в ведомственных помещениях Святейшего Синода[1033].
Первое рабочее заседание прошло на следующий день – 13 июня. Именно тогда обер-прокурор В. Н. Львов выступил на заседании I отдела с предложением обсудить вопрос о том, не следует ли разделить будущий Собор на две «курии» (палаты): 1. Епископат. 2. Клир и миряне. Львов мотивировал это тем, что убедился в недоверии клира и мирян к современному епископату, почему-де и совместная их работа невозможна. Во избежание каких-либо эксцессов он и предлагал «разделиться». Все дружно восстали против этого предложения, указав обер-прокурору, что подобного деления ни на Вселенских, ни на Поместных Соборах никогда не было[1034].
Львов был убежден в существовании непроходимой пропасти между клириками и «князьями» Церкви. Выступая против сословного духовенства, предложением создать соборные «курии» он одновременно способствовал утверждению этой самой сословности. А ведь абсолютное большинство архиереев были выходцами из семей священ