– Меня можно называть просто «мадам», мадам Серт. Ее величество вдовствующая королева Кристина принимала меня во дворце Миромар. Молодые король и королева Испании тоже всегда добры к нам, и кстати, король Альфонсо и королева скоро прибудут в Биарриц на турнир по поло… Мой брат и мой муж останутся, чтобы посмотреть турнир и встретиться с испанскими родственниками, с королевской семьей.
– Ого! – вдруг воскликнула Мися. Коко испугалась, что сейчас подруга ей подмигнет, но та сдержалась. – Отлично!
– Вы, наверное, удивлены, что я хожу в черном, – княгиня с улыбкой оглядела их светлые платья. – Я ношу траур по отцу и по сыну. Моего брата Владимира, сводного брата, тоже нет больше. Простите, что говорю об этом.
– Боже мой, как страшно… – всплеснула руками Мися и слегка отодвинулась, она боролась с икотой.
– Мадемуазель, я хотела сказать, что в Лондоне делала работу, отчасти схожую с вашей.
– И что это? – удивилась Коко.
– Может, это вовсе неинтересно. Но я восхищена вашими моделями. Они лаконичны, кажутся простыми, при этом я нахожу их изысканными. Вы словно работаете для будущего, во всяком случае, у меня такое ощущение.
– Спасибо, мадам, – Коко улыбнулась.
– И я решила рассказать, – Мария Павловна явно смутилась, но потом продолжила, пересилив себя: – Дело в том, что в Лондоне я вязала на заказ свитера и кардиганы. Честно должна признаться, заказов было немного. Но мне кажется, что-то у меня получалось, и это была радость – что-то сделать своими руками.
Коко молчала, пауза становилась неловкой.
– Я не сравниваю, конечно, но когда увидела вашу работу, я поняла, мадемуазель Шанель, что могла бы многому у вас поучиться. Дело в том, что только сейчас я осознала, насколько мы с братом не были подготовлены к настоящей жизни. – Она помолчала, поглаживая голову пекинеса; он терпел, прикрыв глаза. – Все же нам, женщинам, воспитанным подобным образом, гораздо легче, чем нашим мужчинам. Их готовили быть военными, в сущности, наши мужчины ничего не умеют. А нас, слава богу, учили рукоделию. Я в Лондоне сшила князю Дмитрию шесть пижам! И он был доволен, мне кажется.
Мися сделала большие глаза и беззвучно икнула.
– Я только хотела спросить вас, мадемуазель! Не сочтите вопрос бестактным… не будут ли уместны и в ваших магазинах вязаные свитера? – спросила княгиня.
– Свитера? – Шанель растерялась.
– Связанные вручную свитера для мужчин, – тихо повторила Мария Павловна. – Я работаю аккуратно и быстро, уверяю вас. Заказчики всегда были довольны.
Подумав, Коко спокойно ответила:
– Мне свитера не нужны, спасибо.
– Я поняла. – Лицо Марии Павловны покрылось пятнами. – Вот и мои родные приехали.
Княгиня пошла навстречу въезжавшему в ворота автомобилю. Пекинес Китмир бежал рядом, затем она, испугавшись, что автомобиль едет слишком быстро, взяла его на руки.
Новый «Ситроен» с резко выдвинутым, словно крупная вставная челюсть, капотом затормозил у крыльца, подняв облако пыли. Бахметевы тоже вышли навстречу прибывшим, вместе с ними выбежали собаки и громко залаяли. За рулем был Путятин, человек маленького роста, в шлеме и очках, с торчащими усами, в перчатках и высоких ботинках. Путятин с силой несколько раз нажал на клаксон. Затем из машины выпрыгнула большая белая собака, за ней появился высокий, очень бледный молодой человек – князь Дмитрий. Он нежно обнял сестру.
– Никогда больше не поеду с твоим мужем, Мари. Он хочет, чтобы мы одновременно покончили жизнь самоубийством. Бедного Гусара тошнило.
– А где твой мотоцикл?
– Камердинер едет на нем следом за нами. Никто в мире не способен угнаться за Сержем, он гонит как сумасшедший, – недовольно повторил Дмитрий.
Дмитрий поцеловал руки Мисе и Коко и, оставив их восхищенно улыбаться, пошел здороваться с хозяевами. Пес князя с достоинством аристократа переносил нападки хозяйских пекинесов и французских бульдогов, нарочито отворачиваясь и старательно делая вид, что не замечает их ничтожного лая.
Во время обеда князь Дмитрий задумчиво молчал, он ничего не ел и лишь пригубил вино. Прислуживали четверо слуг в белых перчатках. Коко чувствовала себя неловко среди множества приборов. Мария Павловна и ее муж, видимо, перед обедом говорили о чем-то неприятном, и княгиня за столом выглядела вялой и расстроенной. Вести разговор пришлось хозяину дома – его жена не говорила по-французски. Мися неожиданно оживилась и принялась кокетничать с генералом:
– И чем же вы занимаетесь, дорогой месье, круглый год в такой глуши?
– Пишу мемуары, мадам. И еще мы с супругой готовим лошадей, выписали тренера из Англии, наши лошади участвуют в скачках в Довиле и в турнире по поло. Сам король Альфонсо Испанский отметил нашего Принца. Хотите после обеда посмотреть на наших лошадей, мадам?
Мися лишь пожала плечами, к лошадям и автомобилям она относилась одинаково; когда-то у нее было и то, и другое, и она рассталась с ними без малейшего сожаления.
– А я люблю лошадей, месье, ухаживала за ними. Мне нравятся скачки… – произнесла Шанель. – Я бывала там только как зритель, конечно.
– Вы бываете на скачках в Довиле, мадемуазель? – воодушевился Бахметев, обрадовавшись, что нашлась тема для общего разговора.
– Мне пришлось провести много времени в Довиле, там открылся мой первый магазин. Еще до войны, а во время войны он стал успешным. И я жила четыре года в замке Руайе, там есть большие старинные конюшни. Мы целыми днями носились по лесам на лучших лошадях – это были лошади-чемпионы.
– Замок Руайе? Где это? – поинтересовался Бахметев.
При слове «замок» Мися скосила глаза к переносице и скривила рот, но промолчала. Ей было неприятно, что разговор крутится вокруг приключений Коко давних лет, не слишком хорошо Мисе известных и, разумеется, ей не интересных.
– Под Кампьеном, на севере. Там вокруг леса с широкими просеками, месье. Мои друзья тренировали лошадей и добились успехов в поло. На играх, конечно, я была только зрителем, но в выездке участвовала. Почти каждый день.
– А теперь, мадемуазель, у вас есть лошади?
– С началом войны забыла о них, уж очень много забот было в магазине в Довиле, дела в нем идут отлично, – снова похвалилась Коко. – Но я с удовольствием поглядела бы на ваших.
– Посмотрела! – шепотом поправила Мися, но так, что все услышали.
– Как раз хотел показать Его светлости нашего нового жеребца. Мы можем прогуляться к конюшням вместе с дамами. Не правда ли, Ваша светлость? – предложил Бахметев.
Князь Дмитрий кивнул, искоса взглянув на Коко.
После обеда Мися решительно отказалась от прогулки. В дамской комнате она заявила Коко, что «в жару на конюшнях воняет так, что у меня щиплет в носу. Уж лучше портреты русских царей, похожих один на другого. Ты обратила внимание, как чудесно пахнет от князя Дмитрия? У меня идея появилась! А что ты сказала про какой-то замок? Пошутила?» – не удержалась Мися и, не дожидаясь ответа, отправилась на террасу. Там она и осталась в обществе княгини и хозяйки дома, они разговаривали по-английски о пустяках.
– Ваше высочество, мадам, – вдруг вкрадчиво поинтересовалась Мися, – могу я спросить вас об одной тайне?
– Простите? – недоуменно нахмурилась Мария Павловна.
– Какими духами пользуется ваш брат? Аромат царский. Мне нужно такое для мужа.
– Это составляет наш парфюмер, он тоже из России, его зовут Эрнест Бо. Время от времени он презентует мне и брату образцы. Я сама не очень увлекаюсь, хотя в Лондоне даже пыталась заняться парфюмерией. Только у меня ничего не вышло, оказалось слишком сложным делом, и нужно вложить много денег.
– Он в Лондоне работает?
– Был там, но сейчас парфюмер Эрнест Бо работает недалеко от Канн, у него там лаборатория.
– Мадам, а вы не могли бы нас, Коко, то есть мадемуазель Шанель и меня, познакомить с этим парфюмером? – Мися представила, как подруга раздает клиенткам флаконы со словами: «Вот любимый аромат русской императорской семьи».
– Да. Я позвоню ему, когда вернусь в Париж. Полагаю, вы можете съездить к нему.
Коко шагала в направлении конюшен между русским генералом и князем Дмитрием. Их сопровождал лабрадор князя Гусар, и она приласкала его на ходу, Коко всегда любила крупных собак.
Больше десяти лет прошло с тех пор, как она стала нетребовательной подругой одного из лучших наездников Франции, Этьена Бальсана. Она не раз потом размышляла о том, за что может быть благодарна добродушному лошаднику Бальсану, и о том, чем же он ее так стал раздражать спустя четыре года их связи.
В двадцать с небольшим она работала в провинциальном городке Мулен продавщицей в чулочном магазине, мечтала петь на сцене. В свободное время она выступала со смешными песенками наподобие «Где наша Коко?» в кафе. Ее слушатели и поклонники – солдаты, прапорщики, сержанты расквартированного в городке полка и местные пожарные – твердили, что у «малышки большой талант, наверняка она будущая звезда сцены». Они требовали ее выступлений между номерами «настоящих» певиц и называли «наша малышка Коко». Габриэль уговорила свою тетю Адриенну Шанель, они были почти ровесницы, поехать вместе с ней в Виши к началу курортного сезона 1906 года, с тем чтобы Габриэль смогла наняться певицей на какую-нибудь площадку. В Виши не только пили целебную воду, но и каждый вечер слушали концерты в кафе, в парке, в варьете и отелях. Все, к кому обращались самоуверенные девицы Шанель, им отвечали, что с удовольствием взяли бы такую обаятельную девушку, но голоса у мадемуазель Габриэль Шанель, к сожалению, пока нет, его надо развивать. Пришлось обеим наняться подавальщицами воды в один из курортных бюветов. Надев белые фартуки и чепцы, Габриэль и Адриенна с утра до вечера наливали отдыхающим целебную жидкость.
В те годы отдых на курорте стал атрибутом модного образа жизни. Аристократы, богачи, даже европейские титулованные особы приезжали в Виши, чтобы оздоровиться волшебной водой, погулять. Дамы на прогулках демонстрировали лучшие туалеты. Актрисы и певицы в сезон выступали, завязывали выгодные знакомства, молоденькие кокотки и перезревшие куртизанки находили покровителей. В Париже трудно было попасть в общество людей, с которыми в Виши ты