А мы весну ждали,
Клочки допрядали.
Мужички, мужички,
Точите сошнички.
Скоро пашеньку пахать.
Всем весна что-нибудь приносит.
Ой, весна-красна,
Теплое летечко,
Что нам вынесла?
Короб житушка,
Два – пшеничушки,
Малым детушкам
По яичушку,
Красным девушкам
По перстенушку,
Молодым молодушкам
По детенышку,
Старым старушкам
По рублевику.
Как и другие подобные изделия, жаворонки обычно тут же съедались, но их могли и оставлять до будущего года. В таком случае их расставляли в садах, домах и других местах, веря, что от них будет происходить всяческое благополучие.
Можно еще прибавить, что имелся обычай выпускать к этому времени на свободу птиц, воспетый Пушкиным.
Обряд встречи весны, превратившийся в XIX в. уже в детскую игру, ясно вскрывает те мыслительные процессы, которые приводят к попытке подчинить себе природу путем подражательных действий, которым приписывали заклинательную силу.
Глава IV. Поздравительно-заклинательные песни
Колядование, овсень, виноградье, щедровки. – Состав этих песен. – Подарки. – Посулы. – Кумулятивные сказочные и другие песни как замена колядок. – Хождение со звездой. – Вертеп. – Шествие с козой. – Шествие с плугом. – Имитация сеяния. – Колядование на масленицу. – Волочебные песни. – Вьюнец. – Заключение
Возвращаясь к празднику святок, мы видим, что накануне, а иногда и в первый день Рождества, колядовали. Мы должны будем изучить этот обычай и определить, в какой степени он типичен для святок и не встречаются ли сходные обычаи в другие праздники?
Колядование состояло в том, что молодежь собиралась веселыми ватагами, ходила от избы к избе и пела особые песни, которые назывались колядками. Хозяева, перед окнами которых пели, награждали певцов чем-нибудь съестным. Подарки эти поющие делили между собой. Колядование в настоящее время хорошо изучено. Есть несколько капитальных трудов и много мелких заметок и статей[39].
Слово «коляда» в разных формах известно во всех славянских языках, в некоторых романских, в новогреческом, венгерском и албанском. Нет его в языках германских. Этимология его объяснялась различно[40]. Н. И. Костомаров возводил это слово к корню «коло», что означает «круг»; он видел в нем следы древней мифологии солнца. С. М. Соловьев считал возможным сближать «коляда» и «коло Лада», видя в Ладе старинное славянское божество весны. П. А. Бессонов возводил слово «коляда» к слову «колода». В настоящее время этимология этого слова совершенно ясна. Оно имеет тот же корень, что латинское слово «calare» – выкликать. В Древнем Риме главный жрец выкликал первый день каждого нового лунного месяца.
В Риме календами назывались каждые первые 10 дней месяца. Отсюда же происходит слово «календарь». Слово «календы» было известно в Древней Руси. Кормчая книга по списку 1282 г., приводя правило, запрещающее колядские обряды, присоединяет такое толкование: «Каланды соуть пьрвие в коемьждо месяци дьне, в них же обычаи бе Еллином творить жертвы» (Снегирев, вып. 2, с. 3).
Таким образом, исконное значение слова «calendae» – «коляды» есть обозначение некоего срока. В украинском и белорусском языках слово «колядки» соответствует русскому «святки», т. е. означает праздничный срок от кануна Рождества (24 декабря) до кануна Крещения (5 января). Но «колядками» могут называться и святочные поздравительные песни, «колядовать» означало петь эти песни; исполнителей их называли «колядовщиками».
В самих песнях слово «коляда» в разных формах («о коледа», «ой колиодка» и др.) может служить припевом, которому в XIX в. уже никакого особого смысла не придавали, но который показывает, что песня исполнялась на святках и представляла собой коляду. Кроме того, в самих песнях слово «коляда» означает какое-то существо:
Уродилась коляда
Накануне Рождества.
Из этих строк делался вывод, что коляда – древнее славянское божество. Этот вывод ошибочен. «Коляда» в этих случаях означает праздник или некоторое олицетворение его, как это имеет место на масленицу, когда встречают масленицу и говорят: «масленица приехала». Наконец, «колядой» может быть назван подарок, который дают колядовщикам. Так, в Саратовской губернии «калядашками» назывались лепешки, которые подают колядовщикам. В Вологодской губернии записано:
«Коляда» – не единственное слово для обозначения поздравительных святочных песен. Слово «коляда» известно не во всей России. Его нет в центральной полосе и в Поволжье. Здесь ему соответствует другое слово, «овсень», которое, в свою очередь, неизвестно белорусам и украинцам. Слово «овсень» не имеет такого широкого значения, как «коляда». В песнях оно употребляется как выкрик или припев, повторяемый примерно через каждые две строки. Овсеневые песни менее богаты содержанием и менее разнообразны, чем колядки. По типу своему они ничем от колядок не отличаются, иногда совпадая с ними дословно, кроме припева. Впрочем, в тех местах, где перекрываются «овсень» и «коляда», между ними иногда делают отличие, но эти отличия имеют только местный характер. Так, например, песни, поющиеся на Рождество, могли называться колядками, «овсеня» же пели под Новый год (Сумароков, Очерк сельских праздников, 4). В некоторых местах «колядками» назывались песни, которыми дети под окнами прославляли рождение Христа. Девушки же пели свадебные величальные песни с припевом «аусень» по тем домам, где были женихи. Такие картины говорят о распаде этого обряда[42].
На севере широко распространен припев «виноградье» («виноградье красно-зеленое мое!»); песни, которые в иных местах называют колядками или овсеневыми песнями, здесь зовутся виноградьями. Так, в Сибири один из колядующих пел:
Прикажи, сударь-хозяин,
Виноградье спеть, —
на что хор исполнял припев:
Виноградье красно-зеленое мое.
Припев этот повторяли через каждые две строки (Макаренко, Сибирский народный календарь, 131, 134).
«Коляда» и «виноградье» могли смешиваться или совмещаться:
Приходила коляда
Накануне Рождества, —
Виноградье красно-зеленое мое!
Наименования же «овсень» и «виноградье» на одной территории не встречаются[43].
В. И. Чичеров полагает, что припев «виноградье красно-зеленое мое» не исконен для новогодних поздравительных песен и вошел в них извне. На Севере «виноградье» означает всякую величальную песню, исполняемую при различных обстоятельствах (Чичеров, Зимний период, 159).
«„Виноградье“, – пишет В. И. Чичеров, – слово, употребительное в русском средневековье. Оно сохранено в народной поэзии как поэтический образ вне зависимости от местностей вызревания винограда. Песенное значение его тем не менее неизменно: виноград – символ плодородия растительности, обилия и довольства, вместе с тем любви, брачной жизни. Это образ общий для обрядовой и необрядовой лирики» (Чичеров, Зимний период, 156). В любовных песнях образ винограда один из самых распространенных.
Наличие разных слов для обозначения одного и того же явления заставляет думать, что заимствование слова «коляда» еще не означает, что заимствован и самый обряд. Исконное наименование «овсень», уступившее место «коляде», распространилось далеко не повсюду, частично смешалось с последним и соседствует с ним. «Границы распространения „овсеня“ не случайны. Центр этого обрядового песенного типа находится в землях или принадлежащих Москве еще в середине XV в. (до падения Новгорода), или соседивших и боровшихся с ней областей (Тверь, Рязань)», но тяготевших к ней как культурному центру (Чичеров, Зимний период, 117).
Этимология слова «овсень» («авсень», «баусень», «тусень», «таусень», «таусинь» и др.) далеко не так ясна, как этимология слова «коляда». И. М. Снегирев возводил его к словам «овес» и «сеянье» и связывал его с обрядом обсыпания зерном. А. Н. Веселовский принимает связь этого слова с тем корнем, к которому восходят слова «сев» и «сеять», но отвергает возведение слова «овсень» к слову «овес». Объяснение слова «овсень» через корень «се» было широко распространено. А. А. Потебня, однако, признает его ошибочным на том основании, что обряд обсыпания не засвидетельствован ни в одном описании колядования и существует независимо от него. Он сближает «ус-ень» с греческим «еос», санскритским «уш» и «ушас» и другими индоевропейскими корнями, обозначающими зарю. Такая точка зрения стоит в связи с общей мифологической теорией А. А. Потебни, объясняющей явления фольклора через культ солнца. Частично примыкает к нему А. В. Марков, возводивший «овсень» к корню «синь» и видевший в овсене обозначение неба[44]. Е. В. Аничков принимает этимологию «овсень» – «синий» в его старом значении – «блестящий». Овсень, таким образом, олицетворяет какой-то блестящий, светлый праздник, что одинаково может относиться и к зиме, и к весне[45].
Для фольклорно-этнографического анализа этимология, правда, важна, но все же она не имеет решающего значения. Что бы ни означало понятие «овсень», оно приводит нас к понятию посева, света и злаков. Ни одно из этих толкований не противоречит, как мы увидим, смыслу колядок и овсеневых песен, а подтверждает его.