Но вернёмся к нашим первопредкам. Итак, гуру от палеогенетики формулируют следующие выводы:
Люди из Усть-Ишима и Oase не оставили следов в генофонде современных европейцев. Только начиная с 37 тысяч лет назад (Костёнки14) все изученные древние европейские индивиды демонстрируют наличие общих предков с современными европейцами. Все люди, жившие в Европе в период от 37 тлн до 14 тлн, являются потомками одной предковой популяции, и нет доказательств генетических притоков в неё со стороны.
Забавен (в добром смысле) пассаж в работе про палеолитических венер. Дескать, они представлены и на стоянке Мальта в Сибири, и на граветтской стоянке в Вестонице, в то время как ни в одном из европейских кластеров не обнаружено сходство с популяцией Мальта.
– Если это сходство – не случайное совпадение, то, скорее всего, оно отражает диффузию идей, а не миграции людей, —
– полагают авторы.
Но мы-то уже знаем, что никакой диффузии идей тут нет – глубокую преданность идее женской толстозадости люди демонстрируют с самого зарождения самого первого Адама с гаплогруппой А. Возможно, правы те учёные, которые полагают, что за этим стоит не столько эротика, сколько культ – например, Богини-Матери. Но иные анатомические подробности на скульптурках говорят больше в пользу эротики, а то и чего более.
«Венера» из Вестонице
Однако я лично и в этом не вижу противоречия. В конце концов, превращение в мать неизбежно осуществляется через… ну, назовём это эротикой тоже. И не вижу, отчего первобытным людям, не отягощённым ещё нелогичными табу позднейших религиозных философий, не соединять в культе Богини-Матери и собственно способности к деторождению, и предшествующих этому процессу удовольствий. Тем паче что, по подсчётам учёных, во времена палеолита один мужчина оплодотворял в среднем четырёх женщин (откуда, в частности, такое массовидное распространение по планете нескольких крупных Y-гаплогрупп), а значит, женщинам приходилось постараться, чтобы добиться мужского внимания. А чем, как не эротикой? Размножаться захочешь – не так ещё раскорячишься…
Но идём далее.
Индивид GoyetQ116–1 (35 тлн) происходит из другой ветви европейской популяции-основателя, чем кластер Věstonice (34–26 тлн). GoyetQ116–1 хронологически ассоциирован с ориньякским культурным комплексом, а кластер Věstonice – с граветтским культурным комплексом. Популяция, к которой принадлежал GoyetQ116–1, не исчезла, и ее потомки широко распространились после 19 тысяч лет назад в кластере Эль-Мирон, в Иберии. Популяция, представляющая кластер Эль-Мирон, ассоциирована с мадленской культурой и, вероятно, стала результатом постледниковой экспансии из юго-западного европейского рефугиума (климатического убежища).
А вот начиная с периода 14 тысяч лет назад на европейские кластеры начинает оказывать давление генетический приток с Ближнего Востока (это видно на примере кластера Виллабруна).
По времени это совпадает с первым значительным периодом потепления после ледникового максимума. Археологически это коррелирует с эпиграветтским культурным комплексом в Южной Европе и переходом от мадленской к азильской культуре – в Западной Европе. Возникновение кластера Villabruna может отражать миграции в конце ледникового периода. Один из вероятных сценариев – экспансия популяций из рефугиума Юго-Восточной Европы или Западной Азии после ледникового максимума, которые смешались с предковыми европейскими и с ближневосточными популяциями.
Очень интересное и логичное изложение этого процесса предложил замечательный mazzarino. В его чеканном изложении общая картина заселения Европы выглядит примерно так:
1) Все люди в Европе вплоть до рассматриваемого периода (ок. 14 тысяч лет назад) происходили из одной генетически связанной популяции Vestonice, без существенного притока из других мест. Исключение составляет группа GoyetQ116–1, которая представляет собой другую древнюю европейскую популяцию.
2) Авторы отмечают отсутствие в это время лиц, генетически связанных с образцом со стоянки Мальта-1 (Сибирь) – гаплогруппа R, хотя и для этой культуры характерны палеолитические венеры, сходные с европейскими. Аналогично нет генетических связей и с образцами из Усть Ишима-K (xLT) и из Пештера-ку-Оасе – F.
3) Представители кластера Vestonice доминировали во многих регионах в Европе между 34 тысячами и 26 тысячами лет назад. Скорее всего, именно с этим кластером следует связывать распространение граветта.
4) группа GoyetQ116–1 обнаруживает потомков в районе Эль-Мирон, вероятно. с ним следует связывать распространение мадлена.
5) Начиная со времени, близкого к интерстадиалу Bølling-Allerød, практически все исследованные образцы из Западной Европы принадлежат к другому кластеру – Villabruna, который показывает сродство к Ближнему Востоку.
6) Отмечу, уже от себя, те образцы, которые после интерстадиала Bølling-Allerød не принадлежали кластеру Villabruna и интересны для нас (те, у коих есть данные по у-гаплогруппам) – это два образца кластера Satsurblia из Грузии, оба гаплогруппы J (возраста ок 13000 и 9500 лн), один образец некластеризованный из Карелии гаплогруппы R1a1 (возраста ок 8500 лн), один образец некластеризованный из Швеции гаплогруппы I2a1b (возрастом ок 7600 лн).
Попробуем в этом разобраться – как обычно, не для заочных и неправомочных дискуссий с учёными, а для сложения непротиворечивой картины мира, в котором жили наши с Хёгни прадедушки. В конце концов, история интересна не сравнением черепов и черепков человеческих и керамических, а тем, чтобы на базе всех этих сравнений представить, а то и увидеть ушедшие от нас миры. Это ведь главное для разумного существа удовольствие – созидать миры. Ну или хотя бы их реконструировать…
Глава 11. Повседневная жизнь прадедушки прадедушек
Итак, в конце концов – или в начале начал – относительно небольшая группа кроманьонских носителей неких генетических маркёров добралась до Европы, где 35–34 тысячи лет назад закрепилась в пещере Вестонице.
Считается, что это они несли с собою технологию граветт. А что у нас граветт? Правильно! Это толстозадые тётки и всё более точная и тонкая обработка камня. И загонная охота.
В общем, граветт – это те же примерно Костёнки. С некоторыми региональными вариациями.
То есть что? То есть коллективизм. Тот самый первобытный коммунизм, когда от каждого по труду, а каждому – по справедливости. По потребностям – это вряд ли: уже тогда потребности человека существенно опережали возможности общества, а производных финансовых инструментов ещё не изобрели, и Джордж Сорос, как бы ни был стар сегодня, в те времена всё же не жил, чтобы вместо реального продукта предлагать соплеменникам игры в раскрашенные бумажки.
И как же жили наши прадедушки времён ориньяка-граветта и охоты на в общем-то добрых и честных «беовульфов»?
Кстати, любопытное в этом смысле есть этнографическое наблюдение: в древнесеверном фольклоре тролли были страшными с виду, но простодушными и доверчивыми. Не в этом ли одно из объяснений исчезновения неандертальцев перед натиском сапиенсов?
А вот как жили сапиенсы, мы можем твёрдо установить по быту и культуре очень интересных поселенцев в том самом местечке Костёнки подле Воронежа, о чём мы уже упоминали.
Нам этот памятник интересен тем, что он очень иллюстративен – много находок и разных. Он очень объёмен – 26 стоянок разного времени, принадлежащих к ориньякской культуре. Он комплексен – можно увидеть практически всё, чем и как жили тогда люди, от их жилищ до женских мод.
Вот, скажем, жилище. Это здоровенный барак из костей мамонта размером 36 x 15 м. Может быть, это было даже не жилище, а склад-мастерская: на его территории обнаружено 12 ям, которые использовались как костехранилища. Но жилые помещения тоже были вытянуты в длину; по продольной оси расположен ряд очагов. Любопытно, что позднее очень похожи будут «длинные дома» скандинавских северян, в том числе и тех, которые на нашей почве выделились в русов.
Обратим внимание: Костёнки-1 имеют много общего с верхним слоем Авдеевской стоянки в Курской области.
Костёнки 1/1, Костёнки 4/II (Александровская стоянка), Костёнки 8/2, Костёнки 21/3 относят вместе со стоянками Пушкари-1, Борщёво-1, Буран-Кая, Хотылёво-2, Гагарино, Зарайск, Виллендорф, Дольни-Вестонице, Пршедмости, Павлов, Авдеево, Петржковице и Бердыж к восточной граветтской культуре. /356/
Чем занимались эти люди? Естественно, охотились. Это – прежде всего. Однако нельзя сказать, что и сильно утруждали себя при этом. Так, подсчитано, что для пропитания общины в 40 человек при норме 1,5 кг мяса в день на особь достаточно в год завалить всего 11 взрослых мамонтов. Или 37 северных оленей. Так что свободного времени людям более чем хватало. В том числе и на, так сказать, саморазвитие – развитие ремёсел, искусств, мастерства.
В частности, очень много внимания уделяли одежде, её изготовлению, качеству и форме. То есть понятие «мода» было нашим предкам отнюдь не чуждо, особенно представительницам женского пола. И что примечательно: точно так же, как и сегодня, мода далеко не равнозначна функциональности и пользе одежды.
Словом, у кроманьонского нашего предка вполне себе хватало времени и сил заниматься не только непосредственным жизнеобеспечением – охотой, разделкой мяса, приготовлением пищи, – но и посвящать себя фантазиям, особенно эротического свойства. В конце концов, скульптурки, о которых идёт речь, – именно искусство, то есть занятие отвлечённое и непосредственных жизненных потребностей не покрывающее. Но зато, как и всякое искусство, это занятие базируется на одном из «Трёх Великих», о которых шла речь ранее, – на инстинкте размножения. И само наличие этих фигурок – а также моды, отображённой на них, – говорит о том, что уже ко времени ориньяка – 35–30 тысяч лет назад в человеческом обществе царили точно н