Самое интересное началось уже совсем высоко в горах, как раз, когда дождик пошел. Парни на двух таких дилижансах, облачившись на ходу в каски и дождевики, начали исполнять фигуры высшего пилотажа. Нам, наблюдающим со стороны, стало за них по-настоящему страшно. Не первый раз ребята, видимо, ехали по этим перевалам. Вернее, летели. Двигатель, рассчитанный на большой вес грузовика, перемещал невесомую раму с невероятной скоростью. И парни были похожи на наездников больших птиц из фильма «Аватар». Иваныч тут же пристроился к ним в хвост и оказался в каком-то компьютерном мире. Туман, видимость местами нулевая, впереди только габариты, скорость. Пару раз отставал, зевая повороты и оттормаживаясь. Но эквадорские парни сообразили, что в тумане Макс ничего не видит и, в отличие от них, в этих горах впервые. Они стали ему помогать, указывая поворотниками на предстоящие коварства дороги. Было много адреналина и восторга. Вперед, вперед и еще раз вперед.
Пока Иваныч мчался к цели, Могучий отставал. В смысле совместной езды день просто не задался. Володе все время хотелось спать, и он ехал не быстрее 30 километров в час. Несмотря на огромные указатели, обозначающие Кито, Рощин норовил свернуть куда-то в сторону. В одном из провинциальных городков Макс с Дэйвом искали его уже всерьез, после чего решили тормозить на каждой развилке и дожидаться друзей.
Когда начался серпантин, погода резко ухудшилась. Мы все остановились, и парни решили, что Макс с Дэйвом поедут вперед, потому что им казалось невыносимым идти через перевал на такой низкой скорости, и будут дожидаться Володю на первой развилке после спуска.
И вот они перед знаком въезда в эквадорскую столицу, а Володи все нет и нет. Ребята остановились в 50 метрах от развилки, на единственном месте, где их не могли зацепить фуры. И их главная ошибка, с учетом Володиного состояния, состояла в том, что они оставили за спиной саму развилку, уходящую налево. Ждали часов пять – никого. Телефон Рощина тоже молчит. Макс вернулся на перевал, и водилы на стоянке рассказали ему, что человек на таком же мотоцикле проезжал здесь несколько часов назад. Решив, что Володя проскочил Дэйва и как-то разъехался с Максом, они, злые, мокрые и замерзшие, отправились искать ночлег.
В гостинице оказались уже поздним вечером, и выяснилось, что никто туда не приезжал. Решили напрячь русского консула, но он уже спал. От Владимира ни ответа, ни привета. Ситуация усугублялась еще и тем, что все документы на мотоциклы и паспорта были у Макса в куртке, как у человека более ответственного. А у Рощина, кроме прав, ничего. Телефон молчит.
Володя проявился только глубокой ночью. В «Фейсбуке» вывесил сообщение: «Я в небольшом городке, где-то километров в 100 от Кито». И фотография: целуется с какой-то барышней. А телефон молчал, потому что кончилась зарядка…
Макс был страшно зол, хоть святых выноси. Но он даже не догадывался, что в этот день и в эту ночь у Рощина случился нежный, жутковатый и очень одинокий трип. Все началось с неожиданного сентиментального приключения. Впереди шла машина, заполненная пассажирами, и каким-то совсем несуразным образом из заднего окна торчала рука. Володя решил немного пошутить, незаметно подъехать и дернуть ее посильнее. Но стоило ему поравняться с машиной, как он увидел широкую улыбку красивой девушки. Добрый взгляд и природное обаяние, а может, еще что-то… Она сама протянула ему руку, на мгновение их ладони сомкнулись, и какое-то время Могучий ехал параллельно машине по извилистому солнечному серпантину. Дорога сильно виляла, и Володе пришлось ускориться. Он простился с девушкой глазами и подумал: «Вот так кончается мое самое неожиданное, самое быстрое и, наверное, самое трогательное свидание в жизни».
А потом, когда пошел дождь, вероятно, от влажности у Володи жутко разболелась спина. Болела настолько сильно, что сначала онемела правая рука, потом левая, и он почти не мог ехать. Поэтому и сказал Максу и Дэйву, чтобы они двигали вперед, а он пойдет в своем темпе. И Макс с Дэйвом ушли в хвосте своих «Аватаров». А Могучий на одном из поворотов неожиданно поскользнулся и упал. В какой-то момент Рощин почувствовал себя совсем беспомощным и всеми покинутым. Космическое одиночество. Руки онемели, ему даже показалось, что он не способен двинуться. Поднять Могучего было свыше его сил. Беда, что в таких ситуациях, мы, байки, ничем не способны помочь своим хозяевам. В итоге поднимались больше двух часов. И дальше по скользкому серпантину Володя мог идти только со скоростью 20–30 километров в час. Рулил через страшную боль. И на первой развилке по ошибке свернул налево.
Поэтому Рощин и оказался в городке Латакунга, без документов, почти без денег, совершенно один. К полуночи объехал все гостиницы города, но нигде не хотели принимать его без паспорта. Наконец нашел отельчик и отправился гулять. Сперва забрел в какой-то бар, где справляли свадьбу. Это было караоке с характерным названием My love. Весь зал был украшен портретами молодоженов. Оказалось, что по традиции этого городка мужчина должен спеть своей девушке серенаду, прежде чем отправиться с ней в супружескую постель. И вот сладкие голубки уже начали ворковать возле микрофона. Все было бы ничего, если б им не стали подпевать – сперва все гости, а потом и охранники с уборщиком помещения. Хор получился что надо, и Рощин счел за лучшее спешно ретироваться. Уже возвращаясь к себе в отель, он увидел милую девушку, которая, рыдая, обнимала столб. Она переживала, что ее бросил полюбовник. Володя предложил девушке вместо столба обнять его, живого и теплого. Девушка с радостью согласилась, они запечатлели сей радостный исход на мобильник, и эту-то фотографию увидел рассвирепевший Макс.
2 марта
Рощин благоразумно приехал в Кито только на следующий вечер. Макс уже немного расслабился, и Володе тоже было не так обидно, что он остался один на дороге. Еще в Москве парни договорились: если им придется ссориться, то решать все проблемы следует не методом бесконечного ора или товарищеского рукоприкладства, а исключительно цивилизованным способом – путем эсэмэсок. На сей раз понадобилось больше десятка сообщений, но ситуация разрешилась. Можно было ехать дальше.
А Кито, кстати, оказался очень красивым городом. Он расположен в 24 километрах от экватора, на склоне вулкана Пичинча, на высоте 2800 метров, в окружении пятитысячников. Построен на вулканическом пепле, который мгновенно поглощает влагу, поэтому здесь почти ничего не растет.
Основана столица Эквадора была в конце I тысячелетия н. э. индейцами Кито. В XV веке ее захватили инки, чуть позже – испанцы. Нынче основную часть двухмиллионного населения города составляют индейцы кечуа и индейско-испанские метисы. Чистокровных потомков выходцев из Европы здесь чрезвычайно мало.
Но люди красивые – как живые иллюстрации к знаменитому атласу народов мира. И еще очень хороша архитектура с типичным для Латинской Америке смешением классического стиля и модерна. Исторический центр города, разумеется, – в списке всемирного наследия ЮНЕСКО…
Но, наверное, самая главная достопримечательность современного Кито – аэротрамвай, который поднимает восторженных туристов на южный склон вулкана Пичинча. Поездка происходит на небольшой высоте 4100 метров.
3 марта
Переход из Эквадора в Колумбию, страну накрокартелей и наркобаронов, прошел без особых приключений. Но едва мы пересекли границу, как встретили несколько полицейских машин, которые под охраной автоматчиков сливали топливо из огромных баков двух фур, остановленных прямо на середине дороге. Несложно догадаться, что тут возят в топливных баках…
Обстановочка и вправду тревожная. Все мосты охраняются военными в касках и бронежилетах, время от времени попадаются военные патрули. Но, несмотря на свой грозный вид, ведут себя солдаты очень мирно. Когда нас видят, поднимают большой палец вверх и улыбаются. Наверное, им приятно смотреть на мотоциклы, в которых в любом случае не уместится товарная порция кокаина. А килограмм-другой внутри страны никого не волнует. Не то что на границе, – но об этом мы узнаем позже.
5 марта
На первом же колумбийском ночлеге в городке Пасто местный проводник сразу сказал, что ходить гулять можно только по тем улицам, где прошла зачистка и дежурят люди в форме. Но на следующей ночевке в большом городе Кали нам уже ничего не угрожало. Да и кого, в сущности, бояться, если, конечно, мы сумеем их убедить, что мы не гринго, а гринго – это не мы…
Вечером накануне отъезда в Медельин, где расходились наши дороги с Дэйвом, нам предстояло улететь в Панаму, а он отправлялся дальше, вглубь Латинской Америки, парни вдруг рассентиментальничались и стали рассказывать друг другу о доме, о самых близких людях, о матерях, которые отпустили их в такой непростой путь. Оказалось, что с отъездом Дэйва связана целая печальная сага. Отец его очень любил лодки и вообще все, что связано с морем. Последние десять лет он строил катамаран, на котором думал отправиться в кругосветку. Но, как это часто бывает, рутина засасывала его, и каждый день путешествие откладывалось. Он умер от рака за два месяца до последней намеченной даты. И тогда мама Дэйва благословила сына в путь…
Слушая товарища, Володя задумался о том, как все-таки сложно устроен мир. Должно случиться что-то по-настоящему страшное, отмечающее рубеж времени, чтобы человек решился, нашел в себе силы перевернуть страницу и начать жить своей жизнью, своими мечтами и ценностями.
6 марта
После вчерашнего, наутро, хотя у нас был запланирован выезд в национальный парк «Лос-Невадос», на склоны снежного вулкана высотой 5000 метров, парни не решились сесть за руль. Они оставили нас внизу и взяли такси. С этим путешествием наверх у них были связаны большие планы. Возникла замечательная идея: развить ностальгическую тему и поиграть в снежки. Однако она провалилась, и по двум причинам. Наверху облачность была такая, как будто вы «попали в вымя коровы», как заметил Рощин. Невозможно было увидеть ни снежка, ни товарища по веселым играм. К тому же парк оказался закрыт. Ослепительной красоты местные смотрительницы показали парням слайды и фильмы и подтвердили, что, действительно, хорошо тут необычайно, но лучшее время для осмотра – ноябрь. Ни Макс, ни Володя ждать ноября не согласились и спустились вниз. Там шел дождь. Друзья вкусно отобедали. Надо было двигать в Медельин – город наркотиков и цветов, откуда нам предстояло перебраться в Панаму.