ых с почестями, причём в позах, не оставляющих сомнений: женщина – хоть и молодая, но больная и уж никак не завидная невеста с её-то кривыми ногами, хромая и с больными руками, – является центром экспозиции. При ней – двое мужчин, но на ровню ей не похожи, хоть, очевидно, и братья. Один смотрит назад, словно готовясь прикрывать ей спину в посмертии, другой оказывает ей сексуальные ласки. Возможно, кстати, что первоначально он лежал ещё ближе к сестрёнке, и лишь затем его немного подвинула усаживающаяся земля.
Чтобы сделать окончательный вывод, надо рассмотреть ещё один аспект предстающей перед нами картины жизни граветтских людей со стоянки Вестонице. Да и, скорее всего, всех прочих европейских кроманьонцев того времени, раз их было совсем немного, а мы видим похожие черты и в Костёнках за тысячи километров отсюда.
Смотрим. Перед нами поселение с 4-тысячелетней историей. Сорок веков. По тем временам, как видим, половую жизнь люди начинали рано – как максимум в 16 лет. Следовательно, поколения рождались – будем в расчётах великодушными, мы это можем себе позволить – каждые 20 лет. Пять поколений в столетие. Значит, в Вестонице прожило жизни – мигрируя, конечно, но и достаточно оседло, раз целое производство развернули, – 200 поколений.
Вопрос: а где трупы? Даже если предположить, что в каждом поколении на этой стоянке жило всего по 20 человек, то у нас тут должно быть 4 тысячи тел в погребениях. Где они? Всех этих людей съели и косточки перемололи? Их отнесли в горы и выбросили? Их скормили пещерным медведям?
И ведь то же самое – по всем древним стоянкам! Там, где должны быть сотни и тысячи погребений, мы находим единицы! В той же Денисовской пещере люди жили сотни тысяч лет, там десятки культурных горизонтов! И на всё это – одна найденная фаланга пальца девочки?
Нет, у меня тоже нет объяснения этому факту. Но в любом случае получается, что обнаруживаемые погребения – исключения. А для кого делаются исключения в человеческом обществе? Правильно, для богатых и властных.
Насчёт богатств в условиях первобытного коммунизма не знаю, а вот элита выделяется в человеческих сообществах с самого их зарождения. Впрочем, не только в человеческих – у наших обезьяньих родичей тоже иерархия выражена будь здоров.
В результате вывод напрашивается сам собою: перед нами что-то вроде погребения опять же какой-то вождицы. С её семьёю. Из братьев, да. Ничего удивительного – у нас вон ещё древнеегипетские фараоны сожительствовали с сёстрами, дочерьми и матерями. Отчего и страдали. Классический пример – знаменитый Тутанхамон, красавчик, страдавший косолапостью, некрозом тканей, волчьей пастью и ещё целым букетом заболеваний, вызванных генетическими причинами.
Теперь, в результате этого нового исследования, было обнаружено нечто, ранее остававшееся незамеченным: левая стопа Тутанхамона была сильно повёрнута внутрь, на одном из пальцев не хватало кости, и в части стопы кости были поражены некрозом – омертвением тканей. И косолапая стопа и заболевание костей должны были препятствовать его способностям к передвижению. Учёные уже обращали внимание на то, что в гробнице Тутанхамона было найдено 130 тростей различной сохранности, некоторыми из которых явно пользовались. /398/
В основе же – обычай фараонов спариваться с близкими родственницами. Матерью Тутанхамона, согласно генетическим исследованиям, оказалась так называемая Молодая Дама, что в гробнице лежала рядом с Тийей, могущественной царицей, женой фараона из XVIII династии Аменхотепа III, деда Тутанхамона. Анализ её ДНК показал, что это дочь Аменхотепа III и Тийи. А сыном тех же родителей был легендарный фараон Эхнатон (Аменхотеп IV первоначально), революционер и преобразователь религиозного культа Египта к единобожию. Таким образом, наша Молодая Дама была сестрой и одновременно одной из жён Эхнатона. От этой связи и родился несчастный Тутанхамон.
Реконструкция облика Тутанхамона
Умер он, как известно, молодым – в 19 лет. При этом, как отметил один из исследователей, преподаватель медицины в лондонском Имперском колледже Хутан Ашрафьян, –
– его непосредственные предки и потомки умирали рано и с каждым поколением всё более молодыми.
Как говорится, найдите десять отличий! Девушка из Вестонице тоже умирает молодой, тоже искривлённые ноги и прочие болячки, она тоже близкий генетический родственник по меньшей мере с одним из похороненных рядом (одни и те же мутации по мтДНК – 16192, 16270). И образ захоронения не даёт испытывать сомнения, какие ещё отношения связывали братика с сестричкой. Причём такие же отношения явно связывали её родителей и предков. И умерли все молодыми…
Впрочем, тут есть одно обстоятельство, призывающее задуматься снова. А почему, собственно, эти люди захоронены втроём? Они умерли одновременно? А когда такое бывает? Это мы знаем по более поздним сообществам – когда в могилу кладут вождей, а им в сопровождение дают любимых наложниц и слуг. Ножиком по горлу – и к богам с хозяином. С поправкой на предположенное ранее и генетически доказываемое наличие матриархата в том обществе выходит, что больная, некрасивая девушка была отправлена в поля вечной охоты в сопровождении любимого брата-любовника (или мужа). И ещё одного родича, более дальнего (мутации G1462A, C16519T) по материнской линии в качестве то ли охранника, то ли охотника для двух воркующих даже и в могиле голубков.
И что же оказывается в конечном итоге?
А оказывается, что, несмотря ни на какой первобытный коммунизм, по меньшей мере в отдельных палеолитических сообществах уже существовали элиты, обладавшие эксклюзивными правами не только на жизнь, но и на посмертие. Этакое политбюро ЦК коммунистической партии Дольне-Вестонице.
Эти элиты были достаточно замкнутыми, вплоть до того, что браки заключали между близкими родичами, включая братьев и сестёр. Поэтому, скорее всего, это были уже наследственные элиты. В целом, конечно, потому что совсем без притока новой крови они бы выродились достаточно быстро.
Наконец, эти элиты, если судить по захоронениям в Дольне-Вестонице и ряде других мест, о которых мы ещё будем говорить, представляются матриархальными и матрилинейными. Генеральный секретарь был тогда дамою.
Отчего так вышло – со всем этим матриархатом? Ведь принцип что кто сильнее, тот и прав, а мужчина – сильнее, отменён быть не может. В конце концов, какой из тебя наш дорогой Леонид Ильич, если тебя банально может изнасиловать возбудившийся от победы над волосатым носорогом охотник. Или вообще пришедший с севера неандерталец.
Наконец, попросту: мужчина кормит. А кто девушку ужинает, тот её и танцует.
Надо полагать, дело тут не в мифическом желании знать, где чей ребёнок в условиях полигамных, нефиксированных браков, как то пытались втолковать увлекающиеся романтические прасоциологи XIX века. Как мы знаем – и даже видим на самих себе нынешних, – у истоков института брака стоит женщина, а в фундаменте его лежит её разумно-инстинктивное стремление обеспечить своих детей и себя постоянным и ответственным кормильцем. Отсюда, как в одной из недавно опубликованных работ уверяли американские антропологи, появилась и физическая красота человеческих самок, и их стремление ради красоты не скупиться ни на какие жертвы. Всё это – от необходимости подольше удержать мужчину-кормильца возле себя. Чтобы тот – ага, в условиях нефиксированного брака – не сбежал к более молодой, длинноногой, политически грамотной и с пушистыми ресницами.
Просто на самом деле, вопреки стереотипам, в человеческом сообществе лидирующей доминантой является как раз самка. Об этом тоже всё чаще и всё громче говорят социологи, ниспровергая стереотипы, порождаемые недавними обычаями. При прочих равных условиях это женщина, а не мужчина выбирает себе полового партнёра. И при прочих равных это именно женский, а не мужской ум способен на изощрённые комбинации для укрепления своей власти. Домострой и прочие средневековые уложения – всего лишь жалкая попытка самозащиты мужского пола, чтобы хотя бы конституционным устройством оградить своё право – право сильного – на управление. Хотя бы самим собою.
И дело тут в психотипических реакциях, разных у разных полов даже на один и тот же раздражитель. Там, где мужчина в какой-то неудаче будет от обиды в ярости крушить всё вокруг себя и убивать обидчика, не размышляя о последствиях, а убив, успокоится, удовлетворённый, то женщина выберет для исправления ситуации – или мести – что-нибудь потяжелее кулака или дубинки. Что-нибудь из морали, что с гарантией нанесёт незаживающую рану душе. И дождётся при этом момента, когда враг наиболее уязвим. Как писали об этом в соответствующей работе исследователи из Гарвардского университета, –
– женщины опасны не только своим коварством, но и злопамятностью. Не стоит думать, что дама забыла обиду. Последняя будет жива в ней до тех пор, пока не прольётся кровь врага. И чем более эта тенденция поддерживается культурными традициями страны, тем более изощрённой и жестокой становится женская месть. /411/
А теперь смотрим, в каких условиях жили люди верхнего палеолита Европы. Лихорадочная и жестокая борьба за жизнь с помощью примитивных орудий сменилась чуть ли не планомерными поставками на стол продуктов питания. Завалил мамонта раз в месяц – и балдей. Смотри на свою женщину да вырезай с неё пышногрудую венеру. Как пишет исследовательница Рейчел Каспари в своём «Происхождении человека: эволюция бабушек и дедушек», в верхнем палеолите продолжительность жизни увеличилась, пожилые люди были очень влиятельны в обществе. Из-за этого возможно, что женщинам приписывали большое значение и мудрость, отчего и почитали. Вот отсюда и матриархат – не физический, а, так сказать, идейный. Венера – наш рулевой! А на охоту мужики, конечно, ходили сами.
Я бы добавил лишь, что при увеличении качества и продолжительности жизни женщин физически становится больше, чем мужчин. Как в силу биологических, так и социальных причин. Мужчины всегда чаще погибали – на охотах или во взаимных стычках. Хранительницами мудрости оставались женщины, причём женщины в возрасте. Не потому ли и венеры многочисленные практически всегда отображают вовсе не юных завлекательных дев с гитарными талиями и стройными ножками, а пожилых матрон с талиями типа «вы ищите получше, она когда-то там была»? А подруг ли жизни они вообще изображали, древние Церетели? Любимых ли? Богинь ли Матерей? Не были ли эти фигурки аналогом статуй древнеримских императоров на Подиуме? То есть ни изображали ли они вождиц (по совместительству мудрецов и шаманок) для истового поклонения всей общиною?