Чтобы окончательно повязать Украину кровью, Запад потребовал от «нео-европейцев» конкретных доказательств преданности обществу потребления, готовности безоговорочно служить Золотому Тельцу. Появившиеся на свет из адского пекла Майдана каннибалы немедленно откликнулись призывом к ритуальной мистерии человеческого жертвоприношения, приказав безжалостно истреблять каждого, в ком живет поэзия, вера, любовь, способность мечтать.
Роковое соседство с Европой превратило Украину в кровавый полигон, который идеально подходил князьям мира сего для воплощения сценария очередной вселенской битвы. Территория материи в «час икс» перешла в стратегическое наступление на царство духа. Зомби, сформировавшиеся на идеологии сытной жратвы, решили раз и навсегда покончить со всеми, кто считает, что в мире есть ценности поважнее, чем культ желудка. «Украинское сало похоронит Европу мыслителей и возродит Европу покупателей!» – напутствует Запад своих цепных псов, вскормленных и выдрессированных в питомнике Майдана. «За наше сало по ватникам-колорадам – огонь!» – командует подразделением установок залпового огня «Град», нацеленных на Луганск, киевский полковник.
Первой жертвой нашествия зомбированных Европой сатанинских орд оказался Донбасс – родина поэта Елены Заславской. Талантливая девушка хорошо известна в Новороссии – и своими стихами, и яркими, неординарными арт-акциями. В 2006 году на Всеукраинском слэме ZEX в Харькове неисправимую возмутительницу спокойствия удостоили звания Председателя земного шара с вручением соответствующего перстня.
Но в один недобрый для Украины день все перечисленное осталось далеко позади, за черной чертой расчленившего страну геноцида. Сегодня Елена пишет стихи не о свободной любви, а о русских мальчиках, которые с оружием в руках защищают свою землю от фашистского нашествия. Она, как ее землячка из далекого прошлого – путивльская страдалица Ярославна, оплакивает своих оказавшихся в плену или павших от пуль нелюдей товарищей – романтиков веры и сопротивления, рыцарей без страха и упрека, воспевает их жертвенность.
«На родине я, как всегда, не в тренде, – невесело усмехается отважная девушка в одном из писем. – По версии нынешнего правительства, террористка и пособница террористов. Воспеваю народное ополчение, а не «небесную сотню». Так что надеяться на публикации на украинских ресурсах не приходится. В Одессе уже начались аресты всех, кто не поддерживает Порошенко. Как символично, что первый БШУ – бомбово-штурмовой удар в Луганске нанесли по скверу Героев Великой Отечественной войны. Люди гибнут каждый день».
Елена с горечью рассказывает о разрушенных зданиях университета, школы, детской больницы, руинах жилых кварталов. Возмущается призывами фейсбучных подонков-русофобов расстреливать по десять человек мирных жителей за каждого убитого украинского солдата. «К сожалению, они уже нашли отклик у многих «патриотов», которые сегодня ставят «лайки», а завтра будут сбрасывать бомбы на города Донбасса, – негодует Елена. – Военные действия Киева против своего народа сопровождаются неслыханной информационной обработкой. Социальные сети переполнены дезинформацией, которой позавидовал бы сам Геббельс. Можно называть действия Киева как угодно – антитеррористической операцией, борьбой за демократические свободы и европейские ценности, зачисткой, но у нас на Востоке вот уже 70 лет подобные действия называются фашизмом», – размышляет Елена.
К сожалению, истории человечества, видимо, все же не под силу убежать от самой себя – она так до сих пор и продолжает ходить по кругу, фактически топчась на одном месте.
«На входе в здание луганского СБУ, занятого ополченцами, висит плакат: «Бог не в силе, а в правде». Мой друг из добровольческой народной армии Юго-Востока пришел в увольнительную с черным нательным крестиком на груди. «Из чего он?» – поинтересовалась я. «Из покрышки. Был молебен, а после него всем добровольцам надели такие», – сказал он. Маленький крестик друга стал символом нашей гражданской войны. В декабре сторонники евромайдана жгли покрышки, окуривая черным дымом все живое, а в мае добровольцы надели черные кресты, нарезанные из таких же покрышек, чтобы развеять морок Майдана. Сначала я молилась, чтобы не было войны, а теперь – чтобы наши победили. Такие дела», – пишет мне современная Ярославна.
С героиней русского эпоса Елену роднит и то, что война нанесла одинаковые удары-утраты по обеим семьям. У древнерусской княгини враги отняли мужа, а дочь Елены родные были вынуждены вывезти из Луганска. Елена Заславская предпочла остаться на передовой, со своим сражающимся народом. Потому что всегда считала себя мобилизованной и призванной.
Неужели история и вправду топчется на месте, повторяясь в виде устоявшихся клише и матриц?
Елена Заславская
Эти русские
Эти русские мальчики не меняются:
Война, революция, русская рулетка.
Умереть, пока не успел состариться,
В девятнадцатом, двадцатом,
двадцать первом веке.
Эти русские девочки не меняются:
Жена декабриста, сестра милосердия.
Любить и спасать,
пока сердце в груди трепыхается
В девятнадцатом, двадцатом,
двадцать первом веке.
Ты же мой русский мальчик:
Война, ополчение, умереть за Отечество.
Ничего не меняется,
Ничего не меняется.
Бесы скачут,
А ангелы ждут на пороге вечности.
Я твоя русская девочка:
Красный крест, белый бинт, чистый спирт.
В мясорубке расчеловечивания
Будет щит тебе
Из моих молитв.
А весна наступает. Цветущие яблони
Поют о жизни, презревшей тлен,
Так, будто они – православные.
Русские после молитвы встают с колен.
«Случается война. Успеть…»
Случается война. Успеть.
Глаза в глаза. Вперед, на вдохе,
В лицо не признавая смерть,
А только подвиг.
Хребты разбитых баррикад.
По позвонку стрельба и пламя.
И круг за кругом новый ад
Владеет нами.
И причитанием плывёт
Звон колокольный.
И пуля, что во мне совьёт
Гнездо, уже в обойме.
«На главной баррикаде…»
На главной баррикаде
В белой балаклаве
Он глядит на Смерть.
А она-то вся при параде —
Рот в крови, как в помаде,
Говорит ему: «Иди ко мне.
Как же я тебя любить буду,
Целовать буду, миловать буду,
Уведу тебя я отсюда,
И как звать тебя позабудут.
А постель моя в ковылях,
А постель моя вся в росе,
Уложу на нее я тебя,
Позабудешь и ты обо всех».
Но пока стоит мой солдат,
Хоть и взят врагом на прицел.
Он со Смертью глаза в глаза.
И в расширенных зрачках его – свет.
Чёрный хлеб
Долго не было беды. Долго.
Долго не было войны. Долго.
Успели дети подрасти.
Успели внуки подрасти.
А правнуки пока что не успели.
И сын сказал: «Я ухожу. Прости».
И внук сказал: «Я тоже. Отпусти».
И правнуки заметно повзрослели.
И снова кровь горячая лилась.
И Родина кроилась и рвалась.
И брат на брата шел, а друг – на друга.
И стало черным молоко в сосцах.
И стала черной кровь в людских сердцах,
Как антрацит – наш. краснодонский уголь.
Последний пласт. Из недоступных недр.
Наверх. Из самой преисподней.
История желает перемен
И крутит, крутит, крутит черный жернов.
Мы стали черным хлебом на войне,
А были… были золотые зерна.
Молитва
Не размыкая уста
Молюсь, и мольба проста:
«Не надо,
Чтоб брат на брата
И на сестру сестра».
И нет на мольбу ответа.
И небо
В черном дыму.
За что живу я на свете —
Не важно. Важно – за что умру.
Мелите свое пустомели
С надеждой на перепост.
Молотова коктейли
Так горячат в мороз!
Что снится тебе, Берегиня?
Какие ты видишь сны?
Стоит моя Украина
У самого края мира
На самом краю войны.
Светлана Кекова
«Мы живём внутри апокалипсиса»
Андрей КУЛИКОВ.
На меня очень большое впечатление произвели стихи одного из ваших последних циклов, посвященного событиям на Украине. Они напечатаны?
Светлана КЕКОВА.
Дело в том, что этот цикл только что сформировался, хотя два стихотворения из него, написанные в начале мая, были опубликованы «по горячим следам» в «Литературной газете». Одно из них – «… и крики, и мольбы» появилось после событий в Одессе, второе – «Волшебная рыба», посвященное памяти Этери Басария, тоже написано еще в мае. Название цикла «И истоптаны ягоды в точиле за городом» – цитата из «Откровения Иоанна Богослова», и это не случайно, потому что те события, которые мы сейчас переживаем, – апокалиптичны.
То, что происходит сейчас на Украине, вызывает такую боль и такое мучение, что страждущая душа инстинктивно ищет способ выражения этой боли. Интересно, что первое стихотворение цикла, которое еще в феврале «хотело написаться», вылиться в слова, никак не могло оформиться, но и оставаться в зоне молчания тоже не могло. Это был такой опыт, которого у меня не было никогда раньше. Есть такое выражение, всем знакомое: «крик души». Но крик должен обрести форму… И вот какое-то время прошло, и форма была найдена, и стихотворение, которое так меня мучило, стало первым в цикле.
Андрей КУЛИКОВ.
В нем Вы называете имена поэтов: Алексей, Станислав, Олеся, Андрей, Ирина, которые как вы пишете, в своих стихах откликаются на страшные события, происходящие сейчас на Украине. Это реальные люди?
Светлана КЕКОВА.
Да, это реальные люди, поэты: и живущие в России, и те, кто живет там, на Украине. Сейчас многие пишут про то, что пережили, когда видели Одесскую Хатынь. Ведь нам в прямом эфире показывали горящий Дом Профсоюзов, мы смотрели, как там погибали люди, – и в это же время на передаче Савика Шустера собравшиеся в студии рукоплескали, приветствуя убийц! Все происходило на наших глазах! О том, что происходит на Украине, пишут Юнна Мориц, Олеся Николаева, Алексей Ивантер, петербуржец Алексей Пурин, харьковчане Станислав Минаков, Ирина Евса, Андрей Дмитриев, многие другие поэты…
Андрей КУЛИКОВ.
Самое страшное из того, что мы видим, – это взаимное отчуждение людей, которые жили рядом, а теперь готовы лишить друг друга жизни, в чем причины этого?
Светлана КЕКОВА.
На мой взгляд, это только духовные причины, духовное разделение людей. На самом деле эта тема для меня очень важная, болезненная, ни о чем другом сейчас думать невозможно. То, что происходит там, – происходит не с Украиной, это с нами происходит, это единое тело, которое сейчас терзают. Трагической ошибкой стало то, что украинская нация, точнее, ее «политические элиты», все эти годы создавали исторический миф об Украине, фундаментом которого была ненависть к России, русской культуре, русскому языку. Закрывали русские школы, из школьных программ исчезли произведения русских классиков, современные украинские учебники истории могут дать фору всем книгам Фоменко с его «альтернативной историей». В результате Украина все дальше и дальше отходила от единого Русского духовного и культурного пространства. Этот отказ от своих корней, от своей истории и привел к этому страшному кризису.
Нам иногда говорят: «Вы не владеете всей полнотой информации о происходящем на Украине». А мне не надо много информации, мне достаточно узнать, что Шухевич и Бандера стали героями Украины, увидеть их портреты на улицах Киева. Когда фашисты, которые пролили столько крови, становятся национальными героями, этого достаточно. Не надо после этого ничего говорить.
Андрей КУЛИКОВ.
Почему стихотворение «Волшебная рыба» посвящено Этери Басария?
Светлана КЕКОВА.
Этери Басария, абхазка по национальности, – очень известная писательница, автор замечательных романов, повестей, рассказов (писала она на русском языке). Это человек огромной нравственной силы, кристальной чистоты и правды. Человек, который никогда не покривил душой в своей жизни. В нашей литературе ее творчество занимает особое место – она продолжает традиции нашей «деревенской прозы», но на абхазском материале. В ее героях – то же обостренное чувство правды, в народной жизни, которую она изображает, – та же глубина и верность долгу, чести, совести, что и у Распутина, Белова, Абрамова… Этери закончила Литературный институт в Москве, потом вышла замуж и уехала в Киев, там всю жизнь прожила. Познакомила нас замечательный поэт Ирина Евса, которая была близкой подругой Этери. В 2012 году я участвовала в Волошинском поэтическом фестивале в Коктебеле, и там мы втроем: Этери, Ира и я, – почти неделю провели вместе, в разговорах друг с другом. И именно тогда в одной из бесед с Этери я услышала о том, какие события происходят в Киеве. Этери говорила мне: «Светочка, Вы не представляете, как у нас стало страшно жить. У нас по улицам ходят самые настоящие фашисты, факельные шествия устраивают – и все смотрят на это сквозь пальцы. В Германии перед приходом Гитлера к власти – мы все об этом хорошо помним – так же к этому относились… Боюсь, что и у нас к власти придут фашисты, на Украине будет то же самое, что и в Германии».
Когда она мне это сказала, я не то чтобы не восприняла это всерьез, но как-то не думала, что так скоро случится то, что случилось… Но запомнила я слова Этери очень хорошо, они как будто врезаны в мою душу. Этери до этих событий не дожила, она умерла весной 2013 года.
Андрей КУЛИКОВ.
Вы еще в 2006 году написали стихотворение «Страшная месть», которые воспринимается теперь как предвидение разгула бесовщины, происходящего вокруг Украины. Как это получилось?
Светлана КЕКОВА.
Оно написано после моей поездки на фестиваль «Киевские лавры». Бывают события, которые стирают грань между нашим миром и миром иным. В эту мою поездку случилось много и благого, и страшного. Я побывала в Киево-Печерской Лавре, в Свято-Введенском монастыре, где находится чудотворная икона Божией Матери «Призри на смирение» – чудесным образом этот образ изобразился на стекле. Я впервые увидела удивительное небесное явление – гало, круговую радугу вокруг солнца. Это случилось 16 мая, в день памяти святого Феодосия Печерского и в день празднования Печерской иконы Божией Матери, после праздничной службы в Успенском соборе Киево-Печерской Лавры. А с другой стороны – события совсем иного порядка: внутреннее столкновение с униатским духом и духом самостийной церкви так называемого киевского патриархата, какие-то мистические вихри – мы попали в автокатастрофу, когда ехали на поэтические чтения (как раз должно было состояться мое выступление)…
Все это определило, наверное, мое восприятие Киева как города мистического, где так открыто, в непостижимых для «евклидова» разума формах, святыне противостоит нечисть. А тема вторжения нечистой силы в человеческую жизнь разработана у Гоголя, и повесть «Страшная месть» – одна из самых поразительных. Думаю, не случайно Владимир Васильев, известный бард из Харькова, написал песню на эти мои стихи.
Интересно, что авторы некоторых публицистических материалов, посвященных нынешним событиям на Украине, тоже обращаются к «Вию», к «Страшной мести», к гоголевским образам, – вся эта линия сопоставлений возникает не случайно.
Андрей КУЛИКОВ.
Почти все эпиграфы к стихам цикла вами взяты из Апокалипсиса. Но ведь там есть стихотворения, не связанные ни с событиями на Украине, ни с образами Апокалипсиса. Почему так?
Светлана КЕКОВА.
Наша жизнь, как мне представляется, совершается в пространстве Откровения Иоанна Богослова. А в ней, этой жизни, – не только война, не только боль, но и наша обычная повседневная суета, и наша любовь, и наши обиды, и грехи, наши взлеты и падения. Жизнь идет, рождаются дети, но все это уже как бы в ином измерении бытия, внутри Апокалипсиса. В связи с определенными событиями в нас обостряется это чувство. Помните, как все вспомнили про откровение Иоанна Богослова, когда случился Чернобыль? Образ из Откровении (звезда Полынь) вдруг наполнился новым смыслом, потому что чернобыльник – это и есть полынь, и этот зловещий знак заставил очень многих заново перечитать Откровение Иоанна Богослова… Кажется, и сейчас такое время, нам дан знак, чтобы мы строили свою жизнь так, чтобы в каждый момент были готовы предстать перед Лицом Божьим.
«Я там, за Волгою, вдалеке…»
и потекла кровь из точила даже до узд конских…
Я там, за Волгою, вдалеке,
сквозь солнечный вижу гнёт,
как Ангел с острым серпом в руке
людскую пшеницу жнёт.
Под ярким солнцем горят серпы,
на лезвиях – кровь и пот,
и в чистом поле стоят снопы,
и каждый из них – народ.
И каждый – в лучшей своей поре,
и лечь под серпами рад…
Созрели на Карачун-горе
и смоквы, и виноград.
Срезает Ангел за гроздью гроздь,
лавиной идёт огонь.
Спаситель распят, и новый гвоздь
вбивают в Его ладонь.
Настиг нас, грешников, час такой,
такая пришла пора,
что горе, льющееся рекой,
блестит, как вода Днепра.
«В Киеве уже цветут каштаны…»
…отныне блаженны мертвые, умирающие во Господе…
В Киеве уже цветут каштаны,
с мостовой дождями смыло кровь.
– Ты мне, друг, для каждой новой раны
по свинцовой пуле приготовь.
Кажется, что смыты все улики,
в чистом небе носятся стрижи,
но слышны над Украиной крики:
«Москалей проклятых – на ножи!»
Наточила лезвия осока,
и в лампадах кончился елей,
залита земля Юго-Востока
кровью этих самых москалей.
Сквозь вселенский ужас украинский
видно, как с ухмылкой воровской
медленно колдует пан Бжезинский
над великой шахматной доской.