7 (20) сентября 1918 г. Собор выпустил определение, в котором поднимался старый вопрос об образовании в пределах Православной Российской Церкви церковных округов, потребность в которых была признана еще Соборами 1666–1667 гг. и 1681–1682 гг. Члены Собора, руководствуясь священными канонами и принимая во внимание значительное число уже существовавших в Церкви епархий, определили учредить церковные округа, а распределение по ним поручить высшему церковному управлению[1140]. Дальнейшие события не позволили реализовать это определение. Тем самым оказалось неисполнимым и определение от 21 августа (3 сентября) 1918 г. о порядке прославления святых к местному почитанию, согласно которому прославление угодника Божия к местному почитанию должно было совершаться собором митрополичьего округа с благословения патриарха и Синода, передаваемого через особую грамоту. Лишь «до подлежащей организации митрополичьих округов и окружных соборов» прославление совершалось патриархом и Синодом[1141].
Двумя днями ранее соборяне рассмотрели и приняли определение о своих полномочиях, указав, что таковые сохраняются «до воспоследования грамоты Святейшего патриарха о созыве нового (очередного) Собора». В определении также подчеркивалось, что патриарх имеет право «во всякое время, в зависимости от обстоятельств церковной жизни, созвать Священный Собор в настоящем его составе, пока члены Собора сохраняют свои полномочия»[1142]. Следующее определение от 7 (20) сентября 1918 г. «О созыве очередного Собора и о полномочиях членов Священного Синода и Высшего церковного совета» предоставляло патриарху полномочия созвать очередной Собор в 1921 г. Предусматривалось также, что избранные Собором 1917–1918 гг. члены Синода и ВЦС сохраняют свои полномочия до избрания нового состава Синода и ВЦС очередным Собором[1143].
Следовательно, Собором 1917–1918 гг. была заложена норма регулярного проведения Поместных Соборов не менее одного раза в три года. Даже страшное время революционного лихолетья не сломало принципов соборности, с большим трудом утверждавшихся в церковном сознании и церковной практике в 1917–1918 гг. Желания сосредоточить в своих руках всю власть не обнаруживали ни Святейший патриарх Тихон, ни члены Священного Синода и ВЦС, хотя повод для такого «сосредоточения» у них был: политическая анархия, царившая в России, делала весьма призрачными надежды на претворение в жизнь церковных реформ, заставляла опасаться политических провокаций со стороны гражданских властей. Казалось бы, чего проще и естественней в таких условиях прекратить даже разговоры о соборности, о новом Соборе – «до лучших времен», сославшись на безбожную Советскую власть! Но этого не произошло: и патриарх, и члены высшего церковного управления чувствовали свою ответственность за будущее соборно управлявшейся Церкви[1144].
7 (20) сентября 1918 г. было принято одно из последних определений – по проекту положения о временном высшем управлении Православной Церкви на Украине. Согласно определению, православные епархии Украины, оставаясь частью Матери-Церкви, образовывали церковную область с особыми преимуществами на началах автономии. Эта автономия простиралась на местные церковные дела: административные, просветительские, миссионерские, благотворительные, монастырские, хозяйственные, судебные (в подлежащих инстанциях), брачные. Только дела общецерковного значения не могли рассматриваться самостоятельно[1145].
В тот же день, оказавшийся последним днем работы Собора, было принято и определение «О привлечении женщин к деятельному участию на разных поприщах церковного служения». Женщинам предоставлялось право быть церковными старостами, заседать в благочиннических и епархиальных собраниях, занимать должности во всех епархиальных просветительных и тому подобных учреждениях (кроме благочиннических и епархиальных советов, административных и судебных учреждений), исполнять должность псаломщика (но без включения в клир)[1146]. Планировалось и рассмотрение вопроса о восстановлении чина диаконисс, но этого, в виду вынужденного окончания работ Собора, не произошло. Соборяне прекрасно отдавали себе отчет в том, какая огромная роль принадлежала женщинам в церковной жизни. Так, во время обсуждения доклада «Об участии женщин в церковной жизни» 11 (24) июля 1918 г. член Комитета по делам печати соборянин М. А. Семенов, горячо приветствовавший предложения отдела о церковной дисциплине «Об участии женщин в жизни Церкви», специально подчеркнул «тот исключительный религиозный подъем, какой в эти страдные дни гонений на все чистое и святое проявила женщина. Побольше внимания и доверия к ней! – призывал оратор. – Она того заслужила!»[1147]. Церковная история 1920-х – 1930-х гг. явила новые доказательства самоотверженного служения православных женщин Церкви, продемонстрировав их бесстрашие и религиозную стойкость.
Итак, Собор окончил свою деятельность, но у него остался весьма значительный список не обсуждавшихся в общих заседаниях за недостатком времени докладов, по которым не было принято никаких решений. Среди них значились подготовленные соборными отделами доклады об учреждении патриаршей палаты церковного искусства, об основных положениях Библейского совета при высшем церковном управлении, об устройстве Православной Церкви в Финляндии, о Грузинской автокефалии, о церковно-издательском отделе, об уставе устройства церковного суда и судопроизводства, о старом и новом календаре и другие[1148]. Всего предстояло рассмотреть двадцать три доклада. Нерассмотренные доклады были переданы Собором на благоусмотрение Высшего церковного управления, которое, согласно принятому решению, получало право вводить в действие разработанные отделами Собора меры полностью или частично, причем не только повсеместно, но, в случае необходимости, и в отдельных епархиях[1149].
По мнению Д. В. Поспеловского, «продлись Собор еще на 1919 г., Церковь вступила бы в наш бурный XX в. „во всеоружии“, не „пережитком отсталого царизма“, как ее представляла богоборческая пропаганда, а живым динамичным организмом, непоколебимым в своих вероучительных основах, но откликающимся на требования века, отвечающим духовным запросам и понятиям современного человека»[1150].
Но продлиться на 1919 г., в разгар гражданской войны и «красного террора», Собор, за истекший период численно поредевший, не мог. Кроме того, ряд принципиальных вопросов церковного строительства можно было решить только при условии нормализации церковно-государственных отношений, при условии отказа советской власти от стремления «железной рукой» загнать собственный народ в безбожное «счастье». К 1919 г. рассчитывать на это не приходилось. Не приходилось более рассчитывать и на финансовую помощь государства, не только отказавшегося субсидировать работы Собора, но и лишившего Церковь еще имевшихся в ее распоряжении средств.
Впрочем, и до прихода большевиков к власти, материальные вопросы, стоявшие перед Церковью в связи с проводимым Собором, нельзя было считать легко решаемыми. В стране, не только участвовавшей в Мировой войне и пережившей революцию, но также находившейся в тисках хозяйственной разрухи, созыв Поместного Собора закономерно считался большой проблемой. Приблизительный подсчет только путевых денег, суточного довольствия при проезде делегатов в Москву и прочих «дорожных» расходов, вызванных предстоявшим Собором, давал сумму, почти равную 70 000 рублей. – Всем лицам, считая по пять человек от каждой епархии (а их было соответственно 335 человек), полагалось 26 039 рублей 75 копеек. 67-ми преосвященным – 5 207 рублей 95 копеек. Отдельно 50-ти членам, рассчитывавшим прибыть к 15 августа в Москву, на расстояние для каждого до 1000 верст – 2 500 рублей. Обер-прокурору, его товарищу и 22-м делопроизводителям – 724 рубля 80 копеек. Итого – 34 472 рубля 50 копеек в один конец, соответственно 68 945 рублей – в оба.
На суточное довольствие во время пребывания в Москве на Соборе 476 членам полагалось выделять по 10 рублей каждому. В расчете на два месяца это значило, что Собору необходимо было изыскать еще 285 600 рублей. На различные расходы: наем помещения, разъезды, канцелярские принадлежности и прочее требовалось 50 000 рублей. Всего получалось 404 545 рублей[1151].
Но данной суммой все расходы, разумеется, не покрывались. Требовались значительные средства на обеспечение деятельности Собора. Чем большую силу набирала в стране инфляция, тем больше возрастала необходимая сумма. Уже на закате своей деятельности, постановлением от 6 октября 1917 г. Временное правительство разрешило отпустить на расходы по созыву и деятельности Поместного Собора беспроцентную ссуду в 2 000 000 рублей с рассрочкой уплаты на пять лет и с ассигнованием этой суммы по частям, из которых первая составляла 500 000 рублей[1152]. В связи с фактическим созывом Собора, на «первоочередные расходы» Временное правительство перевело 770 000 рублей.
Рассматривавшее проблему финансового обеспечения работ Собора, Хозяйственное управление Святейшего Синода полагало «1) из отпущенных в первую очередь 500 000 руб[лей] – 200 000 р[ублей] обратить к своему первоисточнику на покрытие расходов, а 300 000 руб[лей] предоставить Хозяйственному управлению отпустить на расходы по Поместному Собору; 2) просить министра исповеданий войти с кем следует в сношение об отпуске в ближайшее время нового кредита до 800 000 руб[лей] и 3) поручить Хозяйственному управлению из каждых новых ассигнований ссуды покрывать заимообразно произведенные расходы из специальных средств, а остающиеся суммы обращать на расходы по Собору»