— Какой же вред причиняет вам вооружённый нейтралитет? — насмешливо хитрила Екатерина, беседуя с Гаррисом. — Или, лучше сказать, вооружённый нулитет?
Нашлись противники нейтралитета и в России. Адмирал Самуил Грейг спросил Екатерину:
— Матушка, в прошлой войне пират Каччиони поступал в море так же, как и английские крейсеры поступают ныне с кораблями чужими. Однако ты Каччиони благоволила, чин дала. Противоречие в твоих действиях…
Екатерина вскинулась:
— А ты, адмирал, не путай грека с королём английским.
Декларация была хороша, но пока только на бумаге. Требовалось подкрепить её силой. Об этом спросила Екатерина при очередном докладе одного из авторов Декларации, вице-президента Адмиралтейств-коллегии Чернышёва:
— Каковы и куда направите экспедиции?
— Ваше величество, у Нордкапа побывал Хметевский, одну снарядим в Лиссабон, поведёт её Палибин. Затем другая под командой контр-адмирала Сухотина направится в Ливорно…
Осенью 1781 года на рейде Ливорно объявилась русская эскадра под флагом контр-адмирала Якова Сухотина. Адмирал держал свой флаг на 66-пушечном линейном корабле «Пантелеймон». Следом за ним на рейде отдал якорь такой же корабль «Виктор» под командой капитана-лейтенанта Фёдора Ушакова. Капитан совершил манёвр лихо и мастерски…
Вскоре корабли эскадры Сухотина начали конвоировать купеческие суда в Адриатику, Эгейское море, к Египту, Гибралтару.
В начале 1782 года Сухотин вызвал командиров, поздравил Ушакова с присвоением очередного чина — капитана 2-го ранга — и объявил:
— Получена депеша от посла графа Разумовского в Неаполе. Через месяц-другой в Ливорно пожалует царственная особа. Возжелает вдруг полюбоваться нашими кораблями…
Наследник цесаревич Павел прибыл со свитой, как и наметили, в день Святой Пасхи.
День выдался тихий, сияло солнце, лазурная гладь залива зеркально сверкала, отражая солнечные блики.
Гремел пушечный салют, катера с Павлом подошли к концевому кораблю.
— Ура-а-а! — закричали по команде матросы на корабле.
И так перекатывался этот громкий воинский клич от корабля к кораблю, пока катер с цесаревичем обходил строй эскадры…
Павел поморщился и попросил:
— Нельзя ли обойтись без этакого шума?
Сухотин развёл руками:
— Сие положено по Морскому уставу и избежать возможно, лишь если загодя последует указание.
В это время катер поравнялся с «Виктором». Павлу нравилось действовать внезапно:
— Давайте посмотрим этот корабль.
— Держать к правому трапу! — скомандовал Сухотин унтер-офицеру на руле.
— Мы поднимемся с адмиралом, — сказал Павел Куракину, — а вы подождите нас.
Пока катер разворачивался, на нижнюю площадку парадного трапа быстро сбежали два дюжих красавца матроса — фалрепных. Они ловко помогли Павлу взойти на трап.
На верхней площадке Павла рапортом встретил Фёдор Ушаков в парадной форме.
Павел меланхолично взмахнул перчаткой.
— Достаточно представлений, покажите нам корабль.
Они двинулись по правому борту к полубаку. Отдраенная с песком палуба блестела.
«Не всё так худо, как я предполагал, — подумал Павел, — палуба выглядит наряднее, чем пол в Эрмитаже. Однако вот и не порядок». Цесаревич ткнул трость в свёрнутый и подвязанный к нижней рее мачты парус.
«Ещё что?» — мелькнуло у Ушакова.
— Как же вы с таким старьём плаваете? — Язвительно ухмыльнулся Павел, указывая на солидную, аккуратно пришитую заплату.
У Ушакова отлегло, он улыбнулся краешком губ:
— Сие, ваше величество, обыденное для корабля. Самые лучшие паруса, есть намного хуже.
— Почему так? — раздражённо спросил Павел.
— Шквалы и штормы своё дело вершат. Положено иметь два комплекта запасных, однако казна и одного не отпускает.
У трапа Павел задержался, поманил Ушакова:
— А ты, никак, меня запрошлым годом на «Штандарте» из Петербурга в Раниенбаум доставил?
— Ваше высочество, точно так. — Ни один мускул не шевельнулся на лице Ушакова.
Павел хмыкнул.
— Пойдёшь с нами на флагман. — Цесаревич проворно сбежал по трапу.
За столом Ушаков оказался против цесаревича. Тот смачно чавкал, уплетал горячие щи и всё пытал Сухотина:
— Не многовато ли матросов на эскадре?
Сухотин слегка поперхнулся.
— Некомплект, ваше высочество, более семисот человек…
Павел удивлённо поднял брови.
— Из оных почти все в госпиталях, двадцать восемь, — Сухотин перекрестился, — померли. Надобно ить нам им подмогу прислать, а жёнкам их да деткам ихним вспомоществование определить.
Павла всегда раздражали просьбы.
— Почему наши корабли не так стройны и красивы, как иностранные? — переведя разговор, спросил у Ушакова.
Ушаков подумал чуть, пожал плечами:
— Корабелы наши, ваше высочество, смекалисты и умельцы добрые. Однако все хитрости и пропорции корабельного строения своим умом доходят. Учить их надобно. Математике, физике…
— Ха, молодец Ушаков, — оживился цесаревич, — ты, как и я, мыслишь. Вас, офицеров, в корпусе обучали, а мастеров корабельных готовить — заботы не доходят. — Он вдруг замолчал. Через минуту-другую сказал: — Приеду в Петербург, возьму в оборот Адмиралтейств-коллегию, буду у матушки деньги просить. Сподобить надо училище архитекторов корабельных.
— Достойно внимания вашего высочества, — степенно склонил голову Ушаков. — Державе нашей флот потребен великий, а корабли добротные не токмо парадов для…
Павел со свитой вскоре сошёл с корабля и отправился вояжировать дальше — в Париж, Бельгию, Германию…
Эскадра Сухотина, закончив свои дела, спустя три месяца направилась в Кронштадт. С тех пор Ушаков ни разу не встречался с Павлом. Но тот, став императором, видимо, не забыл памятной встречи и знал, кому можно доверять нужную кампанию…
Ушаков заметно выделялся среди капитанов выучкой, твёрдостью характера, осмотрительностью. Немаловажно, непререкаем его авторитет у подчинённых.
В летний, Петров день, года 1783, через Московскую заставу столицы маршировало странное войско. Первым твёрдо ступал флотский офицер, а за ним поротно с офицерами семь сотен матросов и три тысячи мастеровых. Ушаков, командир линейного корабля, строящегося в Херсоне, вёл походом туда свой экипаж и работных людей. На юге сооружали верфи и корабли для зарождающегося Черноморского флота.
Колонна шла ускоренно, привалы только для ночёвок. Первый роздых в Первопрестольной. Матросов разместили по квартирам, и, чувствуя слабину, многие перепились, устроили мордобой с московскими домоседами. Из Москвы их спешно вывезли в поле на телегах. В Херсонской степи сделали последний привал, с юга потянуло дымком. Ушаков послал квартирмейстера лейтенанта Петра Данилова.
— Отрапортуешь вице-адмиралу Клокачеву о прибытии команды, осмотри квартиры и мигом возвращайся.
Данилов прискакал на взмыленной лошади:
— Так что, ваше превосходительство, в Херсоне чума, кругом на улицах усопшие, вице-адмирал советует размыслить, работы на верфях в затишье, квартир пока нет.
Нахмурившись, Ушаков долго молчал, расхаживая по палатке.
«У меня высочайший указ строить корабли. Как наилучше исполнить?» — думал он.
— Значит, так. — Внезапно остановившись перед Даниловым, он чеканил фразы: — Корабли будем ладить по указу её величества. Людям нынче же рыть землянки подле Херсона, там будем жить. Каждодневно окуривать дымом людей и жильё, хворых отделять немедля в карантин.
Ушаков действовал на два фронта — воевал с чумой, строил корабли. Осенью скончался от чумы Клокачев, на смену ему прибыл вице-адмирал Сухотин. Он сразу выделил действия Ушакова в донесении графу Чернышёву:
«Особо же вашему сиятельству при сем случае, как до прибытия моего, так и в мою бытность по справедливости могу свидетельствовать о господине капитане Ушакове, что он неусыпными своими трудами и старанием в своей команде прежде всех успел прекратить… Господин Ушаков за столь благоразумные учреждении заслужил вашего сиятельства благоволение. Его в том превосходящие труды заслужили до моего прибытия, от начальника благодарность».
Адмиралтейств-коллегия не раз благодарила Ушакова. 1 января 1784 года он получил чин капитана 1-го ранга, награждён за борьбу с чумой первым орденом, Святого Владимира IV степени, назначен командиром построенного под его присмотром линейного 66-пушечного корабля «Святой Павел». Орден Ушаков не успел получить, и весной 1785 года «Святой Павел» покинул верфи Херсона.
Ушаков руководил его проводкой по Днепру от Херсона до Глубокой пристани, где были произведены постановка мачт, вооружение такелажем и парусами, и установка артиллерии. Подготовив корабль к плаванию, совершил переход Днепровским лиманом к Кинбурну и далее Чёрным морем в Севастополь.
Знойным августовским днём 1785 года линейный корабль «Святой Павел» под командой капитана 1-го ранга Ушакова отдал якорь в Ахтиарской бухте у небольшого мыска. Вдаль уходила бирюзовая синь прекрасной гавани, направо вытянулась ещё одна бухта, поменьше, но довольно вместительная и уютная. Крутые склоны высоких курганов, поросшие диким лесом и кустарником, спускались к самому урезу воды. Ушаков вместе с командой своего корабля заложил первые камни в основание города русской морской славы. Пройдут десятилетия, и этот мысок, уже одетый в камень, сохранит название «Павловский», потому что «Святой Павел» облюбовал здесь себе постоянное место якорной стоянки. Белокаменные матросские казармы поднимутся на склонах холмов, и их нарекут ушаковскими, по имени командира отряда матросов, строивших эти здания…
Забот вскоре прибавилось. Увидев однажды Ушакова, светлейший Потёмкин, отлично разбиравшийся в людях, держал его на примете до конца дней своих. А начальству Ушакова не нравилось такое внимание. Командовал эскадрой капитан 1-го ранга Марк Войнович. В своё время на Каспии попал он в плен к персам, стал ещё более боязлив. Его тоже коробила любая инициатива Ушакова.
Со времён борьбы с чумой в Херсоне грызла Войновича мелкая зависть.