Ты не первый. Еще до тебя, много нас, имея то же задание, прибыли на финскую сторону. Но далеко не все из нас сочли нужным возвратиться назад к тем, кто нас послал, так как мы заметили, что то, что нам говорилось про жизнь здесь, вовсе не соответствует действительности.
Население, проживающее здесь, в Карелии, не желает больше иметь никаких дел с большевиками и потому оно не оказывает никакого содействия посылаемым сюда партизанам и шпионам.
Мы, составившие это обращение, вовремя это заметили и сдались в плен, отдавшись в руки военных властей. Мы знаем, что после окончания войны мы возвратимся к себе на родину, в Россию.
Финские военные власти не питают ненависти к нам, партизанам, если мы честно им объявляемся. Они обращаются с нами, как с простыми людьми. Жизнь в лагерях для военнопленных совсем не похожа на ту, которую лживо рисовали перед нами НКВДисты и комсостав Красной Армии. В лагерях с нами обращаются человечно, мы чувствуем себя людьми, мы получаем достаточную пищу.
Из своего опыта мы знаем, что совершенно напрасны старания вызвать у населения Карелии симпатию к большевикам. Поэтому мы и тебе предлагаем объявиться первому же попавшемуся финскому солдату, который отведет тебя к военным властям. Таким образом, ты избавишься от всех превратностей войны и сохранишь свою жизнь для будущего.
Однако несмотря на усиление контрпартизанских мероприятий, проводившихся противником, партизанские отряды и разведывательно-диверсионные группы из месяца в месяц действовали все энергичней и смелей. Они накапливали боевой опыт, который помогал им находить слабые места в финских линиях сторожевых охранений, проникать глубоко в тыл и там наносить противнику чувствительные удары.
На 1 января 1943 года на территории КФССР и Мурманской области действовало 18 партизанских отрядов и 6 диверсионных групп РШПД Карельского фронта общей численностью 1199 человек. Приведем список этих подразделений:
1. Отряд «Большевик Заполярья»;
2. Отряд «Советский Мурман»;
3. Отряд «Полярник»;
4. Отряд «Сталинец»;
5. Отряд «Большевик»;
6. Отряд «Красное знамя»;
7. Отряд «Железняк»;
8. Отряд «Боевой клич»;
9. Отряд «Красный партизан»;
10. Отряд «Красный онежец»;
11. Отряд «Вперед»;
12. Отряд им. Т. Антикайнена;
13. Отряд «Буревестник»;
14. Отряд им. Чапаева;
15. Отряд «Боевые друзья»;
16. Отряд «За Родину»;
17. Отряд «Мстители»;
18. Отряд «Комсомолец Карелии»;
19. Диверсионные группы №№ 1–6[186].
О действиях партизанских отрядов в январе 1943 года свидетельствуют выдержки из оперативных сводок РШПД Карельского фронта:
«1. Сводная группа в составе партизанских отрядов „Буревестник“ и „Мстители“ под командованием командира отряда тов. Тукачева в районе восточного берега Елмозеро (5616) атаковала гарнизон противника, расположенный в обороне.
Противник ввел в бой роту пехоты, поддержанную 4 cm[анковыми] пулеметами, ручными и крупнокалиберными пулеметами. В результате боя партизанские отряды отошли. Потери противника — убито 8 человек, ранено — 5 человек солдат. Потери отрядов — убит 1, пропало без вести 5 человек, ранено — 4 человека.
Разведчиками отряда установлено: в районах кв. (6408, 6012, 5816, 5218) занимает оборону свыше роты пехоты противника, усиленная станковыми, ручными и крупнокалиберными пулеметами.
Перед передним краем обороны устроены минные поля, завалы, проложены три контрольные лыжницы (так в документе. — Авт.) в удалении одна от другой 300 метров, по которым в дневное время производится патрулирование по 4–5 солдат белофиннов.
В ночное время местность перед передним краем освещается ракетами.
Партизанские отряды вследствие израсходования продуктов питания и измотанности личного состава 5.1.43 года возвратились на свою базу Сегежа»[187].
«Сводная группа в составе партизанских отрядов „Красный партизан“, „Боевой клич“, „Красное знамя“, действовавшая в р-не Кентозеро — Ломозеро.
8 января 1943 г. вела бой с гарнизонами противника, расположенных в Кентозеро и Ломозеро. В результате боя противник потерял убитыми 9 человек. Наши потери — 1 человек ранен.
10.1.43 года сводная группа возвратилась на свою базу [в] дер. Хайколя.
Разведгруппы партизанских отрядов: „За Родину“ и им. Тойво Антикайнена, общей численностью 19 человек 9.1.43 г. в районе кв. 1032 вели бой с противником численностью до 50 человек.
В результате боя противник потерял только убитыми 15 солдат и офицеров, в районе кв. 1032 выведена прожекторная установка. Наши потери — один человек легко ранен»[188].
Г. Я. Карельский, ветеран диверсионной группы № 4 РШПД Карельского фронта, вспоминал:
«Зимой 1942–1943 годов неоднократно выполняли задания по разведке и минированию западного берега Онежского озера. Такие вылазки совершались в течение одной ночи и при этом надо было преодолеть расстояние свыше 50 км. К этому периоду войны финны укрепили свою линию обороны, поставив в наиболее опасных местах прожекторные установки и заминировав берег. Для прохода в минных полях группе придавали сапера из инженерных частей фронта. Но и при таком усилении нам не всегда удавалось благополучно преодолеть минные заграждения. В одном из походов мы потеряли сапера Середу, который подорвался на финском фугасе. Он умер при эвакуации на базу. Ведь раненых приходилось везти на скрепленных лыжах, без средств подогрева и покрывать расстояние в 50 км. Раненые при такой эвакуации обычно погибали из-за большой потери крови и переохлаждения. Такова правда.
В походах нам часто преподносила сюрпризы февральско-мартовская погода. В дневное время наступало потепление, а в вечерние и ночные часы ударял крепкий мороз, который превращал наши отсыревшие масхалаты в жесткие скафандры, затрудняющие передвижение и ведение боевых действий. В такую погоду у нас в валенках замерзали мокрые портянки и на базу мы возвращались с отмороженными пальцами ног.
Случались у нашей группы и походы с дневкой на льду Онежского озера. Так было в феврале 1943 года, когда мы получили задание на разведку района южнее Петрозаводска. В этом походе группа была обнаружена во время дневки на льду озера и подвергалась обстрелу и бомбежке с вражеских самолетов. Вечером мы повернули обратно. Я был ранен осколком бомбы в бедро (слепое ранение), но прошел самостоятельно на лыжах до своей базы в поселке Шала, что в Пудожском районе. Ребята взяли у меня весь груз и автомат ППШ и я, работая в основном лыжными палками, сумел преодолеть более 60 км и добраться до медпункта базы».
Воспоминания А. Архиповой, бывшей медсестры отряда «Станинец», дополняют рассказ о трудностях партизанских походов:
«Помню, возвращались на базу после очередного рейда по тылам. Группа была до предела измотана. От голода нас шатало. И тут в пути мы наткнулись на группу командира Цветкова. Они были все перебиты. Мы осмотрели — ни одной живой души. А среди тел погибших лежит весь в крови вещевой мешок с сухарями. Мертвое — мертвым, живое — живым. Развязали мы мешок — на наше счастье, он был не заминирован — стали делить то хлебно-кровавое месиво. Поручили это делать мне. Я извлекла ту размокшую от крови наших товарищей сухарную труху и, скрепя сердце, выдавала каждому бойцу по ложке…»[189].
Сама А. Архипова в одном из последних рейдов отряда, при нападении на немецкий гарнизон 307-го полка 163-й пехотной дивизии, на реке Нарускийоки, была тяжело ранена, но сумела самостоятельно выйти за линию фронта, преодолев расстояние в 140 (!) километров.
Очередная активизация партизанского движения на территории Карелии и Заполярья началась летом 1943 года в период, когда развернулась знаменитая Курская битва и общее наступление Красной Армии на Левобережной Украине.
1 июля 1943 года заместитель начальника Центрального Штаба партизанского движения полковник госбезопасности Бельченко и начальник разведотдела полковник Анисимов направили начальнику Карельского штаба партизанского движения Вершинину распоряжение, в котором, в частности, отмечалось, что:
«Разведывательные сводки, представляемые Вами в ЦШПД, имеют существенные недостатки, заключающееся в том, что разведданные по одному и тому же вопросу разбросаны по всему тексту сводки и, чтобы сопоставить и анализировать данный вопрос на это тратится время совершенно непроизводительно»[190].
Следует заметить что протоколы допросов финских военнопленных в большинстве случаев представляют собой итоговое резюме сведений, которое направлялось прежде всего в штаб партизанского движения и в разведывательный отдел Карельского фронта с 1942 по 1944 год. В этих документах есть некоторые неточности при изложении отдельных фактов, например, обстоятельств пленения, искажения указывавшихся имен и фамилий, географических названий. Это происходило потому, что из всех протоколов, имеющихся в нашем распоряжении, около 10 процентов было составлено в форме «вопрос — ответ», но нас сейчас интересует сам характер добывавшихся сведений.
Пристально рассматривая протоколы допросов и опросные листы финских военнопленных, можно выделить некоторые различия между ними, несмотря на то, что эти документы на первый взгляд очень похожи. Протоколы первичных допросов выдают стремление допрашивавших выявить какие-либо сведения о составе действующих воинских формирований, особенно о командном составе, о номерах почтово-полевых служб. В свою очередь, опросные листы и учетные дела были направлены на более обширное установление военных характеристик гарнизонов и вооружения военных частей, дислокации подразделений армии и военных учебных центров. При этом повышенный интерес проявлялся к транспортным коммуникациям и системе их охраны, материальному обеспечению армии (например, вещевое и денежное довольствие, нормы питания), к распорядку дня в гарнизонах и воинских подразделениях, а также к моральному состоянию армии, например, часты ли случаи дезертирства.