сборников стихотворений «на случай» (многие из которых были приурочены к Рождеству) и выучив наизусть. Для того чтобы дать представление об этих стишках, приведу несколько цитат:
Милый папаша!
Ёлка для нас —
Радость вся наша
В нынешний час.
Зелень, игрушки,
Свет там и сям,
Куколки-душки,
Что ж лучше нам?
Вас поздравляю с Рождеством
Я, маменька, моя родная,
От сердца детского желая.
Вас сим порадовать стишком.
Я мал и молод; нет во мне
Ни дара, ни искусства.
Чтоб мог я выразить вполне
Мои признательные чувства.
Сегодня праздник Рождества
И торжество по воле Божества.
Когда б я, мама, жил подоле
И знал немного бы поболе,
Я долго ждать бы не заставил
И вам Христа тотчас прославил…
Когда со второй половины XIX века в некоторых помещичьих усадьбах на праздник ёлки стали приглашать крестьянских ребятишек, то и они, конечно, получали подарки. И.Л. Толстой вспоминает:
В это время большие раздают деревенским детям скелетики, пряники, орехи и яблоки. Их впустили в другие двери, и они стоят кучей с правой стороны ёлки и на нашу сторону не переходят. «Тётенька, мне, мне куколку! Ване уже давали. Мне гостинцу не хватило».
О раздаче на ёлке подарков крестьянским ребятишкам рассказывает и Т.Л. Сухотина-Толстая:
Когда все нагляделись на ёлку и на свои подарки, мама с помощью Ханны и своих гостей раздаёт с ёлки всем детям «скелетцев», пряники, крымские яблоки, золочёные орехи и конфеты, и все, нагруженные своими подарками и сладостями, расходятся по домам.
Дарили подарки и на ёлках в учебных и воспитательных заведениях. Они покупались на пожертвованные деньги или же на средства самих устроителей. Вручению подарков на общественных ёлках предшествовали выступления детей (что иногда практиковалось и на семейных ёлках): чаще всего декламация стихотворений или исполнение песен, реже — танцы.
На первых порах дети знали, что подарки им готовят родители. Позже эта роль стала приписываться младенцу Христу, поскольку обычай дарения на Рождество поддерживался евангельской легендой о волхвах или трёх восточных магах, принёсших Иисусу дары: «Сам Господь наш Иисус Христос в этот великий праздник Младенцем является, всех детей утешает, всем им разные дары посылает в память того, как сам от волхвов дары получил, когда в Вифлееме родился» [360, 6]. В память этого евангельского события и подарки дарили прежде всего детям. Аналогичная мотивировка одаривания детей на Рождество использовалась и в других странах: у французов, например, в качестве дарителя выступал маленький Иисус (Petit Jesus). Согласно обычаю некоторых европейских народов, не все дети были достойны рождественских подарков, но только те, которые «хорошо себя вели» в течение года. «Плохие» дети, «шалуны», или ничего не получали, или получали вместо подарков розги. Насколько мне известно, этот суровый обычай в скором времени выпал из праздничного сценария, а в моих материалах о русской ёлке он ни разу не встречается: в день Рождества предполагалось полное равенство детей, ибо Иисус любит всех одинаково. И всё же в ряде стихотворений мотив лишения «шалунов-проказников» ёлочных подарков сохранился:
А коль есть шалун-проказник.
То скажу я вам.
То такому я на праздник
Ничего не дам.
К концу XIX века в России стала оформляться легенда о новом дарителе ёлочных подарков. Эта легенда пришла из Европы и связана с традицией одаривания детей в день тезоименитства св. Николая. В скандинавских странах издавна существовал обычай готовить детям подарки в день св. Николая, который отмечался 6 декабря и считался детским праздником. Св. Николай Мирликийский, родившийся в III веке нашей эры в Ликии (Малая Азия, бывшая тогда провинцией Римской империи) и там же ставший впоследствии архиепископом, был одним из самых почитаемых святых. Он покровительствовал рыбакам, пивоварам, паломникам и вообще — путешественникам, а также детям. Последнее обстоятельство послужило тому, что у ряда северных европейских народов, по преимуществу протестантских, возник обычай 6 декабря одаривать детей гостинцами. Накануне этого дня дети писали св. Николаю записки с просьбой принести подарки, высказывая в них свои заветные желания. Подарки св. Николай оставлял на подоконнике, опускал в каминную трубу (для чего накануне 6 декабря трубу оставляли открытой) или же клал их в детские чулочки и в башмачки, которые дети с вечера, ложась спать, оставляли возле камина. На окне или у камина принято было оставлять еду для святого. Особенно популярен св. Николай был у голландцев, у которых он и превратился в дарителя. Голландские дети в течение нескольких столетий в ночь на 6 декабря ставили возле камина свои башмачки. В некоторых домах этот обычай сохранился до сих пор. Иногда ему следовали и русские семьи, ориентированные на западную культуру, о чём, например, пишет В.В. Набоков в автобиографической книге «Другие берега»:
По английскому обычаю, гувернантка привязывала к нашим кроваткам в рождественскую ночь, пока мы спали, по чулку, набитому подарками…
[266, IV, 155]
В других же европейских странах со временем произошло слияние двух приходящихся на декабрь праздников — дня св. Николая и дня Рождества Христова. По мере того как всё меньше отмечался первый праздник, всё большую популярность завоёвывал второй, и традиции, связанные с первым, переносились на второй и усваивались им. Св. Николай, превратившийся в мифологическое существо, стал теперь приходить не в день своих именин, а в ночь на Рождество. Он получил имя Санта Клауса (Santa Claus), что является искажением имени св. Николая (Saint Nicolas). Формирование мифа о Санта Клаусе совершалось постепенно, в процессе переработки существовавших о нём легенд. Особенное распространение миф о Санта Клаусе получил в Англии, а впоследствии — в Америке. Этот новый персонаж уже мало чем напоминал греческого св. Николая. Внешне он представлялся в образе доброго старого джентльмена, весёлого, бодрого и краснощёкого старика с длинной белой бородой, одетого в красную шубу и высокую красную шапку. Иногда Санта Клауса отождествляют с существами подземного мира — гномами, что подтверждается и его внешним видом (длинной белой бородой) и одеждой (гномов обычно изображают в красных плащах и колпаках) [174, 93-94]. Порою Санта Клауса связывают с нечистой силой, что, по предположению Б.А. Успенского, объясняется объединением образа св. Николая с противником Бога Громовержца; этот факт характерен не только для славянских территорий, но и для Запада [439, 116]. Некоторые фольклористы полагают, что представление о персонаже, столь щедро одаривающем детей в день св. Николая или на Рождество, смешалось с верой в старое тевтонское божество, живущее где-то на севере и приходящее оттуда на праздник, чтобы раздать подарки. Дети знали, что канун Рождества — Сочельник — это то время, когда к ним в санях, запряжённых оленем, приезжает Санта Клаус для того, чтобы опустить мешок подарков в трубу и наполнить башмачки или чулочки хороших детей игрушками и сластями.
Любопытно, что практичные американцы ещё в XIX веке поставили вопрос не только о том, кто приносит подарки, но и о том, откуда он их берёт. В результате возникло представление о Санта Клаусе, который прилежно трудится перед Рождеством над изготовлением игрушек для детей: сохранилась гравюра, созданная в 1869 году, на которой бодрый упитанный старик в добротных сапогах и с дымящей трубкой во рту энергично работает рубанком на верстаке. В «мастерской» Санта Клауса топится печка типа «буржуйки», на которой варится клей, на полу и на полках расставлены уже сделанные им игрушки (традиционный конь-качалка, домик, куклы); на стенах аккуратно развешаны инструменты. На полу валяются стружки и доски [см.: 512, 174].
Помимо св. Николая, превратившегося в Санта Клауса, у европейских народов существовали представления и о других мифологических дарителях, которые, посещая дома на зимних праздниках, приносили детям подарки. История «коллег» или двойников Санта Клауса достаточно запутанная. В странах Скандинавии в этой роли мог выступать Рождественский Дед, во Франции — Пер Ноэль (Père Noël или Bonhomme Noël), а в Англии и в Америке — Отец Рождество (Father Christmas) и др. [см.: 509]. Прообразом английского образа Father Christmas'a, возможно, является Рождественский Дед — традиционный персонаж рождественских пантомим, представляющих собой особую разновидность народной драмы. В последние десятилетия Santa Claus и Father Christmas стали взаимозаменимыми. В Голландии св. Николая (Sinterklass'a) иногда сопровождает его помощник Чёрный Пётр (Zwarte Piet). Св. Николай скачет на белом коне через крыши города, за ним следует Чёрный Петр, напоминающий собою мавра. Чёрный Петр залезает в трубы для того, чтобы оставить детям подарки, в то время как св. Николай, опасаясь запачкать свою белую мантию и красную рясу, просто бросает конфеты в каминную трубу и в «ожидающие» его башмачки [500, 25]. Пер Ноэль оставляет подарки для французских детей на очаге или в камине. Иногда его тоже сопровождает помощник или же компаньон Père Fouettard, который приносит связки прутьев для плохих детей. У немцев, так же как и у скандинавов, существовал культ св. Николая, однако вскоре после Реформации он был замещён «Рождественским дитя» (Christkinder), которое обычно изображалось с нимбом и едущим на белом осле. Не вполне ясно, был ли это младенец Иисус или же посланный им ребёнок. Его обычно сопровождал чернолицый великан, известный под разными именами, из которых наиболее распространённым был Кнехт Рупрехт (Knecht Ruprecht). Были у немцев и другие дарители: Николай в мехах (Pelznickel) и рождественский человек (Weihnachstmann).