Буэнос-Айрес был основан в XVI веке, а с начала XIX столе тия стал столицей провозгласившей независимость Объединенной Южной Америки, а потом – Аргентины. В его архитектуре смешалось множество стилей, от академизма и ар-деко до модерна, неоготики, а также собственных архитектурных изысков. В аргентинской столице десятки всемирно признанных архитектурных шедевров – базилика Святого Причастия (Del Santisimo Sacramento), первый небоскреб в Латинской Америке Palacio Barolo и т.п. Главный интерес вызывает то, что это здание – своего рода аллегория «Божественной комедии» Данте. Подвал Palacio Barolo символизирует ад, этажи с 1-го по 14-й – чистилище, а с 15-го по 22-й – рай. На вершине установлен маяк, поэтому здание видно даже из Уругвая. Торжество фантазии и избыточности, и полная противоположность Сиднею и Мельбурну с их скучным и скудным технологизмом…
Макса особенно пленил оперный театр Колон, построенный в конце XIX века по проекту архитекторов Франческо Тамбурини и Витторио Меано. Великолепный, роскошный, фантазийный. Жаль, что в летний сезон труппа была на гастролях и спектакля не давали. Но чисто визуально невероятный контраст с сиднейской оперой. И вообще, в этом городе за каждым поворотом открывался новый, ни на что не похожий вид. Смесь традиций и стилей, полное отсутствие умерщвляющего глянца, разнообразие и удивительная «вписанность» архитектуры в пейзаж…
Но архитектура и культурные ценности – это не главное. Едва парни вступили на аргентинскую землю, как сразу осознали: здесь хо-ро-шо. И даже очень хорошо. Еще бы. 30 градусов жары, солнце, красивые девушки. Еда, вино и танго. Единственная сложность – по-английски почти никто не говорит. Слишком часто аргентинцы воевали с англичанами и поэтому не жалуют их наречие. В школах преподают французский, итальянский, португальский и немец кий, а английский оставляют как второй. Благо никаких проблем с общением в испаноговорящей Латинской Америке для аргентинцев не предвидится, а если уж суждено будет им отправиться в США – ничего страшного, как-нибудь освоят речь гринго.
Макс быстро прикупил англо-испанский разговорник, и проблемы со взаимопониманием рассосались сами собой. Благо люди улыбались, а улыбка важнее слов. Рощин же отлично понимал язык жестов – ему и так все нравилось.
В первый же вечер на латиноамериканской земле парни решили, что если уж так хорош Буэнос-Айрес, то необходимо посетить и Рио, чтобы захватить оба хрестоматийных города Южной Америки. Получался крюк в 6000 километров. Дабы как-то уложиться в график, придется глотать по 600 километров в день. Задачка не из простых, но нам она только по нраву…
24 января
Но дорога – она впереди, а пока танго. Тем более мы в БуэносАйресе. В кафе-музее, основанном в 1858 году, парадное представление под оригинальным названием «Аргентинское танго» давали почти на всю ночь. Пары танцевали в высшей степени зажигательно, танцовщицы выглядели классно, но уже через минут 40 стильная, но однообразная музыка немного перегрузила Максима и Володю. Были в ней какие-то тревожные и резкие тона, которые не позволяли слушать ее часами. К тому же Максу изрядно подпортил настроение халдей, русский, сбежавший в свое время еще из советского Ленинграда. Работал он чуть ли не в самой «Астории». «И наверняка, – подумалось Максу, – напоролся на ОБХСС или такого же рода неприятности». Панибратски-хамский русский язык в исполнении этого официанта заставлял вспомнить худшие родительские рассказы о советской системе общепита, а написанный от руки фантастический счет довершал дело. Вот уж действительно «человек может выехать из Совка, но Совок из человека – никогда».
25 января
Таможенные формальности длились довольно долго, и мы встретились с Максом и Володей на следующий день после обеда.
Пока выполнялись все бюрократические формальности, Володя решил прикорнуть. «Десять минуточек» – так он любил говорить и уснул тут же, на таможне, в коробке из-под мотоцикла. Рядом, в такой же картонной коробке, спал уборщик мусора, взявший себе маленький перерывчик, – как говорят испанцы, пережидавший маньяну. Макс смотрел на них с улыбкой и думал: «Такие разные, и такая одинаковая безмятежность у обоих на лицах. Сон, как и смерть, равняет всех»…
Наконец свободные от бюрократического плена, да к тому же очутившиеся в таком прекрасном месте, как Буэнос-Айрес, мы просто рвались покататься по городу. Ребята были того же мнения. Им не терпелось вновь почувствовать, как мотоцикл меняет самоощущение и вкус окружающего пространства.
Это был потрясающий вечер. Когда не спеша едешь по мегаполису на байке, замечаешь каждую деталь, слышишь все звуки, вдыхаешь все запахи. Мир полон и насыщен, и ты в нем не гость и зритель, а полноправный участник спектакля. Макс просто пришел в восторг от дерева-кактуса на одном из перекрестков в центре. Казалось бы, он проезжал здесь уже несколько раз, но из седла Иваныча увидел все совсем по-другому. И долго фотографировал эту красоту…
А потом ребята застыли у старинного двухэтажного здания, которое оказалось одновременно входом в антикварный магазин и на сельскохозяйственный рынок. Ни Макс, ни Володя никак не могли решить, к чему такое странное соседство, но прикупили себе и несколько чудесных безделушек – в память о городе Добрых ветров, и кусок отличного мяса – благо Аргентина – страна животноводов, а гаучо – пастухи, кочующие с огромные стадами по бескрайним полям и равнинам, – главные герои местного фольклора.
В ресторане El Mirasol, который парням рекомендовали гостиничные консьержи, жарить принесенный стейк наотрез отказались, зато отвели на кухню, чтобы показать разницу между мясом из ресторана и принесенным невесть откуда. Даже наши гурманы вынуждены были признать, что разница была очевидной. Мясная кухня в El Mirasol, как почти повсюду в Аргентине, оказалась просто потрясающей. Парни не просто наелись, а испытали истинное наслаждение.
«Полный отвал башки» – так резюмировал Макс.
Удивительное дело: в El Mirasol один из официантов тоже оказался русским, из Петербурга. Но этот персонаж ничем не походил на того отвратного халдея в кабаре с танго. Наверное, другое поколение или русские такие разные. Как, впрочем, и все люди на земле…
Александр, чудесный человек, просто путешествует по миру, устраивается на три-шесть месяцев в разные места и планирует через несколько лет определиться, кем работать и где осесть. До Аргентины он четыре месяца ловил рыбу на Аляске, в артели. Множество приключений и драйва, умный и добрый взгляд на людей и обстоятельства…
Макс и Володя почти до ночи разговаривали с Сашей. Расставаться не хотелось, как будто они знали друг друга давнымдавно, но долго не виделись и вот теперь как раз выпал случай обменяться впечатлениями, рассказать о том, что с ними происходило в течение нескольких проведенных отдельно друг от друга бурных лет…
26 января
А наутро мы снова легли на курс. Наша первая латиноамериканская трасса вела напрямки к бразильской границе. Рощин и Максим решили избежать лишних таможенных процедур с Уругваем и потому сделали небольшой крюк. Предстояло пройти где-то 600 километров – как раз недавно определенную дневную норму…
Чем дальше от Буэнос-Айреса, тем хуже становилась дорога. Максу и Володе это до боли напомнило Россию, хотя провинция – она почти везде провинция. Километрах в 400 нас стопанули местные полицейские на посту – якобы за превышение скорости.
Парни ее не превышали, договорились ехать по правилам – так на круг и быстрее, и дешевле. Но полицейские были неумолимы, что-то трендели про радар и фото и тут же сопроводили парней в будку. Возле нее и остановились. Вышел офицер, говорил только по-испански. Володя с Максимом сразу включили «моя-твоя не понимай» и «инглиш, плиз». Полицейские ушли, видимо, советоваться. Макс быстро сориентировался и сфотографировал будку, Володю и мотоциклы. Менты вернулись с распечатанной бумажкой:
«Если вы не заплатите по 120 долларов каждый, вам – тюрьма». Стало окончательно ясно, что нас разводят. Макс попросил сфотографировать бумажку на память – они отказались и занервничали. Это было самое главное. Макс опять попытался сделать фото – занервничали еще сильнее. Тогда парни решили продавить их до 50 долларов минут за 15. В принципе, за час можно было бы довести ситуацию до абсурда и уехать, ничего не заплатив. Но в нашем случае время – тоже деньги. В общем, расстались через десять минут лучшими друзьями. Стало понятно, что это просто такая платная аргентинская дорога. Хочешь быстро ехать – плати и торгуйся, только недолго.
Пока парни вели свои переговоры, полицейские остановили еще одну машину, вероятно, местную. Водила, чуть притормозив, протянул через окно два батона колбасы и поехал себе дальше. Такие тут устои, такие нравы.
Через 100 километров – снова пост. На сей раз мы уже знали, что делать. На предложение «инглиш, плиз» полицейский, который помладше, затараторил: «Кока-кола, плиз, твенти песо». Это где-то пять баксов. На пять баксов Макс и Володя были согласны без разговоров. Получив оброк, младший с довольной ухмылкой отошел. А старший что-то тявкнул ему с обидой в голосе, а потом повернулся к Максу, посмотрел, как голодный спаниель, и так жалобно-жалобно сказал: «Ми ту». Что ж, «ту так ту», в принципе, по фигу. И двинули дальше.
Аргентинско-бразильскую границу проходили где-то около полуночи. И прошли минут за десять. Никаких дополнительных бумажек, которые нам так тщательно выписывали на буэнос-айресской таможне, тут не понадобилось.
27 января
Бразилия – одна из стран, специально созданных для мотоциклов и людей на мотоциклах. Это стало ясно почти сразу. Первый день пути, от границы до атлантического города Порту-Алегри, дорога баюкала и ласкала нас, радуя зрение, слух и все остальные органы чувств. Она вилась змейкой, то поднимаясь вверх, то спускаясь вниз и развлекая всеми оттенками зеленого, на котором желтыми яркими пятнами вырисовывались деревья. Озера – большие и маленькие, небо цвета индиго. Ощущение полного блаженства, растворения в природе…