Они сидели в такой глухомани, что двигающийся на них отряд врага трудно было просмотреть, да и местные бы сообщили.
— Уж как есть… Ничего… Тихо вокруг… — виновато сказал разведчик, силясь угадать, чего от него ждёт князь.
— Ну, ступай… отдыхай, — махнул Юрий Всеволодович рукой, прищуривая вслед глаза.
Ему чудился обман, но сложно сказать, какими неведомыми путями пришел он к выводу, что в скором времени монголы нападут и разобьют его войско, если к этому не приготовиться заранее.
Монголов ждали со стороны Твери, через Бежецк и Красный Холм, по кратчайшему пути. Вести о походе татар на Торжок и Тверь поступали регулярно. Ясно, что главные силы Батыя были там.
Пока собеседники молчали, он погрузился в раздумья, ломая голову, как обезопасить путь для войск брата Ярослава.
— Дорош! — окликнул он воеводу. — Поди-ка ко мне на минутку… садись поближе. Надо нам конный дозор до самих Божонок организовать. Уж больно мы стали беспечны последнее время.
— А что? — встрепенулся воевода. — Разве тревожно стало?.. Или что? — Он повернул к Юрию Всеволодовичу голову, и глаза его смотрели настороженно и пытливо.
— На войне как на войне, всегда тревожно. Лучше перебдеть.
— Нам тут сидеть недолго осталось. Не хотелось бы, чтобы сейчас нас здесь накрыли. Тем более что нам придётся разделить силы.
— Для чего это? — не удержавшись, спросил Святослав брата.
— Для того чтобы выйти отсюда, нам нужны полки Ярослава и новгородцы. Объединившись, мы сметём врага, разобьём вдрызг. Тут уже Батыю нас не перехитрить и не сломить.
Услышав про Ярослава, Святослав, как боевой конь, встал на дыбы. Он полководец заслуженный, бывалый, не раз и не два водил он в сражения владимирские полки, стяжал славу ратную, но как только доходило до серьёзного дела, так Юрий тут же вызывал Ярослава и ставил его во главе войск. Святослав себя хуже не считал, а потому было вспылил, но Юрий укоротил брата взглядом.
Не время сейчас меряться достоинствами, одно дело делаем.
— Говори, как сам мыслишь!.. — строго посмотрев на брата в упор, спросил он.
— Нужно выдвигаться сейчас. Сил уже достаточно. Ударим внезапно, пока не ждут. Пока не знают, откуда ждать главного удара. Когда придёт Ярослав, мы уже отгоним врага от Владимира! А он будет гнать его от Переяславля и Твери!
— Согласен. Надо выдвигаться навстречу, — с неожиданной решительностью сказал Юрий.
— Но… это будет иначе, чем ты представляешь. Поэтому для начала выдвигаться мы будем навстречу Ярославу!
Юрий уже разработал план, который должен был вводиться в действие поэтапно. В этом крылась суть успеха. Князь выстраивал свои доводы спокойно и основательно, объясняя воеводам суть грандиозной стратегической операции, которую собирался предпринять. Он излагал свой план языком военных реляций, который, как ни странно, не выглядел в его устах неуместным.
План был довольно дальновидный. Всем своим видом князь показывал сидевшим вокруг него людям, что он прекрасно понимает, что происходит и куда всё выведет, что ничего в этом необычного или страшного нет, что он много думал и теперь имеет точный и безошибочный план спасения страны. Младший брат Святослав невольно проникся уважением к нему. У Юрия было много талантов. Бояре-воеводы тоже удовлетворённо кивали головами. Споров не было.
Василько, вместе со всеми испытывавший сильное волнение, не выдержал.
— Слушай, Юрий Всеволодович, дай я вперед проеду, — попросил он.
— Хорошо, — отвечал Юрий сдержанно. — Ты точно готов?
— Мог бы и не спрашивать, — пробасил Василько, и в голосе послышалась нотка обиды.
— Только смотри там в оба. Сейчас многое от тебя зависит. Выступишь вместе с братом.
— Зря вы меня, дядя, обижаете. Прямо богохульствуете. Не подведу. Не впервой!
Василько был один из тех немногих, кто готов к самостоятельному выполнению непростых задач. Один их тех, кого не запугаешь, кто сам всегда готов топтать вражеские поля и попирать вражеские святыни. На то и богатырь. Да и дружина Василько была одна из тех, что вызывала зависть у соседей, при этом внушая им же опаску.
Вместе с братом Всеволодом и его ярославскими полками они вели три тысячи воинов, готовых к смерти и бессмертию. Василько буквально излучал безграничную уверенность в своих силах, и эта уверенность передавалась его бойцам.
Русские войска готовились перейти в наступление.
Покидая общий стан и выдвигаясь навстречу Ярославу, Василько уже ясно представлял расстановку сил.
Весело и в лад бьют копыта коней, взметывая снежные вихри, и проносятся мимо занесённые белою пылью снегов поля и утонувшие в сугробах, притихшие, попрятавшиеся деревни, кадящие из-под заваленных крыш тонкими седыми струями дыма. Пошла дистанция между противниками сокращаться.
Настроение было самое прекрасное. Ещё несколько дней, и русские рати, устремившись на неприятеля, погонят поганых обратно в свои далёкие степи. И тем, кому удастся вырваться живыми из русских пределов, будут денно и нощно благодарить своих неведомых нам богов за то, что им так повезло.
Так размышлял богатырь.
— Я не дам им выбросить меня из своего дома!
Он сам выдвигается на них. И он будет стоять насмерть.
Василько и Всеволод расквартировали своих воинов в районе Бежецка, в деревнях Божонки и Могилицы, где сходились дороги на Новгород, здесь ни Ярослава, ни Батыя пропустить не было возможности. Деревни были до отказа набиты ратными людьми, так что было даже немного тесновато.
Они ждали встречи. С кем? Сейчас молодым богатырям было всё равно. Они одинаково готовы встретить как друга, так и врага. Сил хватало.
Правда, встреча вышла совсем не так, как они на то рассчитывали.
В нескольких десятках километров от Василько на кошме сидел другой богатырь, или, точнее сказать, батыр, и размышлял о том же самом предмете, что и его русский собрат, но с противоположной точки зрения.
Батыра этого звали Бурундай, и был он темником монгольского хана Батыя. Его задачей было разбить Юрия Всеволодовича и принести его голову хану на серебряном блюде. С блюдом было проще, с головой всё обстояло значительно сложнее.
Дать приказ легко. Выполнить гораздо труднее. А выполнение подобного приказа больше напоминает самоубийство. Но в монгольской армии не имели привычки рассуждать и обсуждать приказы ханов или, уж боже сохрани, спорить с ними. Тем более что за спор, что за невыполнение наказание было одно — смерть, и никакие смягчающие обстоятельства рассмотру не подлежат. Да, если посмотреть со стороны, то и выбора у темника, как и у его хана, нет никакого. Не зря сам Батый без сна и отдыха мчался сейчас с послушными его воле всадниками, чтобы опередить киевского князя Ярослава Всеволодовича и не дать ему соединить свои войска с новгородскими.
Испугать до почечной колики Новгород, чтобы боялись из ворот нос показать, а потом встретиться один на один с яростной дружиной Ярослава, еще куда ни шло, а вот оказаться зажатым Ярославом под стенами Новгорода — совсем иное. Лучшее, чего можно ожидать в этой ситуации от киевского князя, — это то, что он просто утопит монгольского хана в одном из новгородских болот. А так глупо расставаться с жизнью Батыю совсем не хотелось.
Поэтому хан спешил. Но Торжок задержал его, и он опоздал. Теперь нужно было поворачивать коней и наблюдать, как справится со своей задачей Бурундай.
Преимущество Бурундая было лишь в одном, он твёрдо знал, что рассчитывать на чью-либо помощь он не может и нужно справляться со всеми трудностями собственными силами. Которых не так и мало. По крайней мере, так думает Батый, а значит, с этой точки зрения будет и спрос.
Вторым и, пожалуй, главным его преимуществом было то, что местонахождение главных сил Бурундая оставалось русским неизвестно, тогда как он знал всё о нахождении их полков. Сейчас расстановка сил напоминала шахматную партию, где весь исход решал один неосторожный ход. И вот Юрий, первым взявшись за фигуры, этот ход сделал. Назвать его ошибкой язык не повернётся, но для Бурундая эти действия русского князя стали единственным шансом на победу. И он решил идти ва-банк. Всё или ничего! Пан или пропал! Победа или смерть! Со щитом или на щите! Отступит, и его всё одно ждёт смерть, только уже не на поле боя, а жуткая, от рук ханского палача.
Бурундай принялся прикидывать, как ему избавиться и от князя Гюрги, и от ростовских полков. Кое-что он уже придумал! В таких делах самое важное — найти уязвимое место. И он, кажется, его нашёл!
— Сейчас или никогда, — пробормотал он.
У Бурундая созрел план. Ну конечно, как он сразу не сообразил! Замёрзшая река — идеальная дорога для его конницы, и выведет она его как раз между Божонками и Ситью. Оттуда, разделив русские войска, можно напасть на одних со спины, когда не ждут, а потом заняться ничего не подозревающим войском самого князя Юрия, пребывающего в депрессии. Одним словом, суть плана состояла в том, чтобы предпринять серию внезапных ударов, выбрав при этом направление, откуда эти удары меньше всего ждут.
Божонки — важнейший стратегический район. Стоит его захватить без шуму, как победа будет обеспечена.
Гениальное решение! Довольный собой, Бурундай прямо сиял. Великая вещь — тактическая смекалка. Настроение у тёмника было превосходное. Сейчас он ни перед чем не остановится.
Теперь, чтобы всё прошло успешно, нужно было позаботиться о том, чтобы до русских не дошла никакая тревожная информация.
«А вот времени у нас в обрез, — размышлял про себя темник. — Если хоть один из местных жителей по счастливой случайности доберётся до русского стана, проявив свой патриотизм, то пиши пропало. Тогда всё может сложиться иначе. И уже его самого русские зажмут в этих проклятых снегах. Так что времени терять нельзя! Надо направить удар на ключевые объекты, развить инициативу. Главная особенность этой операции в непредсказуемости наших передвижений. Противник даже не догадывается, где мы появимся в следующий момент. Кто не рискует, тот не пьёт кумысу! А он дурака не сваляет! Главное, не дать врагу опомниться! Надо спешить!»