Николаев растерялся и не знал, как вести себя в такой ситуации: с одной стороны, было ужасно жалко его, с другой – защити солдата, то погубит себя. Как быть? Русский глянул и на тех, кто стоял за ним с саблями. Они не решались убить при большом начальнике и ждали указаний.
– Умоляю вас, за что? Я ведь ничего плохого не сотворил на этом свете, клянусь Аллахом! – рыдал солдат, обливаясь слезами.
Чтобы не видеть его безумные глаза, терзавшие душу, Николаев резко отвернулся и зашагал в степь, подальше от этого места. И после этого мольба быстро стихла. А когда полковник все же глянул назад: тело уже волокли по земле за ноги.
Через два часа со всеми «заговорщиками» было покончено и на месте лагеря вырос свежий холм. Тогда Николаев вернулся, и Низом сообщил о расправе над изменниками. В ответ полковник сказал:
– Поднимай своих солдат и караван, здесь слишком много крови. Переночуем в другом месте.
В живых остался один
Через два дня караван во главе с Николаевым и Низомом вошли в город через большие ворота. Дело было к вечеру, и многие заезжие торговцы, дехкане покидали город. Их арбы были пустыми.
«Наконец-то, о Господи! – воскликнул в душе Виктор. – Но радоваться еще рано: неизвестно, что ждет меня в стенах этого города». И в голове у него мелькнуло: «Из всего каравана остался в живых только я».
Двигаясь по людному городу с бесчисленными лавками, Низом спросил:
– Господин советник, где оставить лошадей?
– Пусть животных отведут в караван-сарай Салима – это его лошади. Если спросит про Даврона, скажи, что он со своими людьми отправился в Кабул на долгое время. А теперь я поскачу во дворец.
– Извините, господин советник, но эмир велел сопровождать вас всюду.
– Может, тебе еще приказали покончить со мной? Ну, давай, стреляй в меня из своего маузера, но только не в спину, – нервно сказал Виктор, глядя ему в упор.
– Клянусь всеми святыми именами, такого приказа не было. К тому же вы – мой учитель, который сделал меня большим командиром, и моя рука никогда не поднимется на вас. Прошу, не обижайте меня.
Николаев почувствовал, что у него сдают нервы и он должен взять себя в руки. Тогда глаза полковника потеплели, и он мягко произнес:
– Ладно, не обижайся, я верю тебе. Что-то у меня с нервами не в порядке. Мне нужен отдых. А сейчас поехали к эмиру.
Когда они у парадной лестницы сошли с лошадей, секретарь Алимхана быстро зашел в кабинет правителя и доложил: «Повелитель, внизу – советник Николаев». Эмир поднялся с дивана и раздвинул шторы на окне. Вид у Николаева был неважный: новый халат утерял яркость, стал грязным, чалма поблекла, сам оброс рыжей бородой. На лице Алимхана появилась широкая улыбка.
Когда Николаев и Низом очутились в приемной, секретарь уже стоял возле кабинета правителя. Он поклонился и распахнул двери со словами: «Его величество ждет вас».
Стоило командирам войти, как сияющий эмир с распростертыми объятиями шагнул к ним:
– Наконец-то я дождался своего верного друга, какая радость! – по-русски воскликнул Алимхан и заключил его в объятия, а затем, хлопая его по плечу, все повторял: «Молодец! Молодец!» А Низому протянул руку со словами: «Твоя верная служба не будет забыта. Знай, эмир ценит верность выше всего». В знак благодарности Низом низко кланялся, прижав обе руки к груди.
Меж тем явился слуга с серебряным подносом, на котором были расставлены чайник, пиалы и разные тарелочки со сладостями. Все это он разложил на круглом столике и бесшумно удалился.
Эмир подвел гостей к месту угощения и первым опустился на диван, указав гостям на кресла. Прежде чем начать беседу, хозяин дворца прочитал молитву, которую закончил словами благодарности Всевышнему, по чьей воле его советник вернулся домой живым и здоровым.
Алимхан сначала заговорил с начальником артиллерии:
– Друг мой, вы исполнили мое поручение? Заговорщики получили по заслугам?
– Мой повелитель, все ваши враги уже пребывают на том свете, в аду. Все до одного нашли заслуженный покой в степи.
– Все или кто-то сбежал?..
– Перед тем как похоронить, я сам посчитал тела и доложил господину советнику.
Эмир перевел взгляд на Николаева, и тот подтвердил это легким кивком головы.
– Ну что же, похвально, – сказал Алимхан с задумчивым лицом, – эмир не забудет твою верную службу. Ты спас страну, и потому я произвожу тебя в генералы. Служи честно и запомни: превыше всего я ценю верность. А теперь ступай и отдохни с дороги.
Несмотря на великую радость, новый генерал лишь слегка улыбнулся – мусульманин во всем должен оставаться скромным. В ответ Низом, склонив голову, вознес благодарность Алимхану и заверил его в своей преданности, затем он покинул кабинет.
Как только за ним закрылась дверь, эмир протянул Николаеву пиалу горячего чая и спросил по-русски:
– Очень рад видеть тебя. Расскажи, что там стряслось?
И советник рассказал всю эту историю во всех подробностях, особенно о заговоре погонщиков и последовавших за этим событиях.
Эмир слушал с суровым лицом, время от времени спрашивая, уточняя. После Алимхан погрузился в размышление и с грустью произнес:
– Сколько крови ради этого проклятого золота…
Николаев не смог скрыть удивления, и Алимхан заметил это.
– Чему ты удивляешься? – спросил эмир недовольным тоном. – Ты думаешь, я хотел этой крови? Ты прекрасно знаешь: я вынужден был так сделать, потому что у меня не было иного пути. Оставить их в живых – это равно тому, чтоб казну вынести на базар для разграбления. Бухара без казны – это не государство, тогда даже не на что будет содержать армию, не говоря про все остальное. Это золото копилось моими предками двести лет. Благополучием эмирата я не могу рисковать. Если бы ты не повел к пещере отряд, то жертв было бы совсем немного, только дервиши.
– Но, Алимхан, я вынужден был вести туда отряд. Окажись это нападением разбойников, то потеряли бы весь караван. Разве не так?
Алимхан слегка задумался и признался:
– Да, правда на твоей стороне. Ты принял верное решение. Давай не будем об этом. Чему суждено, то случилось, и уже ничего не изменишь. Во всем виноват Даврон, что подобрал неверных людей. Ладно, не стоит ворошить прошлое. Главное – казна цела, и я благодарен тебе за это. Карта у тебя?
Николаев извлек из-под халата полевую сумку, которая висела на боку, и достал оттуда сложенный лист бумаги.
Эмир принялся изучать карту и спросил:
– Где отмечено крестиком – это и есть пещера? Какая она?
– Довольно просторная, но не глубокая.
– В этой горной долине пастухи часто появляются?
– Нет. По словам Даврона, они бывают там только весной.
– Ну что ж, я буду молить Всевышнего, чтобы ни одна живая душа не проведала об этом месте. Также буду молиться за души погибших солдат, чтобы они оказались в раю.
Помолчав, Алимхан продолжил:
– Надеюсь, ты понял, как непросто быть правителем? Ко всему же, у меня не было особого желания становиться эмиром. Эта должность не для моей души. Я люблю тихую жизнь, а быть правителем – это сплошные тревоги, интриги придворных. Разве такая жизнь может быть приятной? А теперь, друг мой, скажи, какую награду ты ждешь от меня за свою услугу? – спросил эмир и сделал хитрые глаза.
Для приличия советник задумался, хотя ответ был уже готов:
– Ваше величество, Алимхан, если я попрошу двадцать килограммов золотых русских монет, это не разорит вашу казну?
В ожидании Виктор затаил дыхание: неужели откажет?
И вот лицо эмира расплылось в улыбке, и казалось, что сейчас тот скажет: «Это же мелочь по сравнению с тем, сколько золота ты спрятал в пещере».
Однако эмир не спешил с ответом и начал так:
– Все-таки мы живем в Азии, может быть, поторгуемся как на базаре?
– Алимхан, ты же знаешь, что я человек военный, к тому же русский, и если стану торговаться, то сразу проиграю.
– Хорошо, мне ясно. Скажу честно, я эмир и должен экономить казну, особенно сейчас, когда нам нужного много оружья. Давай условимся так: если ты желаешь получить деньги прямо завтра, то дам тебе десять килограммов. Но я могу дать тебе и двадцать, однако это будет позже, когда мы заберем золото из пещеры. Не скрою, я желаю, чтобы ты служил здесь как можно дольше: мне нужен такой полководец, который создаст новую бухарскую армию, самую сильную в Туркестане. Так что я не хочу отпускать тебя.
Слушая такие слова, у Николаева мелькнула мысль: а вдруг ему стало известно о моем побеге? Это что, намек? Надо скорее успокоить Алимхана.
– Я не собираюсь уезжать из Бухары, – солгал полковник. – Здесь хорошо платят и такую работу я не смогу найти в Европе. А насчет денег скажу так. Без сомнения, двадцать хорошо, и все же возьму десять, ибо я решил заняться торговыми делами.
– Стать торговцем? – изумился эмир с веселым лицом. – На тебя это не похоже. Хотя, должен признаться, что, живя здесь, ты становишься умнее. Может, еще ислам примешь, гарем заведешь? – засмеялся Алимхан. – Это, разумеется, шутка. Итак, сговорились. Деньги свои можешь взять у нашего казначея. А теперь по случаю твоего возвращения хочу устроить угощение специально для тебя.
– Благодарю за внимание к моей скромной персоне, но сейчас я совсем плохо выгляжу. Мне нужно умыться в бане и выспаться.
– Хорошо, хорошо. Мы еще успеем отметить это событие, а сейчас не буду задерживать тебя.
Николаев верхом приехал в гостиницу со своими прежними охранниками. Молодой слуга, радуясь приезду богатого постояльца, схватил ключи с гвоздика на стене и побежал открывать его комнату.
Оказавшись среди родной европейской мебели, Виктор легко вздохнул и в течение минуты разглядывал свой гостиничный номер из двух комнат. Какой милой, уютной показалась нынче его квартира.
Первым делом Николаев сбросил с себя этот проклятый наряд: халат, чалму и сапоги, которые напоминали ему о кровавом деле. Затем вышел из комнаты в открытый коридор и позвал колокольчиком прислугу. Тот явился мигом, с поклоном: «Чего желает мой господин?»