100 метров и остановился. Макс аккуратно притормозил рядом. Володя ему и говорит: «Я никуда больше с тобой сегодня не поеду». И Макс, который в принципе всегда был убежден, что при любых обстоятельствах надо добираться до намеченной цели, на сей раз вынужден был сдаться, то есть согласиться. Сегодня двигаться дальше было бы форменным безумием.
Но оставаться на месте тоже как-то странно. Высота 3500 метров, 12 градусов, ночь, темно, как у негра в животе, проливной дождь. Что-то надо было делать. О палатке в горах, в кромешной тьме и в грязевой реке, не могло быть и речи. Однако, на наше счастье, вдалеке светилось какое-то непонятное одинокое бетонное строение. Оказалось, что это дом местных дорожных рабочих. Вернее, геодезистов, но они еще не заехали, и в доме ночевали рабочие, которые, собственно, его тут и построили. Володя долго стучал, но ему не открывали. Наконец какой-то детина приоткрыл дверь, только глянул, Володя пытался ему сказать «Привет!» по-английски, но мужик тут же захлопнул дверь. Рощин опять долго и отчаянно стучал. Он понимал: это единственный шанс.
Наконец вышел старший. Купюра в 50 баксов решила дело. В здешних местах, вероятно, это были космические деньги. В общем, их пустили. Мебели не было никакой, о душе не могло идти и речи, мужики спали на нарах. Макс залез в свой спальник, а Володя, который его к этому моменту где-то посеял, рухнул на брезентухи, брошенные им прямо на цементный пол. Парни тут же уснули. Спали они без снов…
11 февраля
Наутро, посмотрев, что нас ожидало впереди, мы все вчетвером порадовались падению Володи и Могучего. Было просто прекрасно, что мы не катили здесь по темноте. Но и теперь нас ждали та же дорога, тот же холод и тот же дождь. Второй день в Боливии оказался до боли похож на первый. Пробирались по перевалам со скоростью 40 километров в час, купались в глине, радовались островкам асфальта. На сей раз Макс и Володя ночевали в частном доме, у каких-то бедных боливийцев. Пустили их опять не очень охотно. Но так как местные жители по дорогам смерти в сезон дождей ночью не ездят, отказать пришлецам означало сильно испортить себе карму. Парни уже привычно, без ужина и не раздеваясь, нырнули в сон.
Чуть позже в Куско в одной забегаловке бармен рассказал им, что как раз в этих местах, где они так безмятежно спали, совсем недавно расстреляли и сожгли автобус с 40 перуанскими туристами. Но нам исключительно повезло, к тому же, как гласит политическая сводка, между перуанцами и боливийцами – свои разборки. Люди из Перу здесь на экскурсии – это как туристическая поездка в горные чеченские аулы для тульского ОМОНа. Исход ясен.
12–13 февраля
Только на третий день Володя и Максим постепенно стали привыкать к местным дорогам, еде и выпивке. Первым сделал свое дело голод. И суп из чечевицы с парой кусочков мяса неопределенного происхождения стал казаться необыкновенно вкусным, а темно-коричневый самогон, позволявший согреться и ставший самым верным средством от простуды в проливной дождь, – напитком богов.
Скорее всего, если бы и мы, и наши наездники были лучше экипированы и морально подготовлены к боливийским испытаниям, а непрерывный дождь хотя бы на несколько часов перестал размывать и без того убийственную дорогу, наше общее впечатление о Боливии могло оказаться более объективным. А так, конечно, взгляд выглядит несколько однобоким. Ведь считается эта Боливия одним из суперинтересных и экзотических мест на карте…
Но труднее всего переубедить человека, когда он что-то увидел своими глазами. Даже самый благоустроенный город республики Ла-Пас, где живет президент, заседают правительство и парламент, показался нам менее окультуренным, чем фавелы Рио. Только одна деталь. На перекрестке, остановившись у светофора, Володя хотел опустить ноги и попал в люк. Спасибо дугам харлея – уберегли от перелома. И это в самом центре, недалеко от президентского дворца…
К тому же, вероятно, во время мучительной езды по грязи у Могучего пробило прокладку головки цилиндра, и движок стал сопливить. «Ничего, до Лимы дотянем, а там попытаемся чтонибудь предпринять», – чихнул Иваныч, желая подбодрить друга. В общем, Боливия далась всем нам четверым ох как нелегко.
Пожалуй, это была самая тяжелая страна на нашем пути. На данный момент по крайней мере.
Поднявшись наконец на берег знаменитого озера Титикака, самого высокогорного в мире и второго по глубине после нашего Байкала, Максим и Володя чувствовали себя совершенно измотанными. К тому же, несмотря на немыслимые природные красоты, сполна насладиться которыми мешала все та же погода, над Боливией висела тяжелая атмосфера – все было как-то мрачно, сдавленно и уныло. Дома тут не штукатурят. Из-за этого интересного архитектурного решения города выглядят недостроенными. Торчащая арматура, красный кирпич вперемешку с булыжником, отсутствие окон, а порой даже дверей постоянно создавали ощущение послевоенной разрухи. Все здания прилеплены друг к другу, никакого свободного пространства. Но люди одеваются достаточно забавно, на свой, сугубо боливийский манер. Женщины, впрочем, как и мужчины, носят шляпы замысловатых форм: узкие высокие цилиндры, круглые с большими полями и даже маленькие французские шляпки, игриво прикрывающие только половину макушки. Женщины выпускают из-под шляп чернильно-черные жирные симметричные косы. В огромных разноцветных простынях, перевязанных на груди матерей большим узлом, спят дети. Все в Боливии закутаны в несколько слоев теплых самотканых одеял из шерсти ламы, при этом полностью пренебрегают теплой обувью. Сандалии, в отличие от наших особо восприимчивых к стилю соотечественников, носят без носок, несмотря на холод.
Люди почти не работают. По крайней мере мы особо не видели, чтобы они трудились. Сидят себе на лавочках или приступочках и провожают автомобили долгим печальным взглядом. И во взгляде этом – настоянная веками скорбь тяжелой и скудной земли… Гораздо активнее огромные волосатые собаки, всегда мокрые и какие-то несчастные. Они сбиваются в поисках еды в огромные стаи и сопровождают крадущиеся по местным дорогам транспортные средства неистовым лаем. Иногда от него становится просто жутко…
Прибавьте к этому горную болезнь – постоянную головную боль, сдавленные виски, легкое головокружение, и вы получите полную картинку ситуации.
Впрочем, последнюю сотню километров по Боливии Макс ехал, размышляя о любви. Какая она бывает? Сиюминутная, проверенная временем, алкогольная, просто потому, что давно не было, командировочная, курортная, вместе работаем, спасибо друзьям, что пригласили в гости… Реальность плохо поддавалась классификации.
14 февраля
Боливия с севера на юг заняла у нас пять дней. И, добравшись до перуанской границы, Макс и Рощин были совершенно счастливы. Измотанные, но непобежденные, они придумали себе новый слоган, своего рода пословицу: «Чтобы проехать кругосветку, надо ехать». И готовы были с упорством исполнять эту программу, лишь время от времени отвлекаясь на отдых и расслабуху.
Границу с Перу прошли на удивление быстро. Перуанские пограничники оказались вежливыми и расторопными, и никаких намеков на необходимость взятки.
Удивительно, как все-таки граница размечает пространство. Казалось бы, что мы проехали, условную линию на карте. Причем не то чтобы старую, а нарисованную где-то в середине позапрошлого века, когда план Боливара по созданию единой Латинской Америки провалился. Казалось бы, почти тот же пейзаж и почти та же погода. Но Перу ничем не походит на Боливию. Чистые и ухоженные земли, никаких праздных наблюдателей, все чем-то заняты и никто тебя специально не разглядывает.
Дорога до городка Пуно шла по берегу озера Титикака. Остановились в отеле на берегу. Наконец-то Макс и Володя хорошо и сытно поели. Местная рыба оказалась настоящей вкусняшкой. Потом они долго еще сидели на берегу и молча смотрели вдаль, пока окончательно не стемнело.
15 февраля
5 февраля 2012 года, когда парни проснулись и глянули в окно, они вновь увидели берега озера Титикака. Чуда не произошло, и добрый волшебник не перенес их, к примеру, в Лос-Анджелес. Градусник показывал плюс 12, лил уже привычный дождь. Прошло ровно четыре месяца с начала нашего путешествия. За задним колесом остались 35 000 километров дорог, разные континенты, страны и люди. Все было бы неплохо, только у Володи сильно болела спина, и обезболивающие уже не давали необходимого облегчения.
Существовало огромное искушение сидеть здесь, на берегу, в теплой гостинице, и ждать у озера погоды. Но такой возможности у парней не было. Чтобы хоть как-то уложиться в график, следовало взять ноги в руки, натянуть дождевики на все теплое, что только есть, и двигать вперед.
К вечеру мы должны были быть уже в Куско, древней столице империи инков. Там Макс и Володя хотели два-три дня передохнуть, на поезде прокатиться в знаменитый город Мачу-Пикчу и осмотреть другие индейские древности. Впрочем, древности стали попадаться уже по дороге. Видели мы, видели большой перуанский курган-пирамиду явно искусственного происхождения. В России и на Украине, на юге, в степи, таких тоже много. Только земляные, без камней. Но это уже специфика местности.
По индейской легенде Куско основал первый инка – Манко Капак. В переводе с языка кечуа название города означает «Пуп земли», или попросту центр мира. В наше время Куско – уютный городок, не потерявший от наплыва туристов своего обаяния и доброжелательности. Живет в нем около 300 000 человек, что для этой высоты и для этого климата довольно много.
16 февраля
Володя и Макс первым делом выспались, а с утра отправились рассматривать местные памятники истории и культуры. Хотя Макс и признался, что каменные древности – не его эстетический идеал, но подобные мысли возникают почти у всех людей, посещающих археологические раскопки. И все равно люди едут…
В конце концов парни забрели в местечко Саксайуаман 1425 года постройки. Тут Макс не мог удержаться от стеба и спросил гида: «Неужто секси вумен ценились и 600 лет назад?» Гид с совершенно серьезным видом отвечал, что не надо путать слова разного происхождения. Парни чуть не упали со смеху, но в принципе были согласны: не путать – так не путать.