Первый успех над турками эскадра Ушакова достигла в июле 1790 года в сражении в Керченском проливе. Следом 28 августа блестящая победа над турецкой эскадрой у Тендры. Летом 1791 года решительный разгром турецкой эскадры у Калиакрии заставил султана подписать мир.
Ушаков с похвалой отозвался о действиях в этом сражении командира «Навархии». «Хотя Сенявин по время боя оказал мужество и храбрость, но, спускаясь от ветра, не так был близок к линии неприятельском, как прочие». Но в том не было вины командира «Навархия» с перебитым рангоутом и разодранными парусами была скована в манёврах.
Заметим, что в этот период между Ушаковым и Сенявиным произошёл конфликт[18]. Уважая Ушакова, Сенявин допускал самовольство, и ему казалось, что флагман незаслуженно ущемляет его самолюбие В спор решительно вмешался Потёмкин. Он липни Сенявина звания генеральс-адъютанта и посадил под арест.
— Или повинись перед Ушаковым, — предупредил князь Сенявина, — или я разжалую тебя в матросы.
Сенявин осознал свою неправоту, извинился перед Ушаковым, и, довольный исходом, князь написал Ушакову:
«Фёдор Фёдорович, ты хорошо поступил, простои Сенявина: он будет со временем отличным адмиралом и даже, может быть, превзойдёт самого тебя».
А вскоре грустная весть опечалила Ушакова и Сенявина. Незадолго до мира с турками, внезапно скончался их наставник и покровитель князь Потёмкин Таврический…
В мирную пору эскадра Ушакова не послабляла боевую выучку. Под стать флагману совершенствовал мастерство и его подопечный Дмитрий Сенявин. 1 января 1796 года он был произведён в капитаны 1-го ранга и назначен командиром нового 74-пушечного корабля «Святой Пётр». Осенью умерла императрица Екатерина II — на престол вступил Павел I. Спустя два года разгорелся конфликт, когда французы захватили остров Мальту. Недавно Павел I принял под своё покровительство орден Мальтийских рыцарей. Император решил изгнать французов с острова Мальты, освободить от них Ионические острова и славянские земли в Адриатике. Вместе с Россией против французов выступила Турция, которой грозила потеря Египта, и Англия. По суше в Италию двинулась армия Суворова, а Черноморская эскадра направилась в Средиземное море. Но теперь русская эскадра выступила против французов, в союзе с турками и Англией.
В августе 1758 года в бухте Золотой Рог стала на якорь эскадра Ушакова. Султан без колебаний подчинил Ушакову свою эскадру капудан-паши Кадыр-бея. В сентябре соединённая эскадра вышла в Средиземное море и начала освобождать от французов Ионические острова. «Острова Занте, Корфу и Кефалония важнее для нас, чем вся Италия, — доносил Бонапарт Директории». Но прежде чем овладеть главной крепостью, на Корфу, следовало отбить у французов важную по значимости крепость на острове Святой Мавры. Ушаков направил туда Сенявина, придав ему фрегат «Навархию» и два турецких фрегата. Перед уходом Сенявин получил ордер Ушакова. Флагман предусмотрел все:
«Крепость и батареи, там находящиеся, извольте отобрать от французов, ежели можно, то без кровопролития большого, взять силой оружия или на договор, французов, находящихся в них, взять пленными, с тем, ежели сдадутся без боя. — Последние фразы Сенявин перечитал дважды. — Впрочем, всё полагаю на ваше благоразумие, мужество и храбрость, вашу расторопность и исполнительность. Поступайте, как есть должность исправного офицера, в чём на вас надеюсь».
Сенявину адмирал не только приказывал, он надеялся на него.
Утром следующего дня отряд Сенявина подошёл к острову Святой Мавры. При взгляде на него с высокого албанского берега он казался отломанным кусочком материка.
Год назад остров Святой Мавры вместе с другими островами захватила Франция. За эти месяцы французские инженеры соорудили мощные крепостные бастионы, поставили на них новые пушки, крепость опоясал глубокий ров, наполненный водой. По окружности он вытянулся на шестьдесят вёрст. Рядом с крепостью расположился уютный город.
Сделав несколько галсов, Сенявин понял, что огонь корабельных орудий не достанет до крепости.
«Святой Пётр» ещё не успел отдать якорь, как от берега отчалили две лодки и направились к фрегату. Вскоре на борт поднялась делегация местных жителем во главе с архиереем. Они уже прослышали о взятии островов Периго, Занте и с нетерпением ожидали при бытия русских. Поднимаясь на борт, они приветливо улыбались. Первым на палубу ловко взобрался пожилой седовласый грек в мундире офицера. От прибывших отделился молодой подтянутый грек, тоже в мундире офицера.
— Ваше высокоблагородие, — сказал он по-русски, — позвольте представиться: отставной капитан российского флота Никое Леандер.
Оказалось, что в своё время он служил на корсарском судне под русским флагом, сражался с турецкими судами.
Сенявин крепко сжал его руку.
— Сие депутация достойных людей Мавры, — продолжал Леандер. Он указал на седовласого грека в мундире. — Дворянин господин Орио прежде служил контр-адмиралом флота Венецианской республики.
Спустя час из рассказов горожан Сенявин довольно подробно знал о состоянии дел на острове и о примерном расположении противника.
Когда Леандер произносил имя Али-паши, албанского наместника турок, греки трясли головами и встревоженно гудели. Орио что-то быстро сказал, и Леандер продолжил:
— Верные люди передали нам, что Али-паша сам хочет прибрать Мавру к рукам. Он пообещал коменданту крепости Милету тридцать тысяч червонцев, если тот сдаст ему крепость. Только весь наш народ никогда не будет под властью Али-паши. Мы скорее погибнем, чем пойдём к нему под ярмо. Мы просим русских братьев прийти к нам на помощь. Наши граждане сами взялись за оружие. Сейчас французы обложены в крепости нашими волонтёрами.
— Думаем, в крепости не менее пятисот солдат и офицеров и около пятидесяти пушек.
Сенявин поблагодарил и встал:
— Передайте мужественным гражданам, что мы не позволим кому-либо бесчинствовать над вами и весьма благодарны за храбрые действия ваших волонтёров. Мы пришли, чтобы освободить вас от гнёта французов.
Сенявин созвал военный совет командиров кораблей. Пока они собирались, он вышел на шкафут и внимательно осмотрел в подзорную трубу местность вокруг крепости.
Сенявин коротко пересказал командирам всё, что сообщили греки, и изложил свой план действий:
— Крепость весьма крепка, однако припасы у них не навек. Нам предписано штурмовать её без промедления. Для осады и штурма отрядим десант в триста человек, к нему пушек десяток на первый бросок. К пушкам определить офицеров и констаплей.
В крепости затаились, не было видно ни огней, ни движения на бастионах. Там, видно, ожидали развития событий. На кораблях не спали всю ночь. Готовили десант, пушки к выгрузке, порох, разные припасы. До рассвета началась выгрузка десанта. Матросов, солдат, артиллеристов перевозили на шлюпках, мастерили плоты для доставки пушек. Высадка заняла целый день, и только когда опустились сумерки, отряд во главе с офицерами вступил в город. Их встретил архиерей в полном облачении, сопровождаемый местным духовенством.
Выйдя за город, десантники разбили лагерь, выставили сторожевые посты. Не ожидая рассвета, начали рыть траншеи. К утру возвели бруствер для четырёх батарей, установили пушки.
Едва взошло солнце, французы открыли огонь по батареям. Вскоре все русские батареи в ответ открыли беглый огонь, корабельные пушки вступили в дуэль с крепостной артиллерией. Три часа не смолкала канонада. Первой замолчала крепость. Батареи продолжали забрасывать её снарядами. Три дня с рассвета до вечера батареи обстреливали крепость. Оттуда отвечали довольно часто лишь в первый день. Потом беспокоили реже, но стали открывать огонь по ночам.
Сенявин пытался убедить осаждённых сдать крепость, послал к Миолету офицера. Француз высокомерно ответил, что переговоры ни к чему не приведут. Обстрел возобновился с новой силой, и спустя два дня Сенявин снова направил парламентёра, поручика Маслова.
— Передайте коменданту: дальнейшее пролитие крови бесполезно. Ежели они не сдадутся теперь, капитуляцию от них принимать не буду.
Из крепости вышел офицер и опять надменно ответил, что комендант не видит надобности вести переговоры.
Теперь Сенявину пришла мысль возвести батарею на албанском берегу, он решил послать туда именно турок.
К рассвету на берегу возвышалось укрепление, за которым укрылись четыре пушки и расположились полторы сотни турецких матросов и унтер-офицеров. Батарея, не мешкая, открыла огонь и скоро прицельные залпы разрушили одну из башен крепости. Открыли огонь и остальные батареи на острове. Французы отвечали вяло, стало видно, как в крепости загорелись дома, начались пожары.
К вечеру, когда раскалённые пушки замолчали, из крепости вышли три офицера с белыми флагами.
Долговязый чернявый майор с хмурым лицом сообщил условия полковника Миолета.
— Крепость со всею амуницией отдают, исключая личную собственность. Гарнизон должен выйти из крепости с военной почестью. Русские должны весь гарнизон доставить в Анкону или Тулон.
Сенявин, не раздумывая, ответил:
— Передайте полковнику наши условия — гарнизон сдаётся в плен с полной амуницией. Иных условий не будет, а впрочем, погодите, сейчас я набросаю письмо.
Офицеры ушли в крепость, а ответа долго не было. Сенявин начал готовиться к штурму. Накануне он отправил нарочного к Ушакову. Сообщал об упорном сопротивлении французов и, видимо, о неизбежности штурма.
Сенявин вторую неделю спал урывками, осунулся. Надо было успевать и на кораблях, и на берегу. На «Святом Петре» за него теперь оставался помощник, капитан-лейтенант Савицкий. Он был в десанте, но приболел, и Сенявин вернул его на корабль. В эти дни погода установилась, лишь лёгкий бриз дважды в сутки медленно разворачивал корабли на якорных канатах. Но каждый раз, сходя на берег, Сенявин ежечасно посматривал на рейд, где маячили корабли.