Имею честь оставаться
Д. Э.
В 8.45 «Саратов» с поднятыми прямыми нижними парусами обстенил оба марселя.
В 9 утра адмирал Спиридов поднял красный флаг на бизань-рее, что в соответствии с русскими сигналами означало, что все корабли должны собраться под его кормой, но мы были в сомнении, не было ли это другим похожим сигналом для его кораблей прибавить парусов, так как мы думали, что первое (т. е. собраться под кормой) просто невозможно. Поэтому мы повторили сигнал всем гнаться, после чего «Саратов» поставил нижние прямые паруса. В 9.17 он опять эти паруса поднял и положил марсели обстеньг [для хода назад].
Ветер усиливался, и, будучи передовым кораблем, мы убрали наши брамсели. В 9.25 марсель на корабле адмирала Спиридова не поднят, как и кливер. Вскоре после того, как он поднял свой фок и дрейфовал со своим обстененным марселем, мы быстро наступали на врага.
В 9.45 утра «Саратов» наполнил ветром свои марсели, в 10.00 на [корабле] «Три Святителя» не было поднято ни кливера, ни стакселей. В 10.07 адмирал Спиридов* (корабль адмирала Спиридова дрейфовал 42 минуты) наполнил ветром свой грот-марсель, в 10.20 он поднял свой фор-марсель. В 10.43 он поднял свой фок и обстенил свой грот-марсель.
В 10.54 мы поставили наши брамсели и повторили сигнал прибавить парусов.
В 11 утра ([пока] адмирал Спиридов опять дрейфовал 11 минут) [мы] наполнили ветром свой грот-марсель, и «Саратов» сократил свой брамсель, хотя был самым последним кораблем. Вся наша эскадра подчиняется сигналам прибавить парусов, но эскадра адмирала Спиридова нет.
В 11.10 адмирал Спиридов устанавливает фок, в 11.16 он положил свой грот-марсель обстеньг и поднял свой фок; в 11.20 он установил свой фок и наполнил свой грот. В 11.26 он поставил свой грот, но никто в его эскадре не поставил брамсели, хотя они были в двух лигах позади нашей эскадры, а неприятель в двух лигах впереди от нас.
«Саратов» и адмирал Спиридов остаются самыми последними: [на «Саратове»] установили брамсели, на [«Св. Евстафии»] у адмирала Спиридова все еще подняты флагштоки. После отправленного вчера сообщения с просьбой, чтобы они подняли выше свои брам-стеньги, они ответили, что их мачты были сломаны и крысы съели паруса.
Среда [26 мая]/6 [июня]. В первой половине дня легкий бриз, в середине дня тихо, потом небольшой ветер.
В 1 час пополудни неприятель все еще на виду и предпринимает попытку добраться под остров Зея. В 1.38 адмирал Спиридов лавировал со стороны нашего подветренного борта из‐за того, что у него нужно было поставить на их места реи*. [На поле:] *Его грот-рей, согласно русскому обычаю, не был поднят на 8–10 футов, поэтому он никогда не мог быть закреплен под нужным углом к ветру*. Они не могли держать курс на 7–8 румбах от ветра503.
В 7 часов дали сигнал для самых задних кораблей прибавить парусов. В половине восьмого вечера увидели при Зее только пять кораблей неприятеля. Остальные, лавируя, исчезли из вида за островом Термия, около которого шла наша эскадра504. Мы обнаружили, что между Зеей и Термией очень сильное течение. При свете дня неприятеля не было видно. В половине пятого утра капитан Роксбург поднялся на борт с посланием от адмирала Спиридова, сообщавшего о том, что он отправил капитан-лейтенанта Фондезина505 с копией моих сигналов и приказом подчиняться им, что причина, по которой он лег в дрейф, когда был дан сигнал общей погони, заключалась в том, что граф Федор Орлов писал письмо брату, чтобы переслать с кораблем* ([на поле приписано:] *венецианским кораблем из Константинополя, который мог бы принести на флот чуму!*), проходящим мимо флота, и раз уже было согласовано, что главное командование должен взять на себя контр-адмирал Элфинстон, он думает, что правильно все оставить как есть506.
Короче, говорят, что он столько раз прикладывался к спиртному507, что уже не знал, как поступать.
В 4.45 утра дали сигнал всем гнать, в 5.00 дали сигнал самым задним кораблям прибавить парусов. «Саратов» пока не установил брамселей, и в 5 часов адмирал продиктовал на квартердеке заметку своему переводчику* ([на полях:] *Поскольку неприятеля больше не видно из‐за небрежения адмирала Спиридова, я должен пожелать узнать, следует ли, по Вашему мнению, во благо службы Ее императорскому величеству преследовать неприятеля даже до Геллеспонта или где бы он ни оказался по сведениям, которые мы сможем получить. Имею честь оставаться покорным и преданным слугой. Д. Э.*) и отправил ее графу Федору Орлову.
В 9.15 после этого на борту у адмирала Спиридова был вывешен шахматный [клетчатый] флаг, что у русских было сигналом прибавить парусов, впервые после четырехдневной погони, когда неприятель уже пропал из вида.
Четверг [27 мая]/7 [июня]. Начало и продолжение дня – свежий бриз и с середины дня – слабый ветер; в половине первого сделал сигнал лавировать, стараясь обойти остров Зея с наветренной стороны, но, захваченные сильным течением, в 2 часа пополудни получили следующее сообщение от графа Федора Орлова и адмирала Спиридова в ответ на мое вчерашнее508.
«Св. Евстафий» 27 мая/7 июня 1770 г.
Мое мнение, Ваше превосходительство, ежели обстоятельства Вам позволяют, не отстовая от прежднево положения, и гнаться за неприятелем всеконечно, и чтоб не прошибиться и не решить нам в противную сторону, то как Вы из своей стороны, так и мы со своей старатся станем с котораго нибудь острова из близлежащие получить известие о неприятельском пути. Из греков, на корабле нашем находящихся, многие уверяют, что неприятель пошел к острову Паросу. Ваше превосходительство известен, что я, человек морского дела не знающий, следственно, и мои мысли не могут инако служить, как в одно предложение, а в прочем я должен полагаться и следовать положениям Вашим и Григория Андреевча Спиридова, которое я при сем прилагаю. Вашего превосходительства покорный и послушный слуга граф
Федор Орлов.
Мои мысли наведыватца и гнатца за неприятелским флотом, и как онои каким местом расположением не обошел Архипелажские острова и не атаковал нашеи эскадр[ы] в порте Наварина.
Григореи Спиридов
После того как это послание было передано мне капитаном Роксбургом, я направил адмиралу Спиридову следующий план построения в линию де баталии на случай, если мы встретим опять неприятельский флот:
«Саратов» во главе правым галсом и «Яннуарий» ведет левым галсом.
На борту: «Саратова» – 66 пушек;
«Надежда» – 32 пушки;
«Европа» – 66 [пушек];
«Св. Евстафий» – 66 [пушек];
«Святослав» – 84 [пушки];
«Св. Николай» фрегат – 32 [пушки];
«Не Тронь Меня» – 66 [пушек];
«Три Святителя» – 66 [пушек];
«Африка» – 32 [пушки];
«Яннуарий» – 66 [пушек].
После получения этого плана адмирал Спиридов прислал мне следующее сообщение:
Переведено Д. Ньюманом, присяжным переводчиком
Контр-адмиралу Элфинстону от адмирала Спиридова
[указание в тексте Элфинстона:] NB Следующее нужно поместить на страницу от 9 июня.
Сообщение
В инструкциях, которые Ее императорское величество всемилостивейшая Государыня оказала мне честь выдать мне 15 июля 1769 г., о Вашем превосходительстве написано следующее:
«Вскоре по выступлении Вашем с эскадрою, отправится отсюда другая в трех линейных кораблях и двух фрегатах под командою контр-адмирала Элфинстона. Он будет иметь повеление идти как наискорее к Дарданеллам и занять там в канале выгодную позицию для пресечения всего водянаго в Царьград из Египта и других мест подвоза. Хотя, таким образом, цель экспедиции его будет совсем другая от порученного вам предмета и общих ваших с графом Орловым операций на твердой земле и в Архипелаге, однако, тем не менее, держась каждый из вас своего особливого вида и не смешивая их вместе, взаимные ваши действия могут по близости быть друг другу не малою помочью и облегчением, чего ради и не оставите вы по востребованию обстоятельств содержать и производить между собою частое и полезное для дел Наших сношение»509.
И во исполнение этих моих инструкций, которыми я был всемилостиво пожалован, насколько моя эскадра сделала и может совершить, я должен и повинуюсь им, а что касается Вашей эскадры, факты говорят о следующем:
Когда стало известно в гавани Наварина – места, завоеванного моей эскадрой и военными, – что Ваше превосходительство с эскадрой бросили якорь в Колотинской и Маратенизской бухте510 с сухопутными силами и припасами, Его сиятельство граф Алексей Григорьевич Орлов написал Вам прийти с Вашей эскадрой в Наварин. Но что Вы позднее сообщали, что Вы высадили наземные силы и припасы на Маратенизу и что, получив известия о том, что турецкий флот стоит в Наполи ди Романия, Вы отправились на его поиски и попросили подкрепления от моей эскадры, что, не теряя ни малейшего времени, было исполнено. Я сам с графом Федором Григорьевичем Орловым, с четырьмя линейными кораблями и одним фрегатом, чтобы прийти на подкрепление Вам, вошел в Колотинскую бухту, чтобы сухопутные части, которые Вы оставили позади, не подвергали бы себя опасности нападения неприятельских войск, чтобы мы могли взять их вновь на суда, сколько возможно, и чтобы другие не необходимые припасы могли бы быть отправлены на Броуновом фрегате в Наварин, завоеванный нами. Все это с возможной скоростью мы произвели, и затем я с графом Федором Григорьевичем Орловым, с четырьмя линейными кораблями и одним фрегатом отправился от Маратенизу за вами, но Вы сами пришли от Сериго в Колотинский залив со своей эскадрой, состоящей из трех линейных кораблей, и двух 32-пушечных фрегатов, и четырех* меньших фрегатов ([на поле приписано:] *трех транспортов*). Соединившись, Вы сообщили, что после первого столкновения, которое некоторые из Ваших кораблей имели с турками, неприятель ушел в Наполи ди Романия, куда Вы преследовали их, и что Вы и турецкий флот, и батареи стреляли друг в друга, но, наконец, когда Вы направились в нашу сторону, Вы, судя по движениям неприятеля, опасались, что он может Вас атаковать, так что Вы отступили со своей эскадрой к нам за Сериго, чтобы соединиться с эскадрой в Колотинской бухте, и что Вы надеялись* ([приписано:] *он должен был сказать боялись, ибо таково было мнение адмирала*), что турецкий флот, судя по курсу, которым он следовал, ушел в Константинополь. Когда мы узнали обо всем, что Вы сообщали, тотчас же было решено, что наша эскадра должна присоединиться к Вашей и, если мы встретимся с неприятелем, атаковать его, где бы это ни произошло. Соответственно, в тот самый день мы стали приводить этот план в действие, но, конечно, с объяснением, что так как Вы были и знаете, где оставили неприятеля, Вы должны идти туда и дальше первыми, и я с моей эскадрой последую за Вами, не отставая; что Вы должны давать мне Ваши сигналы, что и было сделано.