«Утро вечера мудренее», гласит русская пословица. Вот утром и посетила Вячко мысль, как всё исправить.
Вячко дождался удобного времени, когда почти все меченосцы отправились на работу: они добывали камень во рву для постройки и укрепления замка. В этот день было очень жарко. А значит, появилась надежда, что немцы могут раздеться и быть без кольчуг и мечей. Это был верный шанс добыть оружие и застать врасплох врага. Как говорится, два в одном.
Князь рассчитал всё верно.
Мечи и кольчуги были свалены на самом краю рва, как и остальное вооружение. Тевтоны вели себя по привычке беспечно, считая, что им ничто не угрожает. И ошиблись.
Настала минута истины. Но лишь одна сторона была готова к ней.
— Никого не выпускайте из этой ямы! Рубите всех подряд! Никого не жалейте! Они нас не пожалеют! — наставлял своих людей князь, прежде чем совершить нападение. Но учёного учить только портить. Его люди и сами жаждали реванша. Слишком свежа ещё была рана, нанесённая им крыжаками.
Дружинники появились неожиданно. По кратчайшему пути устремились они к немцам, подхватив по дороге так неосторожно оставленные без присмотра мечи, и их же оружием всех их и перебили.
Дальше было проще. Беспечные и плохо вооружённые меченосцы, не успевшие облачиться в доспехи, не могли оказать достойного сопротивления закалённым в пограничных стычках людям князя. Гридни Кукейноса видели белые испуганные лица врагов. Но ни мольбы о пощаде, ни страх в глазах не могли остановить их. Мечи добросовестно выполнили свою работу, не считаясь с жизнями бывших хозяев. Они давно желали хотя бы глотка крови. Трупы убитых немцев пустили по течению реки, чтобы они своим ходом добирались до Риги, откуда и пришли.
Когда город был освобождён, пальцы правой руки князя непроизвольно сложились в кукиш — вот им! Пусть выкусят!
Вырваться живыми из лап разъярённого русского князя удалось всего лишь троим. Они, не останавливаясь, бежали до самой Риги, чтобы рассказать, что случилось с их экспедицией.
Решив один вопрос, Вячко возжелал решить и другой. Раз уж так пошло, надо использовать момент на всю катушку. Он был очень воинственно настроен и хотел с помощью своего «сюзерена» распотрошить крестовое гнездо. Тут же в Полоцк полетел гонец, призывающий местного князя выйти в поход на Ригу, которая осталась без защиты, поскольку одни пилигримы уже отплыли домой, а другие еще не прибыли и там нет ни епископа, ни войск. Об этом Вячко раздобыл информацию, будучи в плену. Он призывал родственника не бояться врага, мотивируя его тем, что в Риге народу осталось мало, причём лучшие им уже убиты.
Полоцкий князь Владимир давно ждал подходящего момента, уговаривать его было не нужно. Когда-то он и сам мечтал замахнуться на большее, но жизнь его быстро обломала.
В этот раз, как мы помним, роковую роль сыграла случайность. Сильные ветры задержали отплытие Альберта, и он узнал о случившейся катастрофе раньше, чем сменилась погода.
— Измена! Вероломство! Предательство! — с такими воплями появились перед епископом те, кто избежал смерти в Кукейносе. В этот момент Альберт сразу понял, что зря пенял на ветер и ещё что понять господний промысел, даже ему, особе приближённой, не всегда дано сразу.
Он тут же отложил поездку и, нимало не мешкая, собрал под свою руку значительные силы крестоносцев, ибо знал, с кем ему предстоит иметь дело, и выступил в поход мстить.
Как только епископ собрал всех пилигримов, то сразу же обратился к ним с речью. Со слезами на глазах он поведал им об уроне, понесённом церковью, и призвал их мужественно стать на её защиту, снова приняв на себя крест. Уговаривая их, он подтвердил полное отпущение грехов, обещая за большие труды их вечную жизнь. Торговля вечной жизнью принесла свои плоды. Рига в те дни напоминала растревоженный улей. Все рыцари и их отряды, рассеянные по Ливонии, спешно возвращались в Ригу. Большинство пилигримов, не успевших отплыть в Германию, сразу откликнулись на призыв епископа. А это ни много ни мало, а 300 бойцов. К тому же для такого похода епископ навербовал наёмников. Уже на марше к этой великолепной армии присоединились отряды ливов со своими старейшинами. Только тогда епископ Альберт счел, что сил будет вполне достаточно, чтобы проучить всего лишь одного русского князя Вячко, и выступил в поход.
Узнав об этом, полоцкий князь распустил полки по домам, предоставив Вячко самому выпутываться из создавшейся ситуации. Владимир Полоцкий был крайне нерешителен в этих вопросах, поэтому вскоре и проиграл спор за Прибалтику.
Вячко не мог не знать, что так и случится. Поэтому и рассчитывал на отъезд епископа и жёсткий превентивный удар. Не сложилось. Трезво оценив свои силы, Вячко ушёл. Но отдавать свой город, свою крепость врагу он не собирался. Да, сегодня он проиграл! Но борьба на этом ещё не закончена. Он верил, что приведёт Господь вновь переведать силы с этой немецкой братией, и тогда уже победа непременно останется за ним. Негромким, но твёрдым голосом он приказал своим гридням сжечь Кукейнос. На душе было погано и тягостно от такого распоряжения, но иного выхода не оставалось.
— Жениться хотел! Семью завести! (Почему-то пришло ему на ум.) А теперь… Ни кола ни двора… Изгой… — бурчал он тихо себе под нос, чтобы никто не услышал. Пойти ему теперь было совершенно некуда, и он впервые за всю свою недолгую жизнь ощутил пустоту исчезнувшего дома… Впору было тихо завыть с тоски, как зверю лесному, зарыдать в отчаянии, закрыв руками лицо, но Вячко только зло сплюнул, словно кулачный боец после неудачной драки, показывая победоносно ухмыляющемуся врагу, что это ещё не конец, и, гордо выпрямившись, неотрывно глядел в разгорающийся огонь, пожиравший его дом. Князь, тем более русский князь, не должен распускать нюни.
Пламя, которое взвилось над городом, быстро поглотило его без остатка. На пепелище по приказанию рижского епископа был выстроен замок Кокенгузен.
Таким образом, ненависть Вячко обрела конкретный и обоснованный характер.
Свою отважную дружину, растворяясь в тёмных лесных трущобах, Вячко увёл с собой на Русь. В своё королевство он больше так никогда уже не вернулся. Найти, догнать его, поймать и отомстить меченосцам так и не удалось. Рыцари устроили настоящую облаву, не зная устали, скакали они по полям и лесам, обдираясь в зарослях и по стремена увязая в болоте, сбились с ног, искавши вблизи и вдали, но все их попытки наказать бывшего короля Кукейноса оказались тщетными.
На целых 15 лет Вячко исчезает со страниц как русских летописей, так и европейских хроник.
В 1222 году началась новая война с орденом. Рига за это время окрепла. Пилигримы со всей Европы плыли и плыли в нее. За их спинами вся мощь Рима, а заодно и папа Иннокентий, князья, бюргеры, купцы… Всегда быстрые в пролитии крови, они шли на войну как на праздник, распевая святые псалмы, надев самую дорогую одежду.
Совсем распустились немцы в Прибалтике.
Князь Ярослав Всеволодович Новгородский, собрав войска, бесстрашно пошел в Ливонию на немцев. Города Тарту, он же Юрьев, и Отепяа были захвачены русской армией и там были поставлены русские гарнизоны. Эсты в Тарту встречали Ярослава как освободителя, поднесли князю «большие дары» и передали ему в презент пленённых ими рыцарей и захваченное оружие.
Развивая свой успех, Ярослав с войском немедленно собрался выступить на Ригу. Над орденом меченосцев нависла смертельная угроза. Этот поход мог в корне изменить ситуацию в Прибалтике! Понимая всю серьёзность положения, магистру срочно нужно было придумать что-то такое, что могло отвести угрозу от его столицы. И он придумал.
Пока русские войска переводили дух, готовясь нанести свой следующий удар, пала небольшая крепость Вильянди, в которой стоял русский гарнизон. Меченосцы смогли овладеть ею только благодаря предательству местных жителей, после чего, как говорят дошедшие до нас летописные свитки, «бесчеловечно умертвили бывших там новогородских воинов». Их повесили. Такая казнь считалась позорной для воина. Крестоносцы это прекрасно знали. Тем более что так они поступили только в отношении русских участников обороны. Казнили только их! Это была провокация, рассчитанная на вспыльчивый характер Ярослава Всеволодовича. И она удалась.
Новгородский князь был в гневе! Он клялся самым жестоким образом отомстить за такое злодейство. И в устах Ярослава Всеволодовича такие обещания никогда не звучали пустой угрозой. Тем, на кого выльется его ярость, можно было только посочувствовать.
Выбор дальнейших действий отпал сам собой. Найти и наказать! Новгородский князь повернул полки на север и прошёлся по землям предателей огнём и мечом. Рыцарей он там застать не успел. Сделав своё дело, они своевременно исчезли, не дожидаясь прихода мстителей. Так что вся злость русского войска пришлась на местных жителей, которые ничего от своего предательства не выиграли, попав из огня да в полымя.
Последним объектом агрессии стал оплот датчан Ревель, который Ярославу взять не посчастливилось. Правда, пока русские войска стояли под городом, их мобильные отряды совершали свои карающие рейды, по всей Эстонии собирая добычу и уничтожая не успевших укрыться крестоносцев. Тех, кого не убивали, захватывали в плен, а с пленными «братьями» русские дурно обращались.
Разорив страну, Ярослав, отягощённый большой добычей, в числе которой было «множество золота, серебра и иных товаров», ушел в Новгород праздновать победу.
Казалось бы, к чему здесь описание похода и подвигов новгородского витязя? Как оно связано с нашим повествованием? А только связано оно с ним, с этим повествованием, напрямую! Успех этого похода исчисляется не только добытыми материальными ценностями. Покорённые Ярославом Всеволодовичем в Эстонии земли приобрели новый статус, они определялись в качестве отдельного держания удельному князю, становившемуся вассалом князя Новгородского. То есть непосредственно Ярослава. Юрьев, вырванный из рук врага, становился столицей вновь создаваемого княжества. А бывший князь Кукейноса Вячко, он же Вячеслав Борисович, официально был назначен верховным правителем Новгородских владений в Эстонии. Подати, собранные им, шли в личное распоряжение князя Ярослава. А князь Ярослав явно покровительствовал Вячко. К тому же бывший князь Кукейноса хорошо ориентировался в местной обстановке и ненавидел немцев. Личная дружина князя Вячко насчитывала около двухсот суровых мужчин, каждый из которых был отборным воином. Для выполнения поставленных задач её вполне хватало.